Алгоритм диагностики и лечения железодефицитных состояний у детей | Васильева Т.М., Захарова И.Н., Заплатников А.Л., Лазарева С.И., Мачнева Е.Б.

В статье представлен алгоритм диагностики и лечения железодефицитных состояний у детей. Рассмотрен выбор конкретных железосодержащих лекарственных средств, а также способ их введения, продолжительность курса лечения и режим дозирования.

    Актуальность

    Железодефицитные состояния (ЖДС) — самые распространенные дефицитные состояния в человеческой популяции, которые наиболее часто встречаются у детей и женщин репродуктивного возраста [1–7]. Так, установлено, что явный или скрытый дефицит железа имеет место практически у половины детей дошкольного возраста и беременных женщин [8]. При этом отмечено, что распространенность ЖДС неодинакова в различных странах и зависит от социальных и экономических условий [1].
    Особо следует подчеркнуть, что вопросы своевременной диагностики и адекватного лечения ЖДС имеют наибольшую остроту в детской практике. При этом актуальность проблемы ЖДС в педиатрии обусловлена не только широким распространением, но и существенным неблагоприятным влиянием дефицита железа на состояние здоровья детей. Доказано, что ЖДС является причиной нарушения функций многих органов и систем организма. Это обусловлено тем, что железо входит в состав многих белков (гемоглобин, миоглобин, цитохромы, железосеропротеиды, оксидазы, гидроксилазы, супероксиддисмутазы и др.), обеспечивающих системный и клеточный аэробный метаболизм и окислительно-восстановительный гомеостаз организма в целом. Так, цитохромы и железосеропротеиды необходимы для транспорта электронов, а гемоглобин — для транспорта кислорода. В свою очередь, такие железосодержащие белки, как оксидазы, гидроксилазы и супероксиддисмутазы, обеспечивают адекватный уровень окислительно-восстановительных реакций в организме [9, 10]. Установлено, что недостаточное содержание в организме железа неблагоприятно сказывается на метаболических процессах, что приводит к нарушению функционирования различных органов и систем. При этом доказано, что прогрессирующее ЖДС сопровождается анемией, нарушением роста и развития детей, в частности психомоторного развития, изменением поведения, снижением интеллекта, дисфункциями иммунитета и другими патологическими проявлениями [1–9, 11–13].

    Причины развития ЖДС

    Основными причинами ЖДС являются недостаточное поступление железа в организм, плохое его всасывание в кишечнике и повышенные потери. При этом следует отметить, что для определенных этапов роста и развития детского организма имеются характерные факторы риска ЖДС. Так, в антенатальном периоде к дефициту железа в организме плода и новорожденного приводят: нарушение маточно-плацентарного кровообращения, фетоплацентарные и фетоматеринские кровотечения, фетофетальная трансфузия при многоплодной беременности, внутриутробная мелена, недоношенность, а также дефицит железа у матери (длительный латентный). Факторами риска развития ЖДС в интранатальный период являются: преждевременная перевязка пуповины, фетоплацентарная трансфузия, геморрагический синдром различного генеза (кровотечения из-за травматичных акушерских пособий или аномалий развития плаценты и сосудов пуповины) [1, 6].
    В постнатальном периоде ведущая роль в развитии ЖДС у детей принадлежит алиментарному фактору. Так, на первом году жизни неадекватное вскармливание ребенка (использование неадаптированных молочных заменителей грудного молока, позднее введение мясных продуктов, недостаточное содержание железа в рационе детей с ускоренными темпами роста — недоношенные, макросоматики, лимфатики) приводит к ЖДС. В последующие периоды детства алиментарный фактор также может играть ведущую роль в развитии ЖДС (нарушение пищевого поведения, веганство, вегетарианство). Особое внимание необходимо обратить на то, что фактором риска ЖДС может стать несбалансированное питание с недостаточным содержанием мясных продуктов в рационе детей, профессионально занимающихся спортом [1, 6].
    Нарушение всасывания железа из кишечника может быть обусловлено различными заболеваниями ЖКТ (наследственные и приобретенные синдромы мальабсорбции, хронические воспалительные заболевания кишечника, паразитарные инвазии). Среди основных причин ЖДС, связанных с повышенными потерями железа из организма, следует отметить длительный легкий геморраж из ЖКТ при гастроинтестинальных проявлениях пищевой аллергии (у детей раннего возраста — наиболее часто на белки коровьего молока), а также кровотечения различной локализации и этиологии. При этом группой особо высокого риска по развитию ЖДС являются девушки в период становления менструальной функции [1, 6].

    Клиническая картина ЖДС

Развитие ЖДС имеет стадийный характер. При этом сначала происходит опустошение тканевых запасов железа, в то время как в органах кроветворения его уровень остается в пределах нормативных значений. В результате уменьшения содержания железа в тканях снижается активность железосодержащих ферментов, что проявляется симптомами сидеропении. Клинически при этом можно отметить сухость кожи; ломкость, слоистость, поперечную исчерченность и ложкообразную форму ногтей; глоссит, гингивит, стоматит, дисфагию, диспепсические нарушения. Следует подчеркнуть, что на ранних стадиях ЖДС значимых нарушений эритропоэза нет, что и определяет отсутствие анемического синдрома в этот период. Состояние, при котором недостаток железа в тканях и органах организма не сопровождается анемией, принято называть латентным железодефицитом. В случае дальнейшего нарастания дефицита железа в организме уменьшается его содержание и в органах кроветворения. Это приводит к снижению синтеза гемоглобина и развитию анемии. На данном этапе к клиническим проявлениям сидеропении добавляется симптоматика анемического синдрома (вялость, слабость, быстрая утомляемость, снижение физической активности, тахикардия, приглушенность сердечных тонов и т. д.). Стадию ЖДС, при которой уменьшение содержания железа в организме сопровождается нарушением эритропоэза с развитием гипохромной микроцитарной анемии, терминологически определяют как железодефицитную анемию (ЖДА) [1–7].

    Диагностика ЖДС

    Принимая во внимание низкую специфичность клинических проявлений сидеропении и анемического синдрома, критериями диагностики латентного железодефицита (ЛЖДС) и ЖДА являются характерные лабораторные признаки. При этом показано, что для верификации ЖДС могут быть использованы рутинные лабораторные методы исследования, которые доступны для широкой практики (клинический анализ крови, определение в сыворотке крови железа, ферритина и общей железосвязывающей способности с последующим вычислением коэффициента насыщения трансферрина железом). Особо следует отметить, что поскольку ферритин относится к протеинам воспаления, то его определение должно проводиться одновременнно с С-реактивным белком (СРБ) [1–7, 14, 15].
    При этом следует подчеркнуть, что для корректной трактовки клинического анализа крови необходимо оценить все показатели, представленные в гемограмме. Нельзя ограничиваться только анализом уровня гемоглобина, лейкоцитов и СОЭ. Должны быть обязательно интерпретированы такие показатели, как количество эритроцитов и ретикулоцитов, эритроцитарные индексы, «лейкоцитарная формула», абсолютные значения нейтрофилов, лимфоцитов, моноцитов, эозинофилов, тромбоцитов, а также тромбоцитарные индексы [14–16].
    Лабораторным критерием анемии является снижение концентрации гемоглобина ниже возрастной нормы. При этом установлено, что нижней границей нормы гемоглобина для детей в возрасте от 1 мес. до 5 лет является уровень 110 г/л, для детей 6–12 лет — 115 г/л, для детей старше 12 лет и подростков — 120 г/л. Следует отметить, что уже на первом этапе расшифровки клинического анализа крови можно не только выявить анемию, но и определить ее тяжесть. Критерием тяжести анемии является степень снижения концентрации гемоглобина (Нb). Так, у детей старше одного месяца жизни используются следующие подходы: снижение Нb до 90 г/л — признак легкой анемии, уровень Нb в пределах 70–90 г/л — маркер среднетяжелой анемии, снижение Нb ниже 70 г/л — критерий тяжелой анемии [6].
    Выявление лабораторных признаков анемии определяет необходимость обязательной одновременной оценки значений и других показателей гемограммы. Если при этом анемия сочетается с другими изменениями в клиническом анализе крови (лейкопения, агранулоцитоз, тромбоцитопения), к курации пациента необходимо привлекать гематолога. В тех же случаях, когда в клиническом анализе имеют место только маркеры анемии, врач-педиатр может продолжить поиск причин заболевания самостоятельно. Для этого следующим диагностическим шагом является оценка эритроцитарных индексов, представленных в анализе крови (рис. 1). При этом в первую очередь обращают внимание на показатели, характеризующие степень насыщения эритроцитов гемоглобином. К ним относятся цветовой показатель (ЦП) и среднее содержания гемоглобина в эритроците — MCH (Mean Corpuscular Hemoglobin). В зависимости от степени насыщения эритроцитов гемоглобином различают анемии нормохромную (адекватное содержание Нb в эритроцитах), гипохромную (недостаточное содержание Нb в эритроцитах) и гиперхромную (избыточное содержание Нb в эритроцитах).

    При снижении гемоглобина ниже возрастной нормы и обнаружении признаков гипохромии эритроцитов (ЦП

    В тех же случаях, когда гипохромная микроцитарная анемия сопровождается повышением уровня ретикулоцитов (>2%), констатируют гиперрегенераторный характер анемии. При этом следует помнить, что указанные характеристики анемии могут быть как при ЖДА, развившейся в результате кровопотери (постгеморрагическая ЖДА), так и при талассемии. Напомним, что талассемии — это группа наследственных заболеваний, обусловленных нарушением 
синтеза альфа- или бета-цепей гемоглобина, при которых уровень железа в организме не только не снижается, но в ряде случаев даже повышен. Установлено, что талассемия имеет четкую этническую связь. Так, бета-талассемия чаще всего встречается у выходцев из Средиземноморья, Среднего Востока и Индии, а альфа-талассемия — у выходцев из Африки и Юго-Восточной Азии. Учитывая это, при выявлении гипохромной микроцитарной анемии у ребенка с указанной этнической принадлежностью, помимо поиска типичных клинических (легкая иктеричность, гепатоспленомегалия) и лабораторных (мишеневидность эритроцитов) проявлений талассемии, необходимо детализировать семейный анамнез, обращая особое внимание на состояние здоро-вья ближайших родственников (хроническая анемия, гепатоспленомегалия, холелитиаз с молодого возраста и др.) [17–20].

    Таким образом, при выявлении гипохромной микроцитарной гиперрегенераторной анемии необходимо проводить дифференциальный диагноз между ЖДА постгеморрагического генеза и талассемией (см. рис. 1). Поскольку при талассемии, в отличие от ЖДА, содержание железа в организме не снижается, то для уточнения генеза заболевания в этом случае необходимо исследовать ферростатус ребенка. Для этого в сыворотке крови определяют уровень железа (СЖ), ферритина (ФС), общей железосвязывающей способности (ОЖСС), а также вычисляют коэффициент насыщения трансферрина железом (КНТЖ). Одновременно с ФС целесообразно исследовать СРБ, т. к. ферритин относится к белкам воспаления и его значение может иметь ложноположительный уровень при воспалительном процессе в организме.

