«НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА» ВИЛЛИ БРАНДТА В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА МЕЖДУ ФРГ И СССР 1963-1973 гг

В статье показано, что формально сходные позиции христианского демократа Герхарда Шрёдера и социал-демократа Вилли Брандта в вопросах восточной политики при ближайшем рассмотрении оказываются принципиально различными. Не случайно поэтому Брандт и его пресс-секретарь Эгон Бар называют ее «новой восточной политикой» (neue Ostpolitik): она определила иной формат диалога со странами так называемого восточного блока во главе с Советским Союзом. Различие позиций Шрёдера и Брандта становилось все более очевидным с конца 1969 г., когда Брандт, уже будучи на посту федерального канцлера, стал целенаправленно проводить ее в необычайно быстром темпе. Делается вывод, что именно благодаря конструктивной позиции Вилли Брандта и Леонида Брежнева за относительно короткий срок — с 1970 по 1973 гг. — был заключен ряд «воcточных договоров» (Ostverträge) или договоров об отказе от насилия (Gewaltverzichtsverträge). Фактор тесного диалога Брандта и Брежнева привел к разрядке международной напряженности. Падение Берлинской стены в 1989 г. стало его логическим продолжением

• История

• 03.09.00 Всеобщая история

• Перечень ВАК

• Международный центр исторической русистики (МЦИР)

  Редин, Д. А., Алексеева, Е. В., Антошин, А. В., Аракчеев, В. А., Артемов, Е. Т., Бабинцев, В. А., Байдин, В. И., Баранов, Н. Н., Бородина, Е. В., Бугров, К. Д., Высокова, В. В., Запарий, Ю. В., Келлер, А. В., Киселев, М. А., Лиштенан, Ф., Нерар, Ф. Ж., Ярошевич-Переяславцев, З., Палкин, А. С., Перри, М., Починская, И. В., Рей, М., Свак, Д., Соболева, Л. С., Соколов, С. В., Федюкин, И. И., Семенов, О. В., Тимофеев, Д. В., Плате, А. С. М. Х., Мондон, Э. В., Журдэн, Ф. Д. М., Зырянова, С. Ю., Гонина, О. А., Ганиев, Р. Т., Лазарев, Я. А., Смирнов, С. В., Запарий, В. В., Земцов, В. Н., Ермакова, О. К., Запарий, В. В., Диксон, С., Шухайда, С., Аморе, Д., Уайт, Д. М., Грабер, А. К., Серов, Д. О., Захаров, А. В., Павлов, А. П., Смилянская, Е. Б., Маловичко, С. И., Шипицына, Ю. С., Репина, Л. П., Сафронова, А. М., Спенсер, М. Л. Г. & Амброзяк, Т.

  17/12/2013 → …

  Проект: Исследование › КЦП

• APA
• Author
• BIBTEX
• Harvard
• Standard
• RIS
• Vancouver

@article{36cb02b3234f4dc1acd6f9e71a0c0ab2,

title = ««НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА» ВИЛЛИ БРАНДТА В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА МЕЖДУ ФРГ И СССР 1963-1973 гг»,

abstract = «В статье показано, что формально сходные позиции христианского демократа Герхарда Шрёдера и социал-демократа Вилли Брандта в вопросах восточной политики при ближайшем рассмотрении оказываются принципиально различными. Не случайно поэтому Брандт и его пресс-секретарь Эгон Бар называют ее «новой восточной политикой» (neue Ostpolitik): она определила иной формат диалога со странами так называемого восточного блока во главе с Советским Союзом. Различие позиций Шрёдера и Брандта становилось все более очевидным с конца 1969 г., когда Брандт, уже будучи на посту федерального канцлера, стал целенаправленно проводить ее в необычайно быстром темпе. Делается вывод, что именно благодаря конструктивной позиции Вилли Брандта и Леонида Брежнева за относительно короткий срок — с 1970 по 1973 гг. — был заключен ряд «воcточных договоров» (Ostvertr{\»a}ge) или договоров об отказе от насилия (Gewaltverzichtsvertr{\»a}ge).Фактор тесного диалога Брандта и Брежнева привел к разрядке международной напряженности. Падение Берлинской стены в 1989 г. стало его логическим продолжением»,

keywords = «{«}cold war{«}, Energy security, Leonid brezhnev, New thinking, Relaxation, The {«}new ostpolitik{«}, Willy brandt»,

author = «Keller, {Andrey V. }»,

year = «2016»,

language = «Русский»,

volume = «50»,

pages = «100—108»,

journal = «Уральский исторический вестник»,

issn = «1728-9718»,

publisher = «Федеральное государственное бюджетное учреждение науки {«}Институт истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук{«}»,

number = «1»,

}

Keller, AV 2016, ‘«НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА» ВИЛЛИ БРАНДТА В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА МЕЖДУ ФРГ И СССР 1963-1973 гг’, Ural’skij Istoriceskij Vestnik, том. 50, № 1, стр. 100-108.

«НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА» ВИЛЛИ БРАНДТА В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА МЕЖДУ ФРГ И СССР 1963-1973 гг. / Keller, Andrey V.
В: Ural’skij Istoriceskij Vestnik, Том 50, № 1, 2016, стр. 100-108.

Результат исследований: Вклад в журнал › Обзорная статья › рецензирование

TY — JOUR

T1 — «НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА» ВИЛЛИ БРАНДТА В КОНТЕКСТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА МЕЖДУ ФРГ И СССР 1963-1973 гг

AU — Keller, Andrey V.

PY — 2016

Y1 — 2016

N2 — В статье показано, что формально сходные позиции христианского демократа Герхарда Шрёдера и социал-демократа Вилли Брандта в вопросах восточной политики при ближайшем рассмотрении оказываются принципиально различными. Не случайно поэтому Брандт и его пресс-секретарь Эгон Бар называют ее «новой восточной политикой» (neue Ostpolitik): она определила иной формат диалога со странами так называемого восточного блока во главе с Советским Союзом. Различие позиций Шрёдера и Брандта становилось все более очевидным с конца 1969 г., когда Брандт, уже будучи на посту федерального канцлера, стал целенаправленно проводить ее в необычайно быстром темпе. Делается вывод, что именно благодаря конструктивной позиции Вилли Брандта и Леонида Брежнева за относительно короткий срок — с 1970 по 1973 гг. — был заключен ряд «воcточных договоров» (Ostverträge) или договоров об отказе от насилия (Gewaltverzichtsverträge).Фактор тесного диалога Брандта и Брежнева привел к разрядке международной напряженности. Падение Берлинской стены в 1989 г. стало его логическим продолжением

AB — В статье показано, что формально сходные позиции христианского демократа Герхарда Шрёдера и социал-демократа Вилли Брандта в вопросах восточной политики при ближайшем рассмотрении оказываются принципиально различными. Не случайно поэтому Брандт и его пресс-секретарь Эгон Бар называют ее «новой восточной политикой» (neue Ostpolitik): она определила иной формат диалога со странами так называемого восточного блока во главе с Советским Союзом. Различие позиций Шрёдера и Брандта становилось все более очевидным с конца 1969 г., когда Брандт, уже будучи на посту федерального канцлера, стал целенаправленно проводить ее в необычайно быстром темпе. Делается вывод, что именно благодаря конструктивной позиции Вилли Брандта и Леонида Брежнева за относительно короткий срок — с 1970 по 1973 гг. — был заключен ряд «воcточных договоров» (Ostverträge) или договоров об отказе от насилия (Gewaltverzichtsverträge).Фактор тесного диалога Брандта и Брежнева привел к разрядке международной напряженности. Падение Берлинской стены в 1989 г. стало его логическим продолжением

KW — «cold war»

KW — Energy security

KW — Leonid brezhnev

KW — New thinking

KW — Relaxation

KW — The «new ostpolitik»

KW — Willy brandt

UR — http://www.scopus.com/inward/record.url?scp=84992151020&partnerID=8YFLogxK

UR — http://elibrary.ru/item.asp?id=25587295

M3 — Обзорная статья

AN — SCOPUS:84992151020

SN — 1728-9718

VL — 50

SP — 100

EP — 108

JO — Уральский исторический вестник

JF — Уральский исторический вестник

IS — 1

ER —

Немецкий эксперт: ФРГ пора бросить Россию. За связи с ней спросят по законам войны.

https://inosmi.ru/20220209/germaniya-252930677.html

Немецкий эксперт: ФРГ пора бросить Россию. За связи с ней спросят по законам войны.

Немецкий эксперт: ФРГ пора бросить Россию. За связи с ней спросят по законам войны.

Немецкий эксперт: ФРГ пора бросить Россию. За связи с ней спросят по законам войны.

Немецкий профессор предлагает немцам (и прежде всего находящимся у власти в Берлине социал-демократам) отказаться от традиции учета российских интересов… | 09.02.2022, ИноСМИ

2022-02-09T13:17

2022-02-09T13:17

2022-02-09T13:34

frankfurter allgemeine zeitung

россия

германия

владимир путин

леонид брежнев

сдпг

вилли брандт

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn1.inosmi.ru/img/07e6/02/08/252928252_0:0:2717:1529_1920x0_80_0_0_b570ee1ed154c011da2de3f8fb09d7c5.jpg