    Если при обследовании ребенка с гипохромной микроцитарной гиперрегенераторной анемией обнаруживается нормальный или повышенный уровень ЖС, ФС (при нормальных значениях СРБ) и КНТЖ, то необходимо в первую очередь предположить наличие талассемии. Для этого пациента направляют на консультацию к гематологу, который проводит исследование осмотической резистентности эритроцитов, электрофорез гемоглобина, а при необходимости рекомендует генетическое обследование. Если гипохромная микроцитарная гиперрегенераторная анемия сопровождается снижением СЖ (<14 мкмоль/л), ФС (<12 мкг/л), КНТЖ (<17%) и одновременным повышением ОЖСС (>63 мкмоль/л), то имеет место ЖДА постгеморрагического генеза (см. рис. 1).

    Диагностика латентных ЖДС

    Лабораторные критерии снижения содержания железа в организме (СЖ63 мкмоль/л) используются не только для диагностики ЖДА, но и для верификации ЛЖДС (табл. 1). Следует напомнить, что ЛЖДС — это начальная стадия дефицита, при которой истощаются тканевые запасы железа в организме, но еще отсутствуют глубокие нарушения эритропоэза, что и объясняет отсутствие анемического синдрома. В результате этого лабораторные изменения при ЛЖДС характеризуются только особенностями ферростатуса, типичными для железодефицита, и не сопровождаются признаками анемии. Поскольку клинические признаки ЛЖДС неспецифичны, а анемический синдром на ранних стадиях железодефицита в организме отсутствует, то в подавляющем большинстве случаев ЛЖДС не диагностируется. В связи с этим истинная частота распространенности ЛЖДС в детской популяции (в т. ч. в России) остается неуточненной. В то же время результаты проведенных пилотных исследований свидетельствуют о том, что в целевых группах и/или в определенных регионах нашей страны частота ЛЖДС может достигать 40% [5–7, 20–24]. В связи с этим актуальность проведения скрининга для своевременного выявления ЛЖДС не вызывает сомнений. Однако понятно, что в условиях рутинной педиатрической практики скрининг ЖДС, основанный на определении в венозной крови ферростатуса, в подавляющем большинстве случаев не может быть реализован. В связи с этим в настоящее время активно изучаются альтернативные способы ранней диагностики ЛЖДС, основанные на исследовании новых показателей клинического анализа крови [6, 16, 23, 24].

    Появление в практическом здравоохранении гематологических анализаторов последнего поколения позволяет при исследовании клинического анализа крови дополнительно определить степень насыщения ретикулоцитов гемоглобином (показатель Ret-Hb) и разницу между содержанием гемоглобина в зрелых эритроцитах и в ретикулоцитах (показатель Delta-Hb) [25]. При этом установлено, что с помощью корректной оценки указанных показателей можно выявить начальные нарушения синтеза гемоглобина при ЛЖДС. Так, если у детей из групп риска по развитию железодефицита отсутствует анемия (концентрация Hb в пределах нормы), а эритроциты характеризуются нормохромией (MCH=26–32 пг) и нормоцитозом (MCV=80–95 фл), то особое внимание необходимо уделить оценке таких показателей, как Ret-Hb и Delta-Hb. При этом выявление снижения среднего содержания гемоглобина в ретикулоцитах (Ret-Hb 2 пг) позволяет сделать вывод о том, что у ребенка имеет место значимое ЛЖДС с начальными признаками нарушений эритропоэза. Данное заключение основано на том, что ретикулоциты несут «самую свежую» информацию о состоянии эритропоэза, т. к. они обнаруживаются в кровотоке только в течение первых суток после выхода из костного мозга, средняя же продолжительность жизни эритроцитов составляет 120 дней. Таким образом, выявление низких значений насыщения ретикулоцитов гемоглобином (Ret-Hb

    Терапия ЖДС

    В основе терапии ЖДС, как латентных, так и манифестных, лежит рациональное применение препаратов железа. В подавляющем большинстве случаев для лечения ЖДС используют пероральные формы препаратов железа. Следует отметить, что в современном лекарственном арсенале врача-педиатра имеются различные по составу (солевые, гидроксид полимальтозные комплексы) и форме выпуска (таблетки, капсулы, сиропы, капли) препараты железа. Расчет индивидуальных доз препаратов при этом, независимо от формы выпуска, должен проводиться с учетом содержания элементарного железа в лекарственном средстве. Так, если используются препараты железа в виде гидроксид полимальтозного комплекса, то суточная доза элементарного железа должна составлять 5 мг/кг в сутки. В тех случаях, когда применяют солевые препараты железа, рекомендуются следующие суточные дозы элементарного железа: детям в возрасте до 3-х лет — 3 мг/кг в сутки; детям старше 3-х лет — 45–60 мг/сут; подросткам — до 120 мг/сут. При этом у детей начиная с 6 лет и у подростков для лечения ЛЖДС и ЖДА может с успехом применяться обновленная формула хорошо известного препарата Тардиферон [28].
    Тардиферон является пролонгированным препаратом, в котором железо представлено в виде сульфата двухвалентного железа [28]. Следует отметить, что результаты исследований фармакокинетических особенностей обновленной формулы препарата Тардиферон [29, 30] свидетельствуют о пролонгированном высвобождении железа в желудочно-кишечном тракте. При этом было показано, что продолжительное высвобождение железа из препарата способствует его оптимальной абсорбции и хорошей переносимости [29, 30]. Подтверждение хорошей переносимости препарата Тардиферон, а также его высокой клиническо-экономической эффективности получено и в серии отечественных исследований [31, 32]. В 1 таблетке препарата Тардиферон содержится 80 мг элементарного железа, что позволяет рекомендовать следующий режим дозирования: детям 6–10 лет — 1 таблетка в сутки; детям старше 10 лет и подросткам — 1–2 таблетки в сутки [28]. Препарат Тардиферон принимают перед едой (не разжевывая), запивая водой, или во время приема пищи. Следует помнить, что препарат Тардиферон не рекомендуется применять одновременно с антацидами и тетрациклинами. Кроме этого, необходимо учитывать, что всасывание в кишечнике железа уменьшается при одновременном использовании продуктов, содержащих полифенолы (бобы, орехи, чай, кофе), фитаты (зерновые, бобовые, овощи, орехи) и большое количество пищевых волокон.
    При правильно установленном диагнозе ЖДА, адекватном выборе препаратов железа и корректно подобранной дозе в клиническом анализе крови на 10–14-й день 
терапии отмечается увеличение ретикулоцитов, а к концу 3–4-й недели лечения — прирост гемоглобина на 10 г/л. Нормализация уровня гемоглобина достигается через 
4–8 нед. от начала терапии. В тех случаях, когда на фоне адекватно проводимой терапии в декретируемые сроки в клиническом анализе крови отсутствуют ожидаемые позитивные сдвиги, следует усомниться в правильности диагноза. Учитывая, что гипохромия эритроцитов характерна не только для ЖДА, но и для сидеробластоза и талассемии, необходимо отменить препараты железа и вернуться к диагностическому поиску причин анемии.
    Считаем необходимым обратить внимание еще на один очень важный аспект — строгое соблюдение рекомендованной продолжительности применения препаратов железа при лечении ЖДС. К сожалению, на практике эти рекомендации не всегда строго соблюдаются. Нормализация уровня гемоглобина, которая, как правило, отмечается в течение 1–2 мес. от начала лечения, не должна быть поводом для отмены препаратов железа. Это обусловлено тем, что купирование анемии свидетельствует только о нормализации эритропоэза, в то время как дефицит железа в тканевых депо все еще сохраняется. Иными словами, купирование ЖДА — это устранение только верхушки айсберга, тогда как его основная часть (ЛЖДС) скрыта под водой. В связи с этим необходимо четко придерживаться следующего правила: продолжительность лечения препаратами железа определяется выраженностью ЖДС и степенью тяжести анемии. Так, при легкой степени ЖДА курс лечения препаратами железа составляет 3 мес., при среднетяжелой — 4,5 мес., при тяжелой степени — до 6 мес. [6].

    Заключение

    В заключение целесообразно еще раз отметить, что ранняя диагностика ЖДС, их своевременная и адекватная коррекция с помощью препаратов железа позволят существенно снизить риск нарушений функционирования различных органов и систем растущего организма, что не только позитивно скажется на состоянии здоровья ребенка, но и улучшит качество его жизни в целом.

.

Железодефицитная анемия у детей и подростков | Тарасова

1. Iron deficiency anemia: assessment, prevention and control. A guide for programme managers. Geneva: World Health Organization. 2001 (document WHO/NHD/01.3).

2. Конь И.Я., Куркова В.И. Роль алиментарного фактора в развитии железодефицитной анемии у детей раннего возраста. В кн.: Дефицит железа и железодефицитная анемия. Под ред. Н.С. Кисляк и др. М.: Славянский диалог. 2001. С. 87–98.

3. Румянцев А.Г., Коровина Н.А., Чернов В.М. и др. Диагностика и лечение железодефицитной анемии у детей. Методическое пособие для врачей. М. 2004. 45 с.

4. Финогенова Н.А., Чернов В.М., Морщакова Е.Ф. и др. Анемии у детей: диагностика, дифференциальная диагностика, лечение. Пособие для врачей–педиатров и гематологов. М.: МАКС Пресс. 2004. 216 с.

5. Красильникова М.В. Железодефицитные состояния у подростков: частотные характеристики, структура и вторичная профилактика. Автореф. дис. …канд. мед. наук. М. 2006. 24 с.

6. Lozoff B., Jimenez E., Hagen J. et al. Poorer behavioral and developmental outcome more than 10 years after treatment for iron deficiency in infancy. Pediatrics. 2000; 105: 51.

7. Grantham–McGregor S., Ani C. A review of studies on the effect of iron deficiency on cognitive development in children. J. Nutr. 2001; 131: 649–668.

8. Mei Z., Parvanta I., Cogswell M.E. et al. Erythrocyte protoporphyrin or hemoglobin: which is a better screening test for iron deficiency in children and women? Am. J. Clin. Nutr. 2003; 77 (5): 1229–1233.

9. Beguin Y. Soluble transferrin receptor for the evaluation of erythropoiesis and iron status. Clin. Chim. Acta. 2003; 329: 9–22.

10. Анемия ― скрытая эпидемия (пер. с англ.). М.: Мега Про. 2004. 76 с.

11. Nemeth E., Rivera S., Gabayan V. et al. IL 6 mediates hypoferremia in inflammation by inducing the synthesis of the iron regulatory hormone hepcidin. J. Clin. Invest. 2004; 113: 1271–1276.

12. Маянский Н.А., Семикина Е.Л. Гепцидин: основной регулятор обмена железа и новый диагностический маркер. Вопросы диагностики в педиатрии. 2009; 1 (1): 18–23.

13. Левина А.А., Казюкова Т.В., Цветаева Н.В. и др. Гепцидин как регулятор гомеостаза железа. Педиатрия. Журнал им. Г.Н. Сперанского. 2008; 87 (1): 67–74.

14. Recommendations to prevent and control iron deficiency in the United States. Centers for Disease Control and Prevention. MMWR Recomm. Rep. 1998; 47 (3): 1–29.