От первого раздела Польши в 1772 году до «Северного потока 2»: такова история германо-российской «дружбы». От нее нам досталось тяжелое наследие — в первую очередь, для немецкой социал-демократии.Российско-германская дружба в XX веке: опять за счет Польши?Германию и Россию связывает бесконечно долгая история. Кажется, что в Германии об этом забыли, а вот в Польше вспоминают часто, особенно в этом 2022 году. Ведь 250 лет назад, в августе 1772 года, Пруссия и Австрия вместе с Российской империей начали делить Польшу между собой. За первым разделом Речи Посполитой в XVIII веке последовали еще два. Но даже они не были последними.В этом году отмечается юбилей еще одного ключевого события бурной германо-российской истории: сто лет назад, 16 апреля 1922, на Пасху, германский министр иностранных дел Вальтер Ратенау и его советский коллега Георгий Чичерин подписали в кулуарах Генуэзской международной конференции легендарный Рапалльский договор. В этом на первый взгляд безобидном документе две страны, потерпевшие поражение в Первую мировую войну, договорились о возобновлении дипломатических отношений, облегчении торговли и взаимном отказе от возмещения потерь, нанесенных войной.Тогдашний рейхспрезидент Германии, социал-демократ Фридрих Эберт настойчиво предостерегал немецкую делегацию на Генуэзской конференции, возглавляемую рейхсканцлером Йозефом Виртом: не принимайте эту не согласованную с другими западными странами германо-российскую инициативу. Эберт опасался, что западные державы-победительницы расценят её как провокацию. Министр иностранных дел Ратенау разделял эту оценку, но он получил удар в тыл: Ратенау устранили от решения вопроса путем интриг в Берлине. Это было сделано усилиями руководителя Восточного отдела министерства иностранных дел Аго фон Мальцана, одного из самых энергичных приверженцев сближения двух поверженных в результате Первой мировой войны наций. За заключение договора выступал и рейхсканцлер Вирт, католик-центрист, занимавший во внутренней политике скорее левые позиции, но во внешней политике бывший националистом. Так же, как и главнокомандующий сухопутных войск генерал Ганс фон Сект, он мечтал о германо-российском союзе против возникшей в 1918 году независимой Польши.От примирения с большевиками до ГитлераПо его мнению, Польша должна была быть разгромлена, а Германия была призвана вновь стать непосредственной соседкой России, как это было до 1914 года — об этом Вирт заявил в октябре 1922 года в беседе с германским послом в Москве графом Ульрихом фон Брокдорф-Ранцау. Часто цитируемый Виртом генерал фон Сект, один из пионеров секретного сотрудничества рейхсвера и Красной Армии, незадолго до этого записал в одном меморандуме, что существование Польши «непереносимо, несовместимо с условиями жизни Германии». Польша, по мнению фон Секта, должна была «исчезнуть вследствие собственной слабости и благодаря России — с нашей помощью».И хотя ни слова об этом не было в Рапалльском договоре, он произвел именно то впечатление, которого опасался Эберт. В особенности Франция была не на шутку встревожена, она обвинила Германию в скрытых реваншистских устремлениях. Договор от апреля 1922 был не единственным, но самым важным поводом для оккупации Рурской области Францией и Бельгией в январе 1923 года, что быстро подвело Германский рейх к краю пропасти. «Рапалло» стал олицетворением немецкой политики лавирования между Западом и Востоком, которая продолжалась и после конца Веймарской республики.После того как фанатичный антибольшевик Адольф Гитлер в августе 1939 года заключил со Сталиным свой пакт о двойном нападении Германии и Советского Союза на другие страны, замаскированный под «договор о ненападении», Гитлер смог реализовать то, о чем уже давно грезили Вирт, Сект и многие другие немецкие националисты, — разгромить Польшу и восстановить общую германо-российскую границу. Впрочем, ему удалось нечто большее — развязать Вторую мировую войну, в результат которой Германский рейх просто перестал существовать.После 1945 года почти все стало по-другому. Германия фактически съежилась до территории к западу от Одера и Нейсе. Советский Союз постепенно превратил свою оккупационную зону, ставшую позже ГДР, в одну из коммунистических диктатур, из которых состоял Восточный блок. На основе трех западных оккупационных зон возникла Федеративная Республика Германия (ФРГ), ставшая хорошо функционирующей западной демократией.Западник Аденауэр против германофилов в среде социал-демократииВ отличие от Веймарской республики, руководство ФРГ в Бонне не лелеяло антипольских националистических надежд. Правоцентристские партии под руководством первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра (ХДС) оказались в авангарде движения за наднациональное объединение Западной Европы — за будущий ЕС. В то же время традиционно интернационалистская социал-демократия под руководством Курта Шумахера и Эриха Олленхауэра взяла на себя национальную повестку и считала приоритетной задачей воссоединение Германии, а не интеграцию в «большой Запад» Федеративной Республики. Результаты выборов подтвердили правоту Аденауэра. К концу его четырнадцатилетнего канцлерства романтики, мечтавшие в лучших традициях консервативного мышления об особом германо-российском «душевном единении», не имевшем ничего общего с рационализмом Запада, оказались в проигрыше. Не смогли привлечь на свою сторону общественное мнение и сторонники политики нейтралитета как правой, так и левой ориентации, ссылавшиеся часто на основателя рейха Отто фон Бисмарка и требовавшие внеблокового статуса для Германии. Все они оказались вне игры. В начале лета 1960 года и Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) встала на позиции прозападной политики Аденауэра, которая включала в себя и членство ФРГ в НАТО.»Новая восточная политика» первого социал-демократического канцлера ФРГ Вилли Брандта после смены власти в 1969 году основывалась на этом же фундаменте и поэтому была согласована с западными союзниками и конкретно с Соединенным Штатами. Социал-либеральная открытость к Востоку (имеются в виду прежде всего ГДР и СССР) стала возможна лишь потому, что американский президент Джон Кеннеди летом 1963 года всего за несколько месяцев до его убийства взял курс на разрядку напряженности между Востоком и Западом. В свою очередь Советский Союз после свержения импульсивного Хрущева в октябре 1964 года в специфическом смысле превратился в консервативную державу. СССР под руководством Леонида Брежнева видел свою главную задачу в обеспечение своего господствующего положения в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе. Ведь именно о нем в феврале 1945 года была достигнута договоренность между союзниками на Ялтинской конференции. Советский Союз выступал за укрепление статус-кво, под которым понималась неприкосновенность существующих границ, в особенности германо-польской и внутригерманской (между ГДР и ФРГ).Социал-демократ Вилли Брандт еще в бытность правящим бургомистром Берлина после возведения Берлинской стены в августе 1961 года осознал, что существование двух германских государств нельзя преодолеть только «силовой политикой» Аденауэра. Брандт понял, что единство немецкой нации, вопреки ее продолжающемуся расколу, нельзя забывать, его необходимо поддерживать. Поэтому следовало установить «модус вивенди» для разделенного Берлина и разделенной Германии и через урегулирование отношений между двумя враждебными немецкими государствами добиться их упорядоченного сосуществования. «Изменение через сближение» — знаменитая формула, рожденная ближайшим соратником Брандта Эгоном Баром, ставшим позднее пресс-секретарем Берлинского Сената, с июля 1963 года была нацелена на то, чтобы через вклад Германии в западную политику разрядки расширить сферу действий Федеративной Республики, вывести из судорожного изоляционистского «паралича» ГДР, облегчить сосуществование немцев на Востоке и Западе и в долгосрочной перспективе преодолеть раскол Германии, а заодно и всей Европы. Именно это и было предложено Брежневу. Дух Хельсинки — тайная победа ЗападаКульминацией политики восточных договоров стало подписание Хельсинского Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, впоследствии переименована в ОБСЕ) летом 1975 года. Успех этой политики был обусловлен тем, что как Восток, так и Запад в равной степени были заинтересованы в том, чтобы поставить политику разрядки на договорную основу. После того, как правление социал-либеральной коалиции летом 1982 года закончилось, новая христианско-либеральная коалиция во главе с Гельмутом Колем последовательно продолжила восточную политику, хотя ХДС и ХСС были первоначально настроены к этой политике крайне критически. Находившиеся в оппозиции социал-демократы тоже не сдались. Они пытались в ходе так называемой «второй фазы» восточной политики укрепить «партнерство во имя безопасности» с правящими партиями стран советского оборонительного союза, носившего название «Организация Варшавского Договора» (ОВД). Социал-демократы надеялись через эти связи укрепить и расширить результаты первой фазы восточной политики, начатой при Вилли Брандте. Часто упоминаемые при этом «немецкие интересы» настолько сильно выдвинулись на передний план, что интересам других стран пришлось отступить назад. Это тут же почувствовали на себе правозащитные группы в странах ОВД (советском блоке), которые в своих требованиях ссылались по положения хельсинского Заключительного акта СБСЕ, касающиеся прав человека. Особую настойчивость в этом деле проявил основанный летом 1980 года независимый профсоюз «Солидарность» в Польше.Некоторые руководители немецкой социал-демократии при тогдашнем канцлере от СДПГ Гельмуте Шмидте воспринимали «Солидарность» чуть ли не как фактор, угрожающий мирному развитию. Член президиума СДПГ Эгон Бар дошел до того, что осенью 1981 года в одном из интервью признал за Советским Союзом «естественное право» совершить военную интервенцию в Польшу, если та задумает поставить под вопрос свое членство в Варшавском пакте. Но еще до того, как это высказывание появилось в печати, в Польше в декабре 1981 года для подавления «Солидарности» была введено военное положение.Во время эры Горбачева, начавшейся в 1985 году, Эгон Бар, помимо Брандта самый часто цитируемый поборник Восточной политики, предпринял еще одну примечательную попытку превратить находящихся в оппозиции социал-демократов во внешнеполитических игроков. Он уговорил председателя партии Вилли Брандта поддержать в разговоре с Горбачевым его — Бара — идею о создании «тайного канала связи» между генеральным секретарем КПСС и председателем СДПГ. Горбачев, осознав политическую опасность этого предложения, ответил вежливо, но уклончиво. Тайный канал создан не был.Химера «морального долга»Сконцентрированные на немецких государственных интересах, узко националистические схемы мышления второй фазы социал-демократической восточной политики ощущаются в некоторых частях СДПГ до сих пор, и это спустя более чем три десятилетия после воссоединения Германии. Социал-демократы любят ссылаться на воображаемые уроки восточной политики канцлера Вилли Брандта, и вправду, признаем, способствовавшей делу мира. Но социал-демократы редко упоминают предпосылки ее успеха: тесное сотрудничество ФРГ с западными союзниками и советский интерес в сохранении тогдашнего статуса-кво с границами.Не только Левая партия, но и многие социал-демократы уже давно ссылаются на моральный долг Германии перед Россией — возникший, прежде всего, из-за войны на уничтожение, которую нацистская Германия вела против Советского Союза с 1941 года. То, что белорусы и украинцы во время Второй мировой войны пострадали от Германии не меньше, чем русские и поэтому могли бы ожидать такой же эмпатии от немцев, как правило, не учитывается. Второй источник «чувства вины и долга» перед Россией, на который указывают социал-демократы, — это направленная на сохранения мира политика Михаила Горбачева, который в 1989/90 годах допустил решение германского вопроса в духе единства и свободы. Но за эту политику его лично уже отблагодарили. Не в достаточной мере осознается нашими социал-демократами и тот факт, что Владимир Путин существенным образом отличается от Брежнева и его преемников — он намного опаснее. Он хочет не сохранить статус-кво, а радикально его изменить. Если уж он не может восстановить распавшийся в 1991 году Советский Союз и Варшавский пакт, то он хочет хотя бы максимально реставрировать бывшую сферу влияния Москвы.На что осмеливается ПутинПоэтому Путин оспаривает не только право таких бывших советских республик, как Грузия и Украина, на вступление в Североатлантический альянс, но и осмеливается ставить под вопрос членство в НАТО Эстонии, Латвии и Литвы, трех прибалтийских республик, аннексированных при реализации пакта Молотова-Риббентропа. Так он может подставить под вопрос членство в западных организациях и вообще всех бывших государств-членов Варшавского договора. В отличие от руководителей СССР советских времен, Путин использует природный газ в качестве средства давления на Западную Европу, в особенности на Германию. Путина не беспокоят достижения Горбачева. А именно — подписание Горбачевым в ноябре 1990 года Парижской хартии, которая гарантировала всем странам СБСЕ (ныне ОБСЕ) национальный суверенитет и территориальную неприкосновенность. Горбачев подписал эту Хартию от имени СССР, и таким образом обязал Москву и теперь гарантировать всем странам право на свободный выбор оборонного альянса, в который они хотят вступить. А Путина, президента Российской Федерации — самого большого государства-преемника СССР — это обещание Советского Союза, данное в 1990 году, мало заботит. Зато есть определенная преемственность между Путиным и Брежневым. После «пражской весны» 1968 года Брежнев стал продвигать доктрину «ограниченного суверенитета» стран-членов Организации Варшавского Договора. Точно так же теперь Путин пропагандирует идею «ограниченного суверенитета» для государств, которые когда-то принадлежали к Советскому Союзу. А что касается международного права, то с момента аннексии Крыма в 2014 году (кстати, одобренной Горбачевым в нескольких интервью — прим. ИноСМИ) мы знаем: международное право не является для Путина обязывающим.Но что означает право на свободу выбора альянсов для стран Восточной и Юго-Восточной Европы, бывших когда-то под коммунистическим правлением? (Обычно эти страны называют странами Центральной и Восточной Европы, но автору важно вынести Россию за пределы даже Восточной Европы, объявить ее неевропейской страной — прим. ИноСМИ.) Для них право на вступление в западные альянсы (автор имеет в виду НАТО — прим. ИноСМИ), гарантированное им Парижской Хартией, является вопросом жизни и смерти. Для них это право означает полный уход от соглашений Ялты 1945 года, когда произошло разделение старого континента без того, чтобы населявшие этот континент народы получили в этом процессе право голоса. Если бы правящие на Западе демократы поставили это право народов на вступление в НАТО под вопрос в какой-то момент после подписания Парижской Хартии в 1990 году, они бы предали идеалы революций осени 1989 года, лишили бы эти революции смысла и изменили бы собственным ценностям. Вступление этих народов в НАТО и в ЕС было ничем иным, как реализацией права на самоопределение, за которое боролись правозащитные движения в течение многих лет после подписания Заключительного Акта СБСЕ в Хельсинки в семидесятые.Против России — во имя мираУ государств есть их национальные, узкие интересы. Объединения государств типа НАТО и ЕС существуют только для интересов общества, для блага всех. Отсюда следует и обязательство взаимного уважения элементарных национальных интересов с другими странами-партнерами. При условии, что эти страны-партнеры признают со своей стороны наше мышление с его выносом интересов общества на вершину нашей ценностной пирамиды.Когда речь идет об отношениях с Россией, многие немецкие политики, причем не только социал-демократы, проявляют готовность отказаться от практических требований, вытекающих из нашего высокого ценностного императива. Примером является проект «Северный поток — 2» — русский газовый трубопровод под Балтийским морем. Он возник как результат соглашения между Путиным и канцлером-социал-демократом Герхардом Шрёдером, личным другом российского президента. При сменившей Шрёдера Ангеле Меркель, куда более реалистично смотревшей на Россию, этот сомнительный проект был продолжен — во многом в узко понятых экономических интересах избирателей Меркель в ее местном избирательном округе в земле Мекленбург — Передняя Померания.При этом все немецкие участники этого проекта понимали, что проект «Северный поток — 2» рассматривается как угроза восточноевропейскими странами — членами НАТО, включая Польшу и страны Прибалтики. Забыли тут мы, немцы, и о жизненно важных интересах стран-транзитеров газа, в первую очередь Украины.Беспринципные политикиНас предупреждают не вступать в конфронтацию с Россией беспринципные политики. На этот раз не только социал-демократы с их генсеком Кевином Кюнертом, но и баварский премьер от ХСС Маркус Зёдер, а также, как всегда, глава Восточного комитета немецкой политики. Новое красно-зелено-желтой «правительство светофора» тоже пока что не едино, к сожалению, в своем подходе к России. Оно любит произносить заверения в солидарности с Киевом, но никак не может снять немецкое «нет» в таком вопросе, как отправка Украине необходимого для ее защиты оружия. Все это виляние, «политика качелей» в отношении России имеет фатальный эффект для внешнего влияния Германии. Когда ушедший ныне в отставку главный инспектор ВМФ ФРГ Кай-Ахим Шёнбах агитирует в Индии за «понимание Путина», а главный лоббист «Газпрома» Шредер защищает «Северный поток» — это плохо, но и без этих их вредных действий ущерб был бы существенным. Из-за своей неспособности повернуться к России полностью спиной Германия выглядит в глазах западных партнеров ненадежным партнером. Она выглядит как страна, раскачивающаяся на качелях между Россией и Западом — ужасный образ, который нуждается в срочной корректировке…Говорим с Россией — единым голосом с ЕСНынешний украинский кризис ставит немцев перед испытанием. Немцы должны ответить на вопросы, от которых наши политики слишком долго увиливали. По счастью, наш канцлер Шольц уже ответил «нет» на вопрос, есть ли у Германии новая восточная политика. В своем правительственном заявлении от 15 декабря 2021 года он сказал: «В объединенной Европе может быть только одна единая восточная политика». Именно в рамках этой общей восточной политики и должен вестись диалог с Путиным. И в этом диалоге можно будет говорить об успехе только в том случае, если и атомная держава Россия будет готова подчиниться условиям подписанной Горбачевым Парижской хартии.Автор — профессор, доктор наук Гених Аугуст Винклер (Professor D. Heinrich August Winkler)