15. Ожегов Е.А. Оптимизация лечения железодефицитной анемии у детей и подростков. Автореф. дис. …канд. мед. наук. М. 2005.

16. Finberg K., Heeney M., Campagna D. et al. Mutations in TMPRSS6 cause iron refractory iron deficiency anemia (IRIDA). Nat. Genet. 2008; 40 (5): 569–571.

17. Тарасова И.С., Чернов В.М., Румянцев А.Г. Профилактика дефицита железа ― актуальная проблема здравоохранения всех стран мира. Гематология и трансфузиология. 2009; 54 (2): 31–39.

18. Baker R.D., Greer F.R. Committee on Nutrition American Academy of Pediatrics. Diagnosis and prevention of iron deficiency and iron-deficiency anemia in infants and young children (0–3 years of age). Pediatrics. 2010; 126 (5): 1040–1050.

Современные подходы к диагностике железодефицитной анемии у детей | Балашова

1. World Health Organization / UNICEF/UNU Iron deficiency anaemia: assessment, prevention and control. A guide for programme managers. Geneva, Switzerland: World Health Organization, 2001. http://apps.who.int/iris/bit-stream/10665/66914/l/WHO_NHD_01.3.pdf?ua=l (дата обращения 23.03.2014)

2. Pasricha S.R. Anemia: a comprehensive global estimate. Blood 2014; 123: 5: 611-612.

3. Kassebaum N. J., Rashmi J., Mohsen N. et al. A systematic analysis of global anemia burden from 1990 to 2010. Blood 2013; 123: 615-624.

4. Baker R.D., Greer F.R. The Committee on Nutrition. Diagnosis and Prevention of Iron Deficiency and Iron-Deficiency Anemia in Infants and Young Children (0—3 Years of Age). Pediatrics 2010; 126: 1040-1050.

5. Pasricha S.R., Black J., Muthayya S. et al. Determinants of Anemia Among Young Children in Rural India. Pediatrics 2010; 126: 1: el40-el49.

6. Chang S., Wang L., Wang Y. et al. Iron-Deficiency Anemia in Infancy and Social Emotional Development in Preschool-Aged Chinese Children. Pediatrics 2011; 127: 4: e927-e933.

7. Foote E.M., Sullivan K.M., Laird J.R. et al. Determinants of anemia among preschool children in rural, western Kenya. Am J Trap Med Hyg 2013; 88: 4: 757-764.

8. Цветкова О.А. Медико-социальные аспекты железодефицитной анемии. РМЖ 2009; 17: 5: 387-390. (Tsvetko-va О. A. Medical and social aspects of iron deficiency anemia. Russkij meditsinskij zhurnal 2009; 17: 5: 387-390.)

9. Казюкова Т.В. Профилактика дефицита железа у детей раннего возраста. Педиатрия 2011; 90: 4: 112—119. (Ка-zyukova T.V. Iron deficiency prophylaxis in young children. Pediatriya2011; 90: 4: 112-119.)

10. Silla L., ZelmanowiczA., Mito I. et al. The prevalence of anemia in Rio Grande Do Sul, Brazil: Is iron deficiency the silent burden hidden behind «normal» anemia? Blood 2008; 112: Abstract 5374.

11. Hay G., Sandstad В., WhitelawA. etal. Iron status in a group of Norwegian children aged 6-24 months. Acta Paediatrica 2004; 93: 5: 592-598.

12. White K.C. Anemia Is a Poor Predictor of Iron Deficiency Among Toddlers in the United States: For Heme the Bell Tolls. Pediatrics 2005; 115: 2: 315-320.

13. Делягин В.М. Недостаточность железа у детей и подростков. Consilium medicum 2008; 2. http://con-med.ru/ magazines/pediatry/215670/215662/?sphrase_id=27488 (дата обращения 26.03.2014) (Delyagin V.M. Iron deficiency in children and adolescents. Consilium medicum 2008; 2. http:// con-med. ru/magazines/pediatry/215 670/2156 62/?sphrase_ id=27488)

14. Centers for Disease Control and Prevention, National Center for Health Statistics. National Health and Nutrition Examination Survey, http://wwwn.cdc.gov/nchs/nhanes/search/ nhanescontinuous.aspx (дата обращения 23.03.2014)

15. Протокол ведения больных. Железодефицитная анемия: ГОСТ Р 52600.4-2008. М: Ньюдиамед 2005; 76. (Treatment protocol. Iron deficiency anemia: GOST R 52600.4-2008. Moscow: N’yudiamed 2005; 76.)

16. Железодефицитная анемия у детей и подростков. Клинические рекомендации. Проект, http://nodgo.org (дата обращения 17.05.2015) (Iron deficiency anemia in children and adolescents. Clinical guidelines. Draft, http://nodgo.org)

17. Goodnough L.T., Nemeth E., Ganz T. Detection, evaluation, and management of iron-restricted erythropoiesis. Blood 2010; 116: 4754-4761.

18. Bay A, Dogan M., Bulan K. et al. A study on the effects of pica and iron-deficiency anemia on oxidative stress, antioxidant capacity and trace elements. Hum Exp Toxicol 2013; 32: 9: 895-903.

19. Bryant B.J., Yau Y.Y., Arceo S.M. et al. Ascertainment of Iron Depletion and Deficiency in Blood Donors Through Screening Questions for Pica and Restless Legs Syndrome. Transfusion 2013; 53: 8: 1637-1644.

20. Шаманская Т.В., Качанов Д.Ю. Железодефицитная анемия. Практика педиатра 2008. http://medi.ru/doc/ j01080547.htm (дата обращения 27.03.2014) (Shamanskaya T.V., Kachanov D.Yu. Iron deficiency anemia. Praktika pe-diatra 2008. http://medi.ru/doc/j01080547.htm)

21. Arlet J.B., Hermine O., Darnige L. et al. Iron-Deficiency Anemia in Castleman Disease: Implication of the Interleukin 6/ Hepcidin Pathway. Pediatrics 2010; 126: 6: el608-el612.

22. Lee J.-O., Lee J.H., Ahn S. et al. Prevalence and Risk Factors of Iron Deficiency Anemia in Korea: The Fifth Korean Health and Nutrition Examination Survey (KNHANES V-1). J Korean Med Sci 2014; 29: 2: 224-229. http://www.ncbi. nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3924001/ (дата обращения 29.03.2014)

23. CarterR.C., Jacobson J.L., Burden M. J. et al. Iron Deficiency Anemia and Cognitive Function in Infancy. Pediatrics 2010; 126: 2: e427-e434.

24. Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению железодефицитной анемии. Чернов В.М., Тарасова И.С. http://nodgo.org (дата обращения 27.03.2014) (Federal clinical guidelines on iron deficiency anemia diagnostics and treatment. CHernov V.M., Tarasova I.S. http://nodgo.org)

25. Prentice A.M., Doherty C.P.,Abrams S.A. et al. Hepcidin is the major predictor of erythrocyte iron incorporation in anemic African children. Blood 2012; 119: 1922-1928.

26. Pasricha S.R., Drakesmith H., Black J. et al. Control of iron deficiency anemia in low- and middle-income countries.Blood 2013; 121: 14: 2607-2617.

27. MastAE., Blinder M.A., Lu Q. et al. Clinical utility of the re-ticulocyte hemoglobin content in the diagnosis of iron deficiency. Blood 2002; 99: 4: 1489-1491.

28. WHO. Serum ferritin concentrations for the assessment of iron status and iron deficiency in populations. Vitamin and Mineral Nutrition Information System. Geneva, World Health Organization, 2011. http://www.who.int/vmnis/indicators/ ferritin/en/ (дата обращения 29.03.2014)

29. Thurnham D.I., McCabeL.D., Haldar S. et al. Adjusting plasma ferritin concentrations to remove the effects of subclinical inflammation in the assessment of iron deficiency: a meta-analysis. Am J ClinNutr 2010; 92: 3: 546-555.

30. Beard J. WHO, Centers for Disease Control and Prevention Assessing the iron status of populations. Second edition, including Literature Reviews. Annex 3 Indicators of the iron status of populations: free erythrocyte protoporphyrin and

31. zinc protoporphyrin; serum and plasma iron, total iron binding capacity and transferrin saturation; and serum transferrin receptor. Geneva, World Health Organization 2007. http:// www.who.int/nutrition/publications/micronutrients/anae-mia_iron_deficiency/9789241596107/en/ (дата обращения 29.03.2014)

32. Leonard AJ., Patterson A.J., Collins C.E. et al. Is soluble transferrin receptor a useful marker in early stage iron deficiency? E-SPEN Journal 2013; 8: 5: e210-e212. http://www.e-spen-journal.org/article/S2212-8263(13)00073-0/fulltext

33. Buttarello M., Temporin V., Ceravolo R. et al. The New Re-ticulocyte Parameter (RET-Y) of the Sysmex XE 2100. AJCP 2004; 121: 4: 489-495.

34. Piva E., Brugnara C, ChiandettiL. et al. Automated reticulo-cyte counting: state of the art and clinical applications in the evaluation of erythropoiesis. Clin Chem Lab Med 2010; 48: 10: 1369-1380.

ЖЕЛЕЗное здоровье: профилактика ЖДА у детей

Ваш малыш выглядит вялым и бледным, у него плохой аппетит, он раздражительный, быстро устает и недостаточно прибавляет в весе? Есть повод проверить у крохи уровень гемоглобина в крови. Даже если тревожные симптомы не наблюдаются, нужно своевременно посещать педиатра и сдавать кровь на анализ, дабы вовремя выявить дефицит железа в организме ребенка и начать лечение. 

Железодефицитная анемия (ЖДА) – одно из самых распространенных патологических состояний у детей раннего и младшего возраста. Причины его возникновения могут быть самыми разными. У только что родившихся малышей наличие ЖДА определяют в основном из-за недостатка железа у матери. К тому же, маленький человек очень быстро растет, и железа его организму с каждым месяцем нужно всё больше. Дети постарше страдают из-за недостатка железа чаще всего по причине недостаточного его получения вместе с пищей.

ВАЖНО ЗНАТЬ:

Первые недели жизни младенца уровень гемоглобина должен быть не менее 145 г/л, в возрасте одного месяца – в пределах 120 и затем до полугода – не ниже 110 г/л.

Как любую болезнь, ЖДА лучше предотвратить, чем лечить. Лучшей профилактикой железодефицитной анемии у новорожденных является грудное вскармливание, ведь именно из маминого молочка железо усваивается лучше всего. Это объясняется особенностями химического состава грудного молока: его белок прекрасно усваивается детским организмом и является лучшим «строительным материалом» для образования гемоглобина.

У малышей от года до трех лет уровень гемоглобина может снижаться в результате частых вирусных инфекций, так как много железа расходуется на борьбу с болезнями. В свою очередь частые болезни усугубляют анемию, в то время как сама анемия снижает сопротивляемость организма инфекциям. Такой вот замкнутый круг.