/20170623/239654448.html

/20140222/217775813.html

россия

германия

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

2022

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

1920

1080

true

1920

1440

true

https://cdnn1.inosmi.ru/img/07e6/02/08/252928252_0:0:2717:2037_1920x0_80_0_0_08cce36e6e3146dcffeaa8feaa83679c. jpg

1920

1920

true

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

frankfurter allgemeine zeitung, россия, германия, владимир путин, леонид брежнев, сдпг, вилли брандт

Premium Reports for Factor Trading Members

Интервью Real Vision: Хеджирование инфляции в цифровую эпоху – интервью Питера Брандта с доктором Джеффом Россом

6 октября 2021

Хеджирование инфляции в цифровую эпоху

«Формы денег никогда не существуют вечно. Биткойн-бык доктор Джефф Росс, основатель и генеральный директор Vailshire Capital Management, садится с Питером Брандтом, генеральным директором Factor LLC, чтобы обсудить, почему он считает Биткойн идеальным средством сбережения в эпоху цифровых технологий. , Несмотря на препятствия регулирования, идущие на криптовалютные рынки, Росс объясняет, почему Биткойн является инфляционным хеджированием обесценивающегося доллара США. Пара также изучает потенциальную оценку актива в течение следующих 10 лет с учетом его недавней волатильности».

Снято 29 сентября., 2021.

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2021/10/Screen-Shot-2021-10-06-at-6.20.09-AM.png
410
800

Питер Брандт

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2020/04/TheFactorReport-small-logo.jpg

Питер Брандт2021-10-06 07:30:302021-10-06 07:30:30Интервью Real Vision: хеджирование инфляции в эпоху цифровых технологий — интервью Питера Брандта с доктором Джеффом Россом

Интервью Real Vision — 16 сентября 2021 г.

сентября 17, 2021

«В последний раз, когда Питер Брандт из Factor LLC был на Real Vision Live, он сказал, что «2020 год будет массовым бычьим рынком зерна», серебро привлекло его внимание, а Биткойн — это сердце истории криптовалюты и ее принятия. — он возвращается, чтобы еще раз изучить графики и высказать свое мнение о товарах и криптовалютах в соответствии с текущими настройками графиков, поскольку рынки вступают в последние месяцы 2021 года. Беседовал Дион Рабуэн».

Снято 16 сентября 2021 г.

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2021/09/Screen-Shot-2021-09-17-at-12.15.13-PM.png
414
800

Питер Брандт

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2020/04/TheFactorReport-small-logo.jpg

Питер Брандт2021-09-17 13:18:552021-09-17 13:18:55Интервью Real Vision — 16 сентября 2021 г.

Мастер-класс Real Vision Futures: Назад в будущее (с Питером Брандтом и Мишем Шнайдером)

июня 20, 2021

Фестиваль обучения Real Vision Pre-Event: Как будущее…

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2021/06/Screen-Shot-2021-06-20-at-8.43.15-PM-1.png
339
640

Питер Брандт

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2020/04/TheFactorReport-small-logo.jpg

Питер Брандт2021-06-20 21:50:052021-06-20 21:50:05Мастер-класс Real Vision Futures: Назад в будущее (с Питером Брандтом и Мишем Шнайдером)

Интервью Real Vision – 3 мая 2021 г.

мая 7, 2021

«Питер Брандт из Factor LLC возвращается в Real Vision Live, чтобы обсудить, что графики говорят о текущих возможностях на товарных рынках. -рынок горячих металлов. Они также расскажут о взглядах Питера на Биткойн и Эфириум, исходя из их текущих настроек графика». Снято 3 мая 2021 г.

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2021/05/Screen-Shot-2021-05-07-at-7.01.28-PM.png
325
640

Питер Брандт

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2020/04/TheFactorReport-small-logo.jpg

Питер Брандт2021-05-07 20:07:552021-05-07 20:07:55Интервью Real Vision — 3 мая 2021 г.

Real Vision Crypto Gathering, март 2021 г. СЕССИЯ 3. НАЧИНАЕТСЯ С ГРАФИКОВ Лора Шин, Вилли Ву и Питер Брандт

29 марта 2021 г.

 Real Vision Crypto Gathering, март 2021 г. Ура Шин, Вилли Ву, и Питер Брандт.

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2021/03/Screen-Shot-2021-03-29-at-6.38.24-AM.png
707
1024

Питер Брандт

https://www.peterlbrandt.com/wp-content/uploads/2020/04/TheFactorReport-small-logo.jpg

Питер Брандт2021-03-2915:28:072021-03-29 15:28:07Собрание Real Vision Crypto Gathering, март 2021 г. СЕССИЯ 3 – НАЧИНАЕТСЯ С ГРАФИКОВ Лаура Шин, Вилли Ву и Питер Брандт

Что случилось с Вилли Брандтом?

Летом 1944 года тридцатилетний немецкий эмигрант по имени Герберт Фрам обратился в американское посольство в Стокгольме с интересным предложением. Все знали, сказал Фрам, что поражение Германии было лишь вопросом времени. Как демократический социалист, он считал важным, чтобы немцы, верившие в демократию, имели право голоса в установлении географических границ и, конечно же, в определении политической и экономической организации послевоенной Германии. Послевоенные границы должны быть проведены так, чтобы их не могли использовать реваншистские и националистические агитаторы, которые обязательно появятся. В частности, Фрам опасался (по словам официального отчета о беседе), «что может быть определена граница между Германией и Польшей, которая будет настолько несовместима с этническими, экономическими и историческими предпосылками, что ни одно германское правительство не примет ее. ” На вопрос о его собственных предложениях относительно восточной границы Фрам сказал, что «непрерывная граница» должна быть первоочередной задачей. Таким образом, Данциг, явившийся непосредственной причиной начала войны в 19 г.39, должны быть отданы Германии «независимо от всех вопросов о национальности местного населения». Силезия и Померания — большие, богатые, промышленные и сельскохозяйственные провинции, почти полностью населенные немцами, — даже не обсуждались, хотя Фрам действительно предлагал уступить Польше (не Советскому Союзу) части Восточной Пруссии, возможно, даже включая Кенигсберг.

В целом, как сообщило посольство, «небезосновательное предложение. . . происходящее от немца». Окончательный вердикт посла Гершеля Джонсона Фраму был еще более интересным:

Учитывая его происхождение и способности, нетрудно предвидеть, что у него может быть многообещающее политическое будущее в Германии, и поэтому считается, что Государственный департамент захочет иметь его в виду в случае будущих событий.

Слова Джонсона оказались более пророческими, чем он мог себе представить. Фраму действительно были суждены великие дела, хотя и под другим именем, которое он выбрал себе много лет назад, восемнадцатилетним левым социалистическим активистом в Любеке: Вилли Брандт.

За свою долгую карьеру Брандт прошел путь от ведущего представителя и символа антикоммунистических левых до положения в авангарде тех социалистов, которые призывают к признанию и принятию коммунистических завоеваний. Заявив в 1949 г., что «нельзя быть демократом, не будучи антикоммунистом», он позже стал инициатором и руководителем изменений в отношениях между Востоком и Западом и в общественном отношении к проблемам конфронтации в Европе, которые, с одной стороны, руку, принес ему премию мира Нобелевского фонда (1971) и, с другой стороны, критика за отказ от основных требований и позиций Запада. Безусловно, сам Брандт не видит разрыва в преемственности своих убеждений или своей политики с первых дней ссылки. Но для более объективных глаз, чем его, между прозападным Брандтом 50-х годов и нейтралистом Брандтом современности виден явный разрыв. Чем объясняется это удивительное изменение?

_____________

Брандт родился в 1913 году в семье рабочего, где была сильна идентификация с Социал-демократической партией (СДПГ), Брандт рано прорезал свои политические зубы. Как обычно, возможно, он стал нетерпеливым из-за того, что он считал изнеженным руководством СДПГ перед лицом нарастающей коричневой волны национал-социализма, и он вступил в отколовшуюся Социалистическую рабочую партию (САП), которая с конца 19С 31 по 1933 год стал пристанищем для радикальных социалистов. Конечно, как теперь ясно, разногласия среди немецких левых и особенно неистребимая ненависть коммунистов к социал-демократам («социал-фашистам») были, пожалуй, единственной и самой важной причиной победы Гитлера в первые месяцы 1933 года. К июню 1933 года все левые партии, включая СДПГ и недолговечную САП, были объявлены вне закона, и начались годы террора и изгнания. Ведущие социал-демократы, оставшиеся в Германии, были арестованы и подвергнуты пыткам; некоторые, как Курт Шумахер и Фриц Эрлер, выжили, хотя и с трудом; другие, такие как Юлиус Лебер и Вильгельм Лейшнер, стали активистами Сопротивления и были казнены после попытки государственного переворота 20 июля 19 г.44.

Большинство из тех, кто бежал, направились в Лондон, где СДПГ создала свою временную штаб-квартиру под руководством таких людей, как Эрих Олленхауэр, сменивший Шумахера на посту лидера партии в 1952 году. Брандт не такой. В начале апреля 1933 года, всего девятнадцати лет, но уже с большим опытом политической журналистики, а также сектантских интриг, он был направлен САП в Норвегию для организации центра социалистической ссылки при поддержке Норвежской рабочей партии.

Следующие тринадцать лет были решающими для политического и интеллектуального развития Брандта. С одной стороны, открытие им прагматических реформистских традиций скандинавской социал-демократии подорвало его ранний революционный порыв. Но, с другой стороны, он также впитал в себя характерные для норвежских социал-демократов морализм и классовую неприязнь. Он стал рассматривать социал-демократию или демократический социализм — он не делает различий между ними — как в моральном, так и в политическом плане.

Это любопытное сочетание прагматизма и морализма было не единственным влиянием Скандинавии на Брандта. Когда в апреле 1940 года немцы оккупировали Норвегию, Брандт, чья первая книга только что вышла в свет, бежал в Швецию. Здесь он познакомился, среди прочих, с Гуннаром Мюрдалем, только что вернувшимся из Америки, и с исследованиями расовых отношений, которые должны были быть опубликованы под номером . Американская дилемма . От Мюрдала, написавшего программу шведской социал-демократической партии 1944 года, Брандт узнал, что величайшей задачей, стоящей перед социал-демократами, является «синтез коллективизма и либерализма». Вместо экспроприации средств производства оптом государство, контролируемое рабочей партией, возьмет на себя «функции», такие как распределение, регулирование безопасности, страхование, финансы и так далее. Брандт и шведские социал-демократы, по-видимому, всерьез полагали, что это усилит, а не ограничит индивидуальную свободу и личные возможности.

Третьим скандинавским влиянием на Брандта, не лишенным связи с другими, был упор на мир. Тот факт, что война ужасна и аморальна, каким-то образом должен был означать, что международные политические конфликты не являются абсолютными, что общая заинтересованность в избежании войны предполагает также общее понимание мира и общий стандарт поведения.

_____________

Брандт вернулся в Германию в середине 1945 года в качестве норвежского журналиста, аккредитованного для освещения Нюрнбергского процесса над военными преступниками. 19 октябряВ 46 году он был назначен пресс-атташе норвежской военной миссии в Берлине. Там он сразу же начал переговоры с СДПГ и, в частности, с Эрнстом Ройтером, который, будучи правящим мэром во время блокады 1948-49 годов, олицетворял собой сочетание антикоммунизма и стремления к воссоединению Германии, характерное для СДПГ. В 1947 г. Брандт восстановил немецкое гражданство, которого он был лишен нацистским режимом в 1938 г., а через два года, в 1949 г., стал помощником Рейтера.

Под влиянием Рейтера и в разоблаченной ситуации в Берлине моральная составляющая политической приверженности Брандта была подтолкнута в антикоммунистическом направлении. Действительно, угроза советской власти и важность американской защиты послужили тому, что Брандт гораздо больше ориентировался на американскую политику, чем это было в случае с большинством его товарищей из СДПГ или даже с канцлером Конрадом Аденауэром и правящими христианскими демократами в Бонне. Настолько это было, что к моменту, когда он стал мэром в 19В 57 году Брандт подвергся нападкам со стороны левых как американский лакей и экстремист времен холодной войны. Кроме того, имея скандинавское происхождение и недоверие к идеологиям, Брандт также выступил в поддержку новой Годесбергской программы СДПГ, обнародованной в 1959 году, которая отвергла марксизм в пользу смешанной экономики государства всеобщего благосостояния.

Хотя и тогда были заметны штрихи позднего Брандта — в форме, например, периодических заявлений о «необходимости» для двух Германий разговаривать друг с другом, способствовать гуманитарным контактам и облегчить бремя разделения — на протяжении 50-х годов их подавлял упор на пороки коммунистического правления и моральное обязательство отрицать его легитимность. И вдруг наступил переломный момент.

Брандт участвовал в предвыборной кампании в Западной Германии, когда ранним утром 13 августа 1961 года специально отобранные и обученные коммунистические кадры под защитой восточногерманских войск и полиции начали возводить баррикады, которые вскоре стали известны как Берлинская стена. Он немедленно вернулся. Старый товарищ предложил направить 20 000 строителей из Западного Берлина, чтобы убрать баррикады и колючую проволоку, как только они будут возведены, подстрекая восточногерманскую полицию стрелять в своих соотечественников. Но Брандт сказал нет, пусть об этом позаботятся американцы. После воодушевляющей речи перед городским советом, в которой он, среди прочего, заявил, что «протестов будет недостаточно», на следующее утро Брандт появился в штабе союзников, чтобы узнать, что может быть сделано, чтобы остановить бесчинства, совершаемые в нарушение закона. все соглашения восточных немцев. Ответ был: ничего.

Два дня спустя курьер доставил остроумное письмо Брандта президенту Джону Ф. Кеннеди в Вашингтон и вернулся на следующий день с ответом Кеннеди. Содержание ответа в деталях неизвестно. Однако ясно, что это было самое грубое и открытое заявление о провозглашенных пределах американских интересов в свободе Берлина, принципах международного права и единстве Германии, которое было получено любым ведущим немецким политиком с 1945 года. Позже Брандт сказал :

Они [американцы] между прочим сказали: мы по-прежнему официально поддерживаем воссоединение. Хрущев сказал, что он этого не хочет, и так оно и будет. А пока в ваших же интересах, если посредством предлагаемой комиссии четырех держав или других переговоров вы сможете установить как можно больше гуманитарных контактов.

Стена эффективно положила конец берлинскому кризису 1958-61 годов, прижигая его непосредственный источник, а именно продолжающийся и массовый бегство граждан Восточной Германии на Запад через Берлин. Однако Вальтер Ульбрихт, правитель Восточной Германии, был прав, когда утверждал, что

наши действия также соответствуют заявленным или подразумеваемым интересам буржуазных кругов на [Западе], которые различными способами предлагали правительству ГДР взять под свой контроль этот очаг беспорядков, Западный Берлин. Реакция стран НАТО до сих пор ясно показывает чувство облегчения, которое испытывают многие политики НАТО. . . . Наши меры безопасности теперь позволят миролюбивым силам в Западной Германии. . . которые не хотят военного конфликта, чтобы сдержать экстремистов, от [Франца-Иосифа] Штрауса до Брандта.

Да, Брандт был «экстремистом» в те дни, потому что он все еще верил в единство Германии и, что еще более примечательно в ретроспективе, в то, что прочный мир в Европе несовместим с разделением Германии. Успех советской и восточногерманской агрессии убедил его в обратном.

Строго говоря, это было нелогично. Независимо от морального фактора, само существование Берлинской стены могло только усилить аргумент о том, что немецкая дивизия была источником напряженности. Тем не менее без американской поддержки принципиальная политика казалась бессмысленной. Один из ближайших помощников Брандта, Генрих Альбертц, который, что не случайно, сегодня является ведущим старейшим государственным деятелем «движения за мир», оценил, что письмо Кеннеди имело огромное значение для изменения мировоззрения Брандта. Это было 14 августа 19 года.61, в день, когда Брандту не удалось получить ожидаемого ответа от американцев, что Ostpolitik родился.

После стены и изменения взглядов Брандта поездка Кеннеди в Берлин в 1962 году, когда он сделал знаменитое заявление « Ich bin ein Berliner », имела скорее театральное, чем политическое значение. Уже в 1962 г. в Гарварде Брандт выступил с докладом об «Испытании сосуществования», в котором он настоятельно предположил, что если стабильность в Европе не будет достигнута путем сопротивления, то она должна быть достигнута путем переговоров, т. е. путем умиротворения и уступки. Ибо позиция сопротивления, не подкрепленная действиями или необходимой силой, послужила бы только провокацией дальнейших действий Советского Союза. В этом узком смысле логика Брандта, которая теперь начала подкрепляться новым акцентом на гуманитарных контактах и ​​«малых шагах», безусловно, была верна. По сути, с тех пор он определял политику Западной Германии, будь то СДПГ или ХДС-ХСС.

_____________

В 1965 году Брандт, нынешний председатель СДПГ, полностью посвятил себя участию во всеобщих выборах в Западной Германии в качестве кандидата от партии на пост канцлера. В результате различных политических маневров СДПГ была принята в 1966 году в правительство в составе «Большой коалиции» с христианскими демократами, а Брандт стал министром иностранных дел.

Именно в этот период Брандт начал описывать свою конечную цель как «Европейский мирный порядок», который должен быть достигнут путем признания статус-кво и, как предполагается, постепенных «изменений через конвергенцию», используя знаменитый эвфемизм Эгона Бара для обозначения взаимная нейтрализация и окончательная конфедерация двух Германий. Статьи и выступления Брандта тех лет носят такие названия, как «Мир превыше всего», «Германия и Советский Союз: начало диалога» или «Разрядка — ремонт моста между Востоком и Западом». К настоящему времени исчезли все следы прежнего морального убеждения Брандта в том, что те, кто в первую очередь вызвал раскол, не были подходящими партнерами в наведении мостов. Действительно, постепенно убежденность в том, что Советы были единственным врагом европейской, в том числе восточноевропейской, безопасности, мира и свободы, переросла в склонность возлагать вину на с обеих сторон — вариант известного аргумента о «двух сверхдержавах», который последние пятнадцать лет был бичом политического здравого смысла в Западной Европе.

В 1969 году результаты выборов позволили СДПГ сформировать «Малую коалицию» с либералами СвДП, которые, по крайней мере, были так же привержены . новый Ostpolitik как социал-демократы, и Брандт теперь стал канцлером. Он немедленно начал свои физические и метафорические паломничества в Москву, Варшаву, Восточный Берлин и Прагу, неся с собой официальное западногерманское признание статус-кво в Восточной Европе, границ и демографических «фактов», созданных советской властью в 1919 г. 44-45, и признания вины за многовековую эксплуатацию, грабеж и угнетение немцами славян, кульминацией которых стала Вторая мировая война.

Самым драматичным эпизодом в этой череде паломничеств был визит Брандта в Эрфурт в Восточной Германии в марте 1970 года, где его встретил восточногерманский партийный босс Вилли Стоф. Поведение Брандта в этом случае было поразительным и симптоматичным. Огромные толпы людей собрались, чтобы увидеть человека, который для них все еще был героем Запада, символом демократической Германии и надежды на будущую свободу. Даже восточногерманская полиция не смогла их сдержать, и когда Брандт в сопровождении Стофа приблизился к гостинице, где он должен был остановиться, толпа с ревом вырвалась на свободу и ринулась к нему, скандируя: «Вилли! Вилли! а затем, чтобы не путать со Стофом, «Вилли Брандт ! Вилли Брандт !»

Более ясное изложение истинных чувств немцев на Востоке и огромного авторитета западного канцлера невозможно себе представить. Реакция Брандта, однако, была примечательна: вместо того, чтобы признать дань уважения или каким-либо образом использовать драматическое унижение мелкого тоталитарного Стофа рядом с ним, Брандт сгорбился и чуть не вбежал в отель, отказываясь от любого контакта с демонстрантами. Позже он ненадолго появился у окна, но только жестом призывал к тишине. Сам он оправдывал свое поведение тем, что «ведь через два дня я снова буду в Бонне, а они. . . ».

В ходе самих переговоров Стоф провел обычные для коммунистов полтора часа, осуждая Брандта, Запад и всю их политику. В своем ответе Брандт не требовал извинений и не пытался опровергнуть Стофа. Он просто подтвердил свою добрую волю и стремление к дальнейшим обсуждениям. Никаких заявлений о принципах, никаких заявлений о правах или моральных претензий. Как будто совсем исчез пыл «демократического антикоммуниста» начала 50-х, уступив место столь же горячему стремлению к переговорам, переговорам, соглашениям любой ценой. Что же касается фактического содержания конфликта, политического устройства Германии и Европы, то оно, очевидно, выпало из головы Брандта.

Брандт настолько зациклился на идее новых отношений с Востоком, что, когда ему представили доказательства того, что его личный представитель по партийным делам Гюнтер Гийом был шпионом из Восточной Германии, он отказался воспринимать это всерьез. Таким образом, Гийому было позволено неуклонно копаться в политических и военных секретах, пока, наконец, после долгой задержки не был нанесен удар. Утром 24 апреля 1974 года, когда небо с востока на запад казалось бы чистым от облаков, Гийом был арестован. Брандту ничего не оставалось, как уйти в отставку с поста канцлера (оставаясь при этом лидером партии).

«Как они могли так поступить со мной, ведь я столько для них сделал?» — вопил он, имея в виду восточных немцев. То, что коммунисты должны действовать как коммунисты, уже не было само собой разумеющимся для человека, который в 1949 году провозгласил несовместимость коммунизма и демократии.

_____________

Уход Брандта с поста не повлек за собой уход из политики. Скорее, это позволило ему взять на себя роль, к которой он давно стремился: роль старшего государственного деятеля «Европейского Ордена Мира». Таким образом, он был председателем Социалистического Интернационала (СИ) с 1976 и Независимой комиссии по вопросам международного развития (ICIDI) с 1977 года. В этих ролях, настаивая на том, что он по-прежнему верит в то, что «настоящий социализм» Востока несовместим со свободой и справедливостью, он, тем не менее, работал над тем, чтобы не укреплять Запад и те ценности, которыми он якобы восхищается, но их враги. Например, в качестве председателя СИ Брандт последовательно поддерживал или выражал солидарность с антизападными и антидемократическими силами, такими как сандинисты в Никарагуа и партизаны в Сальвадоре. Единственным большим исключением из этого правила была Португалия в 1974-75, где Брандт и SI предприняли успешную попытку поддержать Марио Соареша и тем самым помогли предотвратить коммунистический захват страны. В остальном действия СИ с 1970 года были почти полностью враждебны интересам Запада — интересам, которые СИ когда-то признавал в значительной степени идентичными своим собственным.

Другой форум международной деятельности Брандта, ICIDI, был создан для исследования проблем бедности в третьем мире и определения, если это возможно, способов сокращения разрыва между Севером и Югом. Выводы комиссии в Север-Юг (1980 г.), обычно известный как отчет Брандта, представляет собой не более чем обвинение Запада (или Севера) в том, что он несет ответственность за бедность Юга, вместе с категорическим предупреждением о том, что война, насилие и другие катастрофы произойдут, если не произойдет глобального перераспределения капитала. Таким образом, и здесь Брандт занял антизападную позицию, причем позицию, которая предполагает отказ от примата свободы в пользу мира принудительного регулирования.

Внутри самой Германии большинство вмешательств Брандта во время канцлерства его преемника Гельмута Шмидта привели к подрыву и подрыву позиции Шмидта в отношении безопасности и, в частности, к подстрекательству молодых социал-демократов (Jusos) к постоянному бунту и оппозиции. Отчасти вследствие этого Шмидт постепенно изменил свою позицию до такой степени, что к концу 1981 он фактически поздравлял Ярузельского с репрессиями в Польше и уверял мир, что «герр Хонеккер» (диктатор из Восточной Германии) «разделяет мои опасения по поводу стабильности». Конечно, Шмидт мог полагать, что, делая подобные заявления, он служит делу мира и стабильности, хотя едва ли он мог думать, что служит делу свободы, которое прежде было для социал-демократов наивысшим приоритетом. Но без престижа и давления Брандта, а также активистской агитации в СДПГ, которую Брандт поддерживал и поощрял, Шмидт вряд ли зашел бы так далеко.

Таким образом, превращение Вилли Брандта — из социал-демократа, верившего, что моральные ценности демократического социализма и политические интересы Германии в равной степени требуют солидарности с Западом и сопротивления советскому империализму, в сторонника нейтрализма между Западом и Востоком — предвещало что происходит с европейским социалистическим движением в целом.