Очень часто причиной анемии становится несбалансированное питание крохи. В рационе годовалого малыша обязательно должно присутствовать мясное пюре из нежирных сортов мяса – куриной или индюшачьей грудки, кролика, телятины. С полутора лет начинайте приучать ребенка к мясным паровым биточкам, фрикаделькам, тефтелям, котлетам.  Красное мясо, свежая печень и почки, а также зеленые яблоки – лидеры по содержанию железа.

Железодефицитная анемия у детей приводит к кислородному голоданию органов и тканей. Последствиями перенесенной ЖДА являются нарушение формирования нервной системы и, как следствие, задержка психомоторного развития, снижение интеллектуальных способностей, эмоциональная неустойчивость, снижение иммунитета и пр.

После 4-х лет малыш начинает интенсивно расти и развиваться. В этот период детский организм особенно нуждается в железе для формирования мышечной системы. Чтобы избежать анемии, опять же, нужно уделить особое внимание рациону ребенка. Лучше всего железо усваивается из животного белка, однако не нужно забывать и о растительных продуктах, содержащих железо, которыми хорошо дополнять мясные блюда: горох, фасоль, гречка, рис, а также шпинат, петрушка, курага, чернослив. Причем рисовую и гречневую кашки лучше варить на воде, т.к. молоко задерживает всасывание железа, содержащегося в этих крупах. Способствуют усвоению железа из основных продуктов свежеотжатые соки: цитрусовые, яблочные, абрикосовые. Не забывайте и о всем знакомом из детства лакомстве – гематогене.

Если врач всё же назначил вам железосодержащие препараты, обязательно давайте их ребенку и не отменяйте самостоятельно, ведь железо – единственный элемент, который всасывается в 12-перстной кишке, поэтому принимать лекарство нужно на протяжении длительного периода.

И не забывайте про свежий воздух! Поменьше сидите у телевизоров и компьютеров. Больше активных игр и прогулок на природе!

Наш эксперт:

Мустафина Софья Рашидовна — врач гематолог высшей категории.

РАСПРОСТРАНЁННОСТЬ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНЫХ СОСТОЯНИЙ У ДЕТЕЙ / 4-й номер / 2015 год

2. Номера
3. 2015 год
4. 4-й номер
5. РАСПРОСТРАНЁННОСТЬ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНЫХ…

УДК 616.155.194.8-053.2

Агандеева М.С., Иванова И.Е., 2015

Поступила 17.11.2015

М.С. АГАНДЕЕВА,

И.Е. ИВАНОВА

РАСПРОСТРАНЁННОСТЬ ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНЫХ СОСТОЯНИЙ У ДЕТЕЙ

Институт усовершенствования врачей, Чебоксары

Проблема железодефицитных состояний является актуальной для врачей всех специальностей в связи с высокой распространённостью и неблагоприятным влиянием на организм человека. В статье представлены отечественные и зарубежные литературные данные и результаты собственных исследований распространённости латентного дефицита железа и железодефицитной анемии у детей. Рассматриваются факторы, влияющие на распространённость дефицита железа в популяции.

Ключевые слова : железодефицитные состояния, латентный дефицит железа, железодефицитная анемия, распространённость.

Введение. Дефицит железа является одной из актуальных проблем здравоохранения на современном этапе, несмотря на относительную лёгкость диагностики и лечения данной патологии. Это связано с неблагоприятными последствиями влияния железодефицитных состояний (ЖДС) на организм человека, а также с их высокой распространённостью [1].

К ЖДС относят прелатентный дефицит железа (ПДЖ), латентный дефицит железа (ЛДЖ) и железодефицитную анемию (ЖДА) [2]. ПДЖ характеризуется только снижением содержания железа в депо при сохранении транспортного и гемоглобинового фондов. Отсутствие клинических проявлений и чётких критериев диагностики позволяет считать, что это состояние не имеет практического значения. ЛДЖ составляет 70% всех ЖДС и относится к функциональным нарушениям обмена железа, предшествующим развитию ЖДА. На этой стадии в организме происходит обеднение депо железа, уменьшается его содержание в тканях (сидеропения, гипосидероз), а гемоглобин остается в пределах нормальных значений [2]. При длительном существовании ЛДЖ в 30% случаев развивается ЖДА.ЖДА — полиэтиологичное заболевание, возникновение которого связано с дефицитом железа в организме из-за нарушения его поступления, усвоения или повышенных потерь, характеризующееся микроцитозом и гипохромной анемией[3].

Дефицит железа негативно влияет на когнитивное развитие детей как младшего, так и подросткового возраста, повреждает иммунные механизмы организма, что приводит к увеличению инфекционной заболеваемости. Последствия перенесенного в детстве дефицита железа могут быть необратимы в течение всей последующей жизни [4].

Дефицит железа во время беременности имеет неблагоприятные последствия как для организма матери, так и для плода. В многочисленных исследованиях показано, что ЖДС во время беременности повышают риск кровотечений, сепсиса у матери, могут стать причиной преждевременных родов, низкой массы тела ребёнка при рождении. Все перечисленные выше факторы могут привести к таким неблагоприятным исходам, как перинатальная, младенческая и материнская смертность. Установлено, что даже в промышленно развитых странах большинство беременных женщин испытывают дефицит железа [4].

Трудность проведения эпидемиологических исследований по изучению распространённости ЛДЖ и ЖДА состоит в отсутствии чётких критериев для диагностики данных состояний. Учёные разных стран предлагают разнообразные лабораторные маркеры с различными пороговыми уровнями для диагностики дефицита железа [5].

Несмотря на различия в диагностических критериях регистрации ЖДС, частота встречаемости их в мире велика. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), дефицит железа в настоящее время занимает первое место среди 38 наиболее распространённых заболеваний человечества [6]. ЖДС имеют около 3,6 миллиарда человек, что составляет треть населения всей планеты [7]. Дефицит железа является одним из наиболее частых алиментарнозависимых состояний в мире [4].

По оценкам ВОЗ, анемии диагностируются у 1,62-2 миллиардов человек в мире (табл. 1), 50% из них имеют железодефицитный характер [4]. По другим данным, до 90% всех анемий в детской популяции и до 80% у взрослых составляет ЖДА [7]. Долгое время считалось, что все анемии у беременных женщин имеют железодефицитный характер, однако в настоящее время доказано, что ЖДА составляет только 60-70% [8]. Также доказано, что при распространённости анемий 20% в популяции дефицит железа присутствует у 50% населения, а при частоте анемий 40% и выше вся популяция имеет различные виды ЖДС [9]. Таким образом, ЖДА является одной из наиболее распространённых патологий системы крови.

Таблица 1

Распространённость анемии в мире (1993 — 2005 гг.)

По мнению экспертов ВОЗ, с точки зрения значимости для общественного здравоохранения распространенность анемий в популяции может быть слабой (5-19,9%), умеренной (20-39,9%) и значительной (40% и более %). При распространённости анемий более 40% проблема перестаёт быть только медицинской и требует принятия мер на государственном уровне (табл. 2) [4].

Таблица 2

Классификация значимости распространённости анемии в популяции для общественного здравоохранения

В ходе ряда исследований была выявлена неравномерная частота встречаемости анемий (в том числе и ЖДА) в различных странах и её зависимость от социальных и экономических условий, поэтому эксперты ВОЗ рассматривают распространенность анемий, предварительно разделяя страны на развитые и развивающиеся в экономическом отношении [10]. Однако распространённость ЖДС зависит не только от экономических условий, но и от таких факторов, как возраст, пол, физиологические особенности, наличие сопутствующей патологии и экологические условия места проживания. В связи с этим исследования распространённости ЖДС проводятся среди различных групп населения с учётом многочисленных факторов [11]. В группе высокого риска развития ЖДС находятся дети, особенно первых двух лет жизни, беременные и женщины репродуктивного возраста, что связано с их физиологическими особенностями в сочетании с высокой потребностью в железе и недостаточным его поступлением с пищей (табл. 3) [4].

Таблица 3

Распространённость анемии в мире в зависимости от возраста, пола и социально-экономических условий

По данным ВОЗ, частота анемий в развивающихся странах значительно выше, чем в развитых. В Индии, например, до 71,5% детей, 88% беременных и 74% небеременных женщин страдают анемией, в Африке — 50% беременных и 40% небеременных женщин. В странах Латинской Америки и Карибского бассейна распространённость анемий у беременных и небеременных женщин детородного возраста составляет 40 и 30% соответственно [4].

В 2004 г. в Китае было проведено большое эпидемиологическое исследование распространённости ЖДС среди детей под руководствомY.P.ZhuиQ.Liao. В исследовании приняли участие 9118 детей в возрасте от 7 месяцев до 7 лет. Распространённость ЛДЖ и ЖДА составила 32,5% и 7,8% соответственно. Самая высокая частота ЛДЖ выявлена у новорожденных детей44,7%. В группе дошкольников (4-7 лет) распространённость ЛДЖ достигала 26,5%, а ЖДА3,5%. Также были установлены различия в распространённости ЖДС у городских и сельских детей. Частота встречаемости ЛДЖ была выше у детей, проживающих в городе, в то же время отмечена более высокая распространённость ЖДА у сельских детей. [12].

R.BakerиF.Greer(США, 2010) показали, что у белых американцев неиспанского происхождения распространённость ЛДЖ выявлена на уровне 9,2%, ЖДА — 7,3%, у афроамериканцев неиспанского происхождения — 1,6% и 6,6% соответственно. В группе американцев мексиканского происхождения частота ЛДЖ была наибольшая 13,9%, а распространённость ЖДА наименьшая0,9% [13].

В 2010 годуAmyZhuи соавторами проанализированы данные Центра по контролю и профилактике заболеваний США за 1999-2000 гг. Распространённость ЖДА среди детей 1-2 лет составила 7%, 3-5 лет — 5%, у более старших детей (6-11 лет) — 4% [14].

Распространённость ЖДА среди японских школьников при обязательном ежегодном скрининге, по данным T. Igarashi и соавторов (2012), составила в начальной школе 0,27%, в средней школе1,21%, а общая распространённость ЖДА у детей от 7 до 15 лет в Японии составила 1,05-7,1% [15].

В 2001 году в многоцентровом европейском исследовании под руководством С. Male приняли участие 488 здоровых доношенных детей в возрасте 12 месяцев из 11 центров разных стран. Было установлено наличие ЛДЖ у 7,2% детей, причём у мальчиков ЛДЖ диагностировался в 2 раза чаще, чем у девочек. ЖДА была выявлена у 2,3% годовалых детей (3,1% мальчиков и у 1,3% девочек) [16]. Наибольшая распространённость ЛДЖ у детей первого года жизни по даннымEFSA(Европейское агентство по безопасности продуктов питания), опубликованным в 2013 году, отмечается в таких европейских странах, как Исландия41%(Thorisdottiretal., 2003), Греция34,1%(Gompakisetal., 2007)и Эстония31,6%(Vendt et al., 2007) [5].

Распространённость ЖДС у детей в развитых европейских странах (Великобритания, Германия, Швеция, Италия, Дания, Норвегия) невелика и составляет от 1,1 до 10% [5]. Это связано с благоприятными социально-экономическими условиями, с реализацией программ ВОЗ по профилактике ЖДС и государственной поддержкой на данной территории. В то же время для ряда государств, в том числе и России, дефицит железа остаётся серьёзной медико-социальной проблемой.

По данным Л.М. Казаковой, в 80-е годы прошлого столетия в России отмечалось снижение частоты ЖДА у детей раннего возраста до 12%, в 90-е годы произошёл рост заболеваемости ЖДА до 30%, а ЛДЖ — до 41% [17].

В 1988 году Ю.Г. Малаховским и соавторами были опубликованы результаты изучения ЖДС у детей, которые показали, что распространённость ЛДЖ примерно в 2-2,5 раза выше, чем ЖДА. Было выявлено, что с возрастом частота ЖДС уменьшается, так наибольшая распространённость ЛДЖ и лёгкой степени ЖДА отмечалась среди детей первых 6 месяцев жизни и достигала 40%, к концу второго года жизни ЖДА регистрировали примерно у 10% детей, а ЛДЖ у 22% [18].

Значительной распространенность анемий была и остаётся в среднеазиатских республиках бывшего СССР(Таджикистан, Туркмения, Узбекистан, Киргизия и Казахстан), где снижение уровня гемоглобина в крови отмечается более чем у половины детей до 3 лет. На Украине распространенность анемий среди различных возрастных групп детей составляет от 24 до 41,5 %, в Республике Беларусь — 12,2-33,3% [19].

Согласно статистическим данным Министерства здравоохранения Российской Федерации (РФ) ежегодно среди населения России регистрируется около 1 миллиона 360 тысяч случаев заболеваний анемиями, из них более 50%среди детей 0-17 лет. В многолетней динамике с 1992 по 2006 год наблюдается выраженная негативная тенденция роста заболеваемости анемиями всего населения страны. Ежегодный темп прироста составляет около 6,6%. При этом уровни и темпы роста анемизации детского населения выше8,8% [20].

Н.В. Резановой и соавторами (2008) проводились эпидемиологические исследования распространённости анемий у детей в 88 регионах России. Установлено, что общая заболеваемость детей 0-17 лет анемиями в 2001-2005 гг. в РФ составила 2266,9±358,8 на 100 тысяч детского населения [20].

В настоящее время в России, по данным разных авторов, ЖДС регистрируются у 30-75% детей [21]. ЖДА выявляется у 6-40% детского населения в зависимости от региона проживания [1]. Региональные статистические данные по частоте ЖДС в России довольно сильно разнятся, и их трудно однозначно интерпретировать. Наибольшая степень распространенности ЖДС отмечена на территориях Северного Кавказа, Восточной Сибири и Севера, где ЛДЖ выявлен у 50-60% детей [21]. Наименьший уровень распространённости ЖДС регистрируется в развитых в социально-экономическом отношении субъектах федерации, расположенных в основном в европейской части России: г. Москва и Санкт-Петербург, Калининградская, Московская, Ростовская, Тульская, Нижегородская области, Ставропольский и Приморский края [20].

По данным И.Н. Юнусовой (2002), распространенность ЖДА у детей 0-15 лет г. Махачкала Республики Дагестан характеризуется высокой частотой и колебаниями от 36,5 до 61,7% в зависимости от района города, усредненный показатель составляет 43,0% детского населения. Заболевание детей ЖДА чаще наступает в возрасте до 3 лет с тенденцией к прогрессирующему течению. В возрасте 3-7 лет превалируют тяжелые формы заболевания [22].

По данным А.П. Боброс (2003), частота анемий у детей 0-14 лет в Республике Саха Якутия составляет 26,7%. Распространённость гипохромных анемий составляет 91,2 на 1000 детей до 3 лет, 62,60 на 1000 детей 4-7 лет, 35,5 на 1000 детей 7-14 лет [23].

По данным Р.А. Жетишева и соавторов, распространённость гипохромных анемий у детей первого года жизни г. Нальчик Республики Кабардино-Балкария за 2008-2010 гг. варьировала от 3,32 до 6,25%, то есть был выявлен прирост заболеваемости почти вдвое за три года исследований [24] .

В Москве за последние 10 лет показатель заболеваемости ЖДА среди детей раннего возраста увеличился почти в 3 раза и составил 8,2-10,4% [25].

В исследованиях Н.Е. Маловой (2003) была показана зависимость распространённости ЖДС от социально-экономических условий. Дефицит железа был выявлен у 80,2% детей раннего возраставоспитанников домов ребёнка. При этом ЖДА диагностировалась у 59,3% детей, а ЛДЖ — 40,7% обследованных детей [26].

И.С. Тарасова (2013) изучала распространённость ЖДС у подростков. В ходе исследования были установлены выраженные гендерные различия в структуре ЖДС у подростков. ЖДА была выявлена у 2,7% юношей и 9% девушек, ЛДЖ — у 2,1% и 7,3% соответственно [27].

Достоверные данные о распространённости анемий и ЖДС в Приволжском федеральном округе (ПФО) отсутствуют. Исследования проводились лишь в отдельных субъектах ПФО, их результаты соответствовали средним показателям распространенности по России в целом. Так, например, в Самарской области распространённость анемии у детей в 2005 году составила 2835,97, в 2008 году — 2438, 05 на 100 тысяч детского населения [28], в Пермском крае2570 в 2006 году, в 2011 году2890 на 100 тысяч детского населения [29]. Наибольшая распространённость анемий в ПФО зарегистрирована на территории Республики Башкортостан — 6536, 7 на 100 тысяч детского населения (2008) [20].

По данным В.А. Родионова и М.С. Агандеевой (2013), распространённость анемий у детей г. Чебоксары составляет 150,3 на 1000 детского населения от 0 до 18 лет [30]. По данным И.Е. Ивановой и М.С. Агандеевой (2014), распространённость гипохромных анемий у детей раннего возраста в г. Чебоксары достигает 150,8 на 1000 детей. Также показано, что 95,3% гипохромных анемий имели железодефицитный характер. 93% ЖДА у детей раннего возраста г.Чебоксары соответствовали легкой степени тяжести.

Таким образом, широкая распространённость ЛДЖ и ЖДА в России и в мире, негативные последствия, которые оказывают эти состояния на организм человека, требуют разработки и проведения соответствующих профилактических и лечебных мероприятий на государственном уровне.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:

Агандеева Мария Сергеевна

соискатель кафедры педиатрииАУ Чувашии «Институт усовершенствования врачей» Минздравсоцразвития Чувашии

Иванова Ирина Евгеньевна

заведующая кафедрой педиатрии АУ Чувашии «Институт усовершенствования врачей» Минздравсоцразвития Чувашии, доктор медицинских наук, профессор

Адрес для переписки:

428032, Чувашская Республика, г. Чебоксары, Красная пл., д. 3

Тел.: +7 (8352) 62-66-37

E-mail:[email protected]

INFORMATION ABOUT THE AUTHORS:

Maria Sergeevna Agandeeva

Doctoral candidate of Pediatricsdepartmentat theAI of Chuvashia«Postgraduate Doctors’ Training Institute»HealthCare and Social Development Ministry ofChuvashia

Irina Evgenyevna Ivanova

head of Pediatrics department at the AI of Chuvashia «Postgraduate Doctors’ Training Institute» Health Care and Social Development Ministry of Chuvashia, Doctor of Medical Science, professor

Address for correspondence:

Krasnaya sq., 3, Cheboksary, the Chuvash Republic, 428032

Теl.: +7 (8352) 62-66-37

E-mail: [email protected]

M.S. AGANDEEVA, I.E. IVANOVA

PREVALENCE OF IRON DEFICIENCY IN CHILDREN

Postgraduate Doctors’Training Institute, Cheboksary

The problem of iron deficiency is essential for health care professionals due to the high prevalence and adverse effects on the human body. The article presents the domestic and foreign literature data and the results of own researches devoted to prevalence of latent iron deficiency and iron deficiency anemia in children and also the factors influencing the prevalence of iron deficiency in the population.

Key words : iron deficiency, latent iron deficiency, iron deficiency anemia, prevalence.

К какому врачу идти при железодефицитной анемии у ребенка на DocDoc.ru

Гастроэнтерологи Москвы — последние отзывы

Павел Владимирович внимательно выслушал меня, назначил лечение и анализы. Я пойду на повторный прием после получения результатов анализов. Он хороший, добрый, внимательный специалист.

Марина,

07 октября 2021

Прием состоялся вовремя, на высшем уровне. Доктор сделал все необходимые процедуры на приеме. Кирилл Александрович уважительный, тактичный, грамотный специалист. По итогу приема я получил необходимую справку перед операцией.

Сергей,

07 октября 2021

Всё прошло хорошо. Ольга Тимофеевна очень внимательно слушает, прислушивается ко всем жалобам. Она сфокусирована на решении проблемы. На приёме она меня осмотрела, назначила лечение, диету и порекомендовала какие препараты лучше принимать.

Фариза,

28 сентября 2021

Игорь Юрьевич внимательный, все рассказал. Доктор достаточно времени мне уделил. На приёме он провёл обследование, назначил лечение и анализы. Я продолжу у него лечение.

Ирина,

22 сентября 2021

Ольга Ивановна вежливая, она внимательно изучила документы, анализы и результаты моих обследований которые я ей предоставила. Она скорректировала лечение назначенное врачом терапевтом, осмотрела, проконсультировала по дальнейшему питанию, подсказала что делать по окончанию лечения и какую профилактику провести. Доктор грамотный, она обстоятельно рассказала исход моей проблемы, анатомические особенности, как развивается заболевание и что не нужно делать.

Светлана,

24 августа 2021

Врач все хорошо рассказала, поставила диагноз и назначила лечение. Она вежливо и ласково общалась с ребёнком. Все было профессионально. Внимательный специалист. Я решила обратиться к данному доктору, потому что она работала в выходной день.

Дарья,

23 августа 2021

Диловар Маруфджонович грамотно провел приём, объяснил мою ситуацию. По итогу приёма я получила назначения на лечение. Я буду наблюдаться у данного врача.

Дарья,

15 августа 2021

Ирина Валерьевна очень внимательный врач. На приёме провела мне консультацию, конкретно и понятно всё объяснила, рассказала. В итоге назначила лечение. Всё в общем прошло хорошо, мне понравилось, я осталась всем довольна! Специалиста советую каждому!

Галия,

08 августа 2021

Обычный врач. Ничего не могу сказать плохого и восторженного. Доктор направила сдать мне такие анализы, которые я пока найти не могу. По этому считаю, что пока специалист мне никак не помогла. Потому, что таких анализов в Москве пока никто не знает. По приёму у меня претензий нет. Внимательный врач. Светлана Сергеевна выслушала меня от начала до конца и вошла в моё положение. Это вот мне и понравилось. Просто она больше инфекционист, по этому не всё знает по моей проблеме.

На модерации,

08 октября 2021

На приёме доктор меня выслушала, расспросила, провела осмотр и назначила лечение, после которого у меня уже есть улучшения. Врач внимательный, всё понятно и доступно объясняет. Могу рекомендовать данного специалиста своим знакомым, если потребуется и в случае необходимости могу обратиться повторно. Качеством приёма я остался доволен.

На модерации,

08 октября 2021

Показать 10 отзывов из 13861

Правильное питание при железодефицитной анемии

Железодефицитная анемия представляет собой патологическое состояние, обусловленное уменьшением в крови белка гемоглобина, основной задачей которого является транспортировка кислорода к тканям и внутренним органам.

Кто страдает анемией?

В большинстве случаев анемия встречается у женщин, ожидающих рождения ребенка, кормящих матерей, людей с ослабленным иммунитетом и часто болеющих, пациентов, которые перенесли операции или потеряли много крови.

Причиной развития данной патологии могут стать также некоторые заболевания тонкого кишечника и невосприимчивость витамина В12, без которого усвоение железа организмом невозможно.

Как распознать анемию?

Основными клиническими проявлениями железодефицитной анемии являются:

• Быстрая утомляемость;
• Головокружения;
• Апатия и отсутствие аппетита;
• Бледность кожи;
• Ломкость волос и ногтей;
• Мелькание «мушек» перед глазами; изменение вкусовых пристрастий – например, больные отмечают желание съесть мел или землю;
• Одышка и учащенное сердцебиение.

Анемия представляет опасность для организма человека, поэтому данное заболевание нельзя пускать на самотек. Вследствие недостаточного получения тканями и органами кислорода начинает страдать головной мозг и сердце, в результате чего у человека развиваются сопутствующие заболевания и патологии.

Особенно опасна железодефицитная анемия для будущих мам, так как при этом ребенок в утробе не получает достаточное количество кислорода и питательных веществ. В результате этого плод начинает отставать в развитии, возникает риск преждевременных родов, слабости родовой деятельности и рождения ребенка с маленьким весом.

Лечение анемии

В современной фармакологии существует огромное количество препаратов, которые увеличивают уровень железа в организме, только принимать их нужно длительно и по определенной схеме. При выявлении анемии не стоит сразу хвататься за лекарства, да и врачи сами чаще рекомендуют корректировать уровень гемоглобина в крови при помощи продуктов питания.

Что можно есть при анемии?

Уровень железа в организме на начальных этапах развития анемии можно повысить при помощи продуктов питания:

• Зеленые яблоки;
• Гречневая каша;
• Печень – преимущество отдается говяжьей, так как содержание железа в этом продукте максимально;
• Гранат;
• Петрушка;
• Говядина;
• Индейка;
• Яблочный сок;
• Овсяная каша.

От чего лучше отказаться?

Важно знать, что усвоению железа из пищи препятствуют такие продукты, как:

• Молоко;
• Черный кофе и чай;
• Свежие хлебобулочные изделия;
• Шоколад и различные пирожные;
• Жирные, копченые, пряные, соленые и острые блюда.

Из рациона лучше временно исключить свинину. Молочную продукцию не стоит исключать, но важно не сочетать ее с продуктами, богатыми железом, так как его всасывание организмом будет минимальным.

Например, если вы очень любите молочные каши, то на какой-то период от них придется оказаться. Съедайте кашу в чистом виде, а молоко можно будет выпить через 1,5-2 часа после приема пищи. За этот период времени организм успевает полностью извлечь из пищи железо и усвоить его.

Многие будущие мамы страдают пониженным артериальным давлением, от чего спасаются чашечкой кофе по утрам. Важно помнить о том, что кофеин содержащие напитки полностью блокируют всасывание железа тонким кишечником, поэтому на время лечения анемии от них лучше оказаться, тем более что и пользы в них никакой нет. Замените кофе и черный чай компотами или морсами из свежих ягод, которые богаты не только железом, но и другими важными микроэлементами и витаминами.

Если врач назначил вам железосодержащие препараты, то следует учитывать некоторые нюансы их приема:

• Принимать препараты железа лучше за 1,5 часа до еды или через 2 часа после, тогда всасыванию микроэлемента ничего не будет препятствовать;
• Таблетки следует запивать подкисленной жидкостью, например, компотом, соком или просто водой с добавлением дольки лимона. Железо быстро усваивается организмом при взаимодействии с витамином С;
• В течение 40-60 минут с момента приема таблетки железа не рекомендуется пить чай, кофе или принимать пищу.

Примерный рацион питания при железодефицитной анемии

Завтрак: овсяная каша с бананом, сладкий сухарик и зеленый чай;

Обед: свекольник, хлеб с отрубями, гречневая каша и котлета из индейки, компот из сухофруктов;

Полдник: смузи из спелых ягод или запеченные яблоки;

Ужин: салат из свежих овощей и зелени, суфле из говяжьей печени;

Перед сном – стакан кефира.

При планировании рациона питания и соблюдении рекомендаций врача пациентам с легкими формами анемии удается без использования лекарственных препаратов восстановить нормальный уровень железа в крови.

Помните, что самолечение анемии совершенно недопустимо, так как недостаток гемоглобина в крови может быть вызван тяжелыми заболеваниями тонкого кишечника и одной диеты тут будет недостаточно!

Врач-рентгенолог Блажевич А.О.

Когда ждать: уход за детьми или нет

Когда вы выражаете беспокойство по поводу развития или поведения ребенка — кажется, он более обеспокоен, чем другие дети ее возраста, или ему трудно учиться в школе, — первый совет, который вы, вероятно, услышите, будет: «Подождите». Подождите и посмотрите, вырастет ли она из своих страхов. Подождите и посмотрите, догонит ли он своих сверстников. Совет расслабиться и подождать может быть очень обнадеживающим: дети – развиваются неравномерно. А иногда это хороший совет.Но иногда это не так. С каждым ребенком, который развивается из-за того, что кажется проблемой, становится еще хуже. А потом вы говорите специалисту, что в течение года или двух знали, что что-то не так, но ждали, чтобы увидеть, разрешится ли оно само. Так как же отличить временные проблемы от постоянных проблем?

Мы постоянно говорим: слишком мало детей и подростков с серьезными психическими расстройствами и нарушениями обучения выявляются на ранней стадии, когда вмешательство наиболее эффективно.Но мы также знаем, что родители хорошо осведомлены о неправильной и чрезмерной диагностике и ненужном лечении психических заболеваний, а также о затратах времени и денег на вмешательство. Эти факторы и стигма, все еще связанная с этими расстройствами, порождают вопрос: «Когда мне ждать получения медицинской помощи?» стоит изучить. Мы задались целью найти ответы.

«Мы, родители, можем немного беспокоиться», — говорит клинический психолог Рэйчел Басман, специалист по психиатрической медицине, и для того, чтобы смотреть на проблемы ребенка в перспективе, требуется ясная голова.«Если что-то ухудшает, сохраняется и мешает, это ключевые факторы» в повышении причуды в развитии до уровня проблемы, требующей лечения. С другой стороны, «если вы живете на Манхэттене и страдаете змейофобией, которая на самом деле не так часто влияет на вашу жизнь», — отмечает она, возможно, стратегия бдительного ожидания — это именно то, что доктор прописал (или не сделал).

Доктор Басман приводит пример подростка, у которого в школе случился приступ паники, настолько серьезный, что учитель порекомендовал ему посетить своего педиатра.«Врач первичной медико-санитарной помощи осмотрел его, и с медицинской точки зрения он был в порядке», — говорит она, но на всякий случай посоветовал подростку «пройти психиатрическое обследование». В процессе приема, когда мать пациентки узнавала, что это влечет за собой, она спросила, действительно ли это необходимо.

«Это мог быть единичный инцидент», — отмечает доктор Басман. «Я чувствую, что мать думала:« Ого! Это было разовое мероприятие. Может быть, нам не нужно проходить через все это ». В итоге семья решила не проводить оценку.Где они правы?

«У большинства 15-летних нет панических атак, требующих медицинской помощи», — продолжает д-р Басман. «Однако это не означает, что у него будет паническое расстройство на всю оставшуюся жизнь». Но это означает, что семья должна быть начеку: «Это включает ожидание, чтобы увидеть, не случится ли у него еще одна паническая атака и будет ли он вести себя как-нибудь с целью избежать паники. Примерами могут служить отказ от посещения места, где произошла паническая атака, или принятие крайних мер, чтобы сохранять спокойствие.”

Основы

Существует ряд ситуаций и симптомов, по которым решить, ждать или нет, довольно просто. Некоторые расстройства настолько серьезны и поддаются раннему и немедленному вмешательству, что необходима консультация специалиста по психическому здоровью. Когда коммуникативный дефицит и социальные проблемы, связанные с аутизмом, обнаруживаются на ранней стадии, у детей появляется больше шансов поправиться и жить менее ограниченной жизнью. Когда расстройство пищевого поведения обнаруживается до того, как оно укоренилось, оно может буквально спасти жизнь молодого человека.И если в семейном анамнезе имеется какое-либо психическое заболевание, родители, естественно, должны быть более внимательны к конкретным симптомам и повышенной вероятности того, что у ребенка начнется развитие этого расстройства.

Кроме того, существуют жизненные события, которые естественным образом вызывают изменения в функционировании ребенка как часть естественного процесса адаптации. Развод родителей, смена школы, новый брат или сестра — все это может иметь неприятные последствия для поведения ребенка, хотя чаще всего симптомы проходят со временем.Фактически, критерии многих психических расстройств у детей и подростков требуют, чтобы симптомы присутствовали в течение как минимум недель или месяцев. Иногда вам нужно , чтобы посмотреть и подождать.

Размышляя о развитии

Как и как долго вы решите следить за ситуацией, зависит от возраста ребенка и конкретной проблемы, объясняет Мэтью Крюгер, доктор философии, клинический психолог и директор Центра обучения и развития Института детского разума.Он говорит, что при решении вопросов обучения и раннего развития «большинство людей ждут, как правило», и это нормально. «Если ваш ребенок сталкивается с некоторыми трудностями в обучении, очевидное и естественное решение — подождать и посмотреть. Это редкая семья, которая собирается прийти и сказать, что моему ребенку 4 года, он еще не читает или читает непоследовательно, и я хочу получить оценку ».

Развитие в раннем возрасте неравномерно, продолжает д-р Крюгер. Вехи — это не жесткие правила, и группа детей одного возраста может демонстрировать довольно широкие различия в социальном развитии, обучении, навыках внимания и эмоциональной зрелости.По его словам, если задержки, дефицит или необычное поведение сохраняются, тогда родители могут проконсультироваться с педиатром своего ребенка, который имеет более полное представление о диапазоне способностей и поведения, подходящих для данной возрастной группы ребенка. И если родители все еще обеспокоены, естественно проконсультироваться со специалистом — кем-то, кто разбирается в деталях ситуации ребенка.

Помощь ребенку, который испытывает трудности, не означает, что вы плохой родитель или слишком остро реагируете.«Родители обеспокоены тем, что они будут замечены как вмешивающиеся или ищущие что-то неважное», — говорит Сьюзан Шварц, специалист по обучению в Friends Seminary в Нью-Йорке. «Но вы, как родитель, должны чувствовать себя комфортно». И это может принести пользу детям, чьи проблемы с обучением или тревожность мешают учебе или игре. Вмешательство «позволяет им понять, что люди могут им помочь, предоставляет способы решения проблем и гарантирует, что они не будут настойчиво развивать вредные привычки», — говорит она.«Это базовые навыки, которые имеют решающее значение для развития ребенка».

И еще немного, — продолжает Шварц. «Небольшие изменения имеют большое влияние на самооценку, будущее обучение, а также на способность проявлять гибкость и решать проблемы». Вам просто нужно признать проблему, вызывающую беспокойство, и заняться ею. «Вам не нужно проводить самое обширное вмешательство. Вы можете смотреть на развитие ребенка по частям — в ограниченной области ».

Альтернативная стоимость

Есть много причин, по которым семья не решила бы проблему психического здоровья, как сознательную, так и бессознательную.Во-первых, лжет любой, кто говорит вам, что лечение не требует никаких затрат. Интенсивность вмешательства регулируется соображениями нефинансового характера. Вы должны понимать, что «вы отнимаете время у других вещей», — говорит доктор Крюгер. А из-за стигмы в некоторых семьях и нежелания некоторых специалистов сообщать родителям плохие новости, семьям может быть трудно получить честную оценку, что приводит к пассивному бездействию — настоящей проблеме.

По словам детского психофармаколога Алан Равитца, доктора медицины, самое важное, что нужно понять родителям, — это то, что ожидание — это не пассивная позиция, ожидание — это действие.Подождать? Нет, говорит доктор Равиц, если под ожиданием вы также подразумеваете игнорирование. «Настоящая проблема — это когда вы идентифицируете что-то как ничто».

«Все вещи, из которых, по мнению людей, вырастут их дети, чаще всего их дети не вырастают из них», — говорит д-р Равиц. Влияние стойкой тревоги на развитие — хороший тому пример. Чем дольше ребенок живет с ним, тем больше вероятность, что его поведение будет дисфункциональным. «Некоторым детям это удается, — говорит доктор Равиц. «Но они преодолевают это, развиваясь через это, и проблема влияет на конкретную траекторию развития.«В будущем ребенок, который не мог спать отдельно от своих родителей, возможно, больше не боялся спать в своей комнате ночью один», но теперь он боится идти на ночевку или боится быть идентифицированным как ребенок в класс с днем ​​рождения, потому что он не хочет быть в центре внимания ». И понятно, заключает доктор Равиц, «это может повлиять на его социальное развитие».

Делать что-то не значит много делать

Выполнение чего-то не обязательно означает разорение банка на дорогостоящее лечение или подписку на пожизненную терапию.«Возможно, это даже не посещение специалиста по психическому здоровью», — говорит д-р Равиц. «Это могут быть не психотропные препараты. Это может быть разговор с учителем ». Важно осознавать озабоченность и следить за тем, как дела у ребенка.

Доктор Бусман соглашается. «Существует баланс в том, как определять, когда что-то проблематично», и во многих случаях нахождение этого баланса означает общение с другими людьми в жизни ребенка, начиная с тех, кто наблюдает за ними в классах много часов в день.

«Родители должны чувствовать, что они могут разговаривать с учителями», — продолжает д-р Басман. Не стоит опасаться сбора информации, которая поможет вам принять решение — это то, чем занимаются врачи. «Когда мы проводим оценку, мы всегда получаем дополнительную информацию», — говорит она. «Это не значит, что мы не принимаем то, что говорят родители, как надежный источник данных, но мы также разговариваем с ребенком, мы используем оценочные шкалы, мы разговариваем со школой, другими терапевтами, педиатром».

И наоборот, родители могут проконсультироваться со специалистами в области психического здоровья в рамках своего подхода к решению проблем, связанных с ребенком.Доктор Басман говорит, что даже при отсутствии диагноза общение с профессионалом может улучшить картину и обеспечить ощутимое вознаграждение. «Мы определенно можем предложить некоторые стратегии для облегчения трудностей, даже если это не расстройство», — сказала она, — например, навыки когнитивно-поведенческой терапии для преодоления беспокойства, проблем с настроением или поведением, а также полезную информацию о признаках и симптомах.

Прежде всего, не беспокойтесь о записи на прием. И доктор Басман, и доктор Равиц согласны с тем, что обращение за помощью не наносит ущерба здоровью.«Хорошее обращение никогда не принесет вреда», — говорит он.

Что бы вы ни делали, помните, что вы делаете выбор. «Совершенно нормально сказать, что я хочу подождать, — заключает доктор Басман, — но есть очень большая разница между словами:« Посмотрим, как пойдут дела, давай поговорим через год »и словами:« Это явно вызывает беспокойство, Я зорко жду ».

Все начинается с того, что вы решаете и оцениваете свои собственные заботы. «Вас беспокоят самые разные вещи, но вы говорите себе, что беспокоитесь и что вам нужно время, чтобы увидеть», — говорит доктор.- говорит Крюгер. «Значит, ты все время разговариваешь сам с собой».

Попадание на ту же страницу

Доктор Крюгер также отмечает, что этот разговор может быть осложнен разногласиями между родителями относительно того, что является «проблемой», а что нет. Разница между «Стоит ли мне?» и «Следует ли нам ?» может иметь большое значение, и это основная причина, по которой семьи ждут совета или помощи. Но, как и все ожидающие, у него должна быть структура. «Вы говорите, что беспокоитесь о своем ребенке», — сказал доктор.Крюгер может сказать одному из родителей: « вы, , говорите, что у вас нет никаких опасений по поводу вашего ребенка. Допустим, мы договоримся, что это область, за которой необходимо следить, и через 3 месяца у нас будет последующее наблюдение ».

Любой план, который вы составляете для решения проблемы, должен включать в себя последующие действия, говорит он, «определенную точку, куда вы собираетесь вернуться и изучить то, что вы узнали. Что-то разрешилось само собой или проблема все еще существует? » Такая структура облегчает размышление о себе и о ребенке и может помочь вам понять, «откладываете ли вы дела или каким-то образом избегаете чего-то».”

Но, как доктор Равиц и доктор Басман, доктор Крюгер не видит отрицательных последствий для здоровья при надлежащем уходе. «В нашей литературе нет никаких сомнений в том, что чем раньше вмешательство, тем лучше результат», — говорит он. «И чем больше вмешательств, тем лучше».

Главный вывод для родителей заключается в том, что «ожидание» — это не пассивная позиция. Ожидание — это действие, и его следует сравнивать с плюсами и минусами прохождения обследования и возможного лечения. И доверяйте своей интуиции. «Если вас постоянно раздражает поведение ребенка, это может быть признаком проблемы», — говорит д-р.Крюгер. «Вы не должны находить их все время серьезно раздражающими». Или, говоря другими словами, подумайте обо всех в семье, прежде чем действовать — и подумайте, прежде чем ждать.

В очереди на получение психиатрических услуг для вашего ребенка? Попробуйте эти домашние ресурсы

Как клинический директор специализированной детской клиники по лечению тревожных расстройств, я огорчен тем, что пандемия обострила тревогу у многих детей и подростков. Меня беспокоит коллективная способность поставщиков услуг поступать правильно, когда молодежь борется за всю страну.Например, в нашей клинике количество направлений к специалистам увеличилось почти на 400% по сравнению с этим периодом прошлого года. Это согласуется с тревожными моделями, более широко наблюдаемыми в службах охраны психического здоровья молодежи.

К сожалению, очередь на прием в клиниках по всей стране длинная — некоторым семьям отказывают, а другим приходится ждать приема в течение четырех или пяти месяцев. Все семьи, с которыми я разговаривал, рассказывали истории о том, как безуспешно безуспешно звонили разным поставщикам медицинских услуг, отчаянно пытаясь привлечь своих детей к терапевтическим услугам.

»ПРОЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ: кризисные центры и больницы в области психического здоровья в районе Филадельфии борются с нехваткой стационарных коек

К сожалению, из-за хронического недофинансирования психического здоровья наш персонал оказался неспособным удовлетворить быстро растущий спрос на услуги. Пока молодежь ждет профессиональной поддержки, чтобы почувствовать себя лучше, есть свидетельства того, что ресурсы самопомощи, такие как рабочие тетради по управлению тревогой и онлайн-методы лечения, могут помочь в краткосрочной перспективе и лучше, чем ничего.

Если вы ищете услуги для своих детей или находитесь в списке ожидания, вот мои любимые ресурсы для детей, подростков и родителей, которые соответствуют лучшим практикам лечения тревожности. Многие из упомянутых книг и рабочих тетрадей можно найти в Интернете по низкой цене.

Рабочие тетради самопомощи основаны на когнитивно-поведенческих методах, направленных на то, чтобы помочь детям или подросткам понять свои симптомы, такие как учащенное сердцебиение или чувство надвигающейся опасности, и управлять ими.

Для детей младшего возраста: Что делать, когда вы слишком волнуетесь: Детское руководство по преодолению беспокойства Дон Хюбнер

Для подростков: Руководство по выживанию после беспокойства для подростков Дженнифер Шеннон

Для Родители: Эти книги направлены на то, чтобы рассказать родителям о том, как тревога может проявляться у детей, как определить, когда тревога, возможно, достигла точки, когда лечение может оказаться полезным, а также предложить когнитивные поведенческие стратегии, которые родители могут использовать, чтобы помочь:

• Освобождение вашего ребенка от беспокойства: переработанное и обновленное издание Тамар Чански

• Помощь тревожному ребенку: пошаговое руководство для родителей Рональда Рапи

• Вы и ваш беспокойный ребенок Энн Мари Альбано

Интернет-ресурсы для родителей:

• WorryWiseKids.org: Я большой поклонник их книги «Что можно и что нельзя делать с тревожным ребенком», которую можно найти здесь.

• Детские рассказы о тревоге: программа онлайн-обучения, разработанная для поддержки родителей, помогающих своим детям лучше справляться со стрессом и тревогой (99 долларов США за четырехмесячную подписку).

Ресурсы онлайн-терапии для молодежи и родителей:

• Project Y.E.S .: Бесплатные краткие веб-задания, призванные помочь подросткам изучить стратегии борьбы со стрессом.

• Тренер по тревоге в клинике Мэйо: серия видео и задаваемых вопросов для молодежи и их семей, чтобы узнать о том, как молодежь может постепенно научиться преодолевать свои страхи.

• Project BRAVE: бесплатная односекционная программа для родителей, позволяющая родителям научиться навыкам, которые они могут использовать, чтобы помочь своим детям более эффективно справляться с тревогой.

В дополнение к использованию некоторых из этих ресурсов самопомощи, я рекомендую семьям записаться в несколько списков ожидания на первую доступную встречу и тем временем продолжать поиск другого поставщика медицинских услуг (но, пожалуйста, не забудьте позвонить другим поставщикам медицинских услуг). вернуться и отменить, чтобы место можно было предложить другой нуждающейся семье).И будьте настойчивы — сеансы терапии часто открываются летом, когда утихают школьные стрессы.

Важно помнить, что у всех нас есть беспокойство по важной причине. Беспокойство призвано действовать как система сигнализации, чтобы уберечь нас от вреда. Наши тревожные сигналы защищают нас, не позволяя нам делать такие вещи, как выбегать на улицу, когда приближается машина. Здоровое количество беспокойства также может побудить нас заняться такими вещами, как подготовка к экзамену, к которому мы не подготовились. Однако иногда наши системы сигнализации могут стать сверхчувствительными, как детектор дыма, который срабатывает каждый раз, когда вы печете печенье, а не только когда горит дом.Когда система сигнализации сверхчувствительна, дети могут начать избегать объективно безопасных ситуаций, вызывающих у них тревогу, что может со временем усилить тревогу. В конечном итоге мы хотим помочь детям научиться определять, когда их тревожная тревога может сигнализировать «ложную тревогу» по сравнению с «истинной тревогой».

После того, как вы определили потенциальные ложные срабатывания, мы хотим помочь детям постепенно предпринимать небольшие поддерживаемые шаги, чтобы противостоять своим страхам, посредством процесса, называемого постепенным воздействием или «экспозиционной терапией». Это помогает детям понять, что они могут справляться с вещами, которых они боятся, и научиться мириться со своими переживаниями.Думайте о храбрости как о мышце, которую нужно регулярно тренировать.

Хотя терапевт может быть очень полезен в процессе экспозиционной терапии, многие из вышеперечисленных ресурсов могут помочь родителям помочь своим детям постепенно преодолеть свои страхи.

Эмили Беккер-Хаймс — доцент Центра психического здоровья Медицинской школы Перельмана Пенсильванского университета. Она руководит педиатрическим центром лечения тревожности при общественном центре поведенческого здоровья Холл-Мерсер больницы Пенсильвании (PATCH).Мнения, выраженные в этой статье, не отражают точку зрения Системы здравоохранения Пенсильванского университета или Медицинской школы Перельмана.

Дети в отделении неотложной помощи дольше ждут психиатрической помощи

Согласно новому исследованию, дети, доставленные в отделение неотложной помощи из-за проблем с психическим здоровьем, с большей вероятностью останутся там на длительный срок, чем десять лет назад. Дети латиноамериканского происхождения почти в три раза чаще, чем белые дети, сталкиваются с такими задержками в получении помощи.

«Каждую минуту, каждый час, каждый день, который ребенок с [нуждами] в психиатрической помощи проводит в отделении неотложной помощи, это задержка в уходе, в котором он действительно нуждается», — сказала Кэтрин Нэш, автор исследования, опубликованного в понедельник в журнале Pediatrics. .

Нэш и ее команда из Йельского университета проанализировали данные национального опроса за 2005–2015 годы, сосредоточив внимание на продолжительности пребывания пациентов в отделении неотложной помощи. Они обнаружили, что количество посещений, которые длились более шести часов в связи с проблемами психического здоровья у детей, увеличилось с примерно 16% до почти полной четверти посещений.Срок пребывания более 12 часов увеличился с 5% до почти 13%.

объявление

Хотя исследователи не уверены, что вызывает задержки, они считают, что они являются признаком ухудшения доступа к адекватной педиатрической психиатрической помощи.

Отделения неотложной помощи не предназначены для оказания неотложной психиатрической помощи, и в большинстве больниц они также не предназначены для детей. По словам Нэша, они могут быть громкими, хаотичными и травмирующими. Тем не менее, они часто служат отправной точкой для получения более специализированной помощи детям, страдающим психическими расстройствами.Число подростков, испытывающих кризисы психического здоровья, с годами увеличивалось, причем особенно интенсивно во время пандемии.

объявление

Из-за этого роста отделение неотложной помощи стало более узким местом, поскольку дети вынуждены ждать, пока не укомплектованные кадрами педиатрические отделения направят врача-консультанта, или пока взрослые не найдут внешнее учреждение, которое оборудовано для лечения уникальных сопутствующих заболеваний или рисков у ребенка. факторы. Согласно исследованию, только 16% детей, которые обратились в отделение неотложной помощи для посещения психиатрической больницы, когда-либо обращались к специалисту по психиатрической помощи.

Когда определяется, что дети с высоким риском причинить вред себе или кому-либо еще, они не могут безопасно вернуться домой. Этим детям, возможно, придется ждать в отделении неотложной помощи часами или даже днями, пока они не увидят специалиста или не будут переведены в соответствующее психиатрическое учреждение.

«Мы бы никогда не позволили ребенку с диабетом ждать неделю, чтобы увидеть эндокринолога и начать курс инсулина», — сказала Лоис Ли, врач Бостонской детской больницы, не участвовавшая в исследовании.«Однако мы позволяем этим детям ждать неделю, чтобы получить необходимую им помощь».

Дети, проявляющие агрессивное или опасное поведение, нуждаются в опытных поставщиках услуг, которые могут обеспечить их безопасность и предоставить лекарства, когда это необходимо. Ли говорит, что видела, как дети по несколько дней ждут в отделении неотложной психиатрической помощи.

В общих отделениях неотложной помощи дети, ожидающие лечения в связи с психическим здоровьем, также откладывают оказание помощи другим пациентам неотложной помощи, которым нужна койка.

«Использование отделения неотложной помощи — ценный ресурс», — сказала Полина Красс, врач детской больницы Филадельфии, которая стала соавтором комментария к исследованию.

Для небелых детей латиноамериканского происхождения препятствия к доступу кажутся еще выше, и вероятность длительного пребывания в них в три раза выше. Это неравенство отсутствовало для других расовых групп, что заставляет экспертов сомневаться в том, что языковые барьеры способствуют задержкам в оказании помощи.

«Смысл этой работы заключается в том, что существуют ситуации, в которых мы можем обеспечить более качественный переход к окончательной помощи», — сказал Красс.

По крайней мере, часть решения этой проблемы с задержкой оказания помощи может лежать за пределами отделения неотложной помощи, сказал Красс.Детям, страдающим психическим заболеванием, слишком острым, чтобы ждать недели, чтобы обратиться к терапевту, необходимы дополнительные возможности, но также не настолько срочные, чтобы им нужно было лечь в больницу на ночь. В самом последнем пакете мер по стимулированию пандемии, принятом Конгрессом, штатам были выделены средства на разработку собственных систем реагирования на кризис в качестве потенциальной альтернативы для всех, кто звонит в службу 911. Это в дополнение к новому национальному трехзначному номеру 988, который соединяется с кризисными центрами. для чрезвычайных ситуаций в области психического здоровья, который был подписан в прошлом году.

По словам Красса, необходимы более подробные исследования причин длительного пребывания в отделениях неотложной помощи для детей, находящихся в критическом состоянии с психическим здоровьем, чтобы найти больше решений.

«Учитывая, что это административная база данных, вы не вникаете в мельчайшие подробности истинного опыта этих детей, подростков и их семей», — сказал Ли.

Nash надеется продолжить исследование продолжительности пребывания педиатрических пациентов и более пристально взглянуть на вмешательства, которые еще предстоит проверить в отделениях неотложной помощи.

«Однажды наставник сказал мне изучить, что вас злит», — сказал Нэш. «И это очень даже то».

Время ожидания для оказания неотложной психиатрической помощи детям с растущим возрастом

Ключевые выводы

• Новое исследование показывает, что в период с 2005 по 2015 год у детей было больше времени ожидания оказания психиатрической помощи в отделениях неотложной помощи.
• Латиноамериканские дети столкнулись с почти в три раза большей вероятностью ожидания более 12 часов неотложной психиатрической помощи.
• Эксперты предупреждают, что многочасовое пребывание в шумных и беспорядочных отделениях неотложной помощи может ухудшить симптомы психического здоровья детей.

Детям, оказавшимся в критических ситуациях с психическим здоровьем, часто приходится ждать по много часов лечения в больницах — и эти задержки, похоже, только усугубляются, как показало новое исследование.

По данным отчета, опубликованного в этом месяце журналом Pediatrics, почти четверть посещений педиатрических отделений неотложной помощи больниц в США занимала более шести часов. Более того, исследование также показало, что дети латиноамериканского происхождения почти в три раза чаще оказываются в отделении неотложной помощи более чем на 12 часов, когда им требуется психиатрическая помощь.

Эти результаты были сделаны на фоне резкого увеличения числа детей и подростков, испытывающих психические расстройства во время пандемии.

Задержки в неотложной детской психиатрической помощи

В рамках исследования группа исследователей проанализировала данные о почти 150 миллионах посещений педиатрических отделений неотложной помощи по всей стране в период с 2005 по 2015 годы. Данные были получены из Национального исследования амбулаторной медицинской помощи, которое направлено на предоставление объективной и надежной информации о неотложной медицинской помощи в больницах. больницы в U.С.

Почти 7,3 миллиона из этих посещений (или 4,9%) были связаны исключительно с психическим здоровьем или включали диагнозы как психического, так и физического здоровья. Исследователи изучили данные только о посещениях отделений неотложной помощи людьми в возрасте от 6 до 17 лет.

Результаты показали, что посещения психиатрической больницы имели более высокие показатели продолжительности пребывания, чем другие виды посещений отделения неотложной помощи. Более 21% случаев пребывания в отделении неотложной психиатрической помощи длилось более 6 часов, по сравнению с менее чем 5% посещений отделения неотложной помощи, не связанных с психическим здоровьем, в то время как пребывание более 12 часов произошло в 7 случаях.7 посещений психиатра против всего 1,2% других посещений.

Майра Мендес, доктор философии

Доступ к специалистам по детскому психическому здоровью ограничен. Не каждый может лечить ребенка, и задержка с поиском специалиста может помешать быстрому доступу к лечению.

— Майра Мендес, доктор философии

«Это совсем не удивительно. Это вполне согласуется с тем, что мы наблюдаем повсеместно как в отделениях неотложной медицинской помощи, так и в отделениях неотложной психиатрической помощи », — говорит Кейт Р.Стоуэлл, доктор медицинских наук, доцент кафедры психиатрии в Медицинской школе Роберта Вуда Джонсона и главный врач Центра психиатрической помощи Университета Рутгерса в Нью-Джерси. «Это в первую очередь говорит об отсутствии ресурсов для обслуживания этого населения».

Данные также показали, что продолжительность пребывания детей в отделениях неотложной психиатрической помощи в период с 2005 по 2015 годы увеличилась. Количество обращений за неотложной психиатрической помощью к детям, которые длились более 6 часов, увеличилось с 16.3% в 2005–2006 гг. До 24,6% в 2014–2015 гг., В то время как количество посещений, которые занимали более 12 часов, увеличилось более чем вдвое с 5,3% до 12,7%.

«[Это может быть потому, что] осведомленность о психическом здоровье значительно выросла с 2005 года по настоящее время, и эта осведомленность вызывает большую потребность в психиатрических услугах, и, возможно, ресурсы так далеко не поступили», — говорит Майра Мендес, доктор философии, LMFT, лицензированный психотерапевт и координатор программ по вопросам умственной отсталости и нарушений развития и служб психического здоровья в Центре развития детей и семьи Провиденс Сент-Джонс в Санта-Монике, Калифорния.

Она добавляет: «Доступ к специалистам по детскому психическому здоровью ограничен. Не каждый может лечить ребенка, и задержка с поиском специалиста может помешать быстрому доступу к лечению ».

Исследователи также обнаружили крайнюю разницу в продолжительности пребывания в условиях неотложной психиатрической помощи среди детей латиноамериканского происхождения, которым приходилось примерно в 2,7 раза чаще 12-часовые посещения по сравнению с белыми детьми. И авторы исследования, и сторонние эксперты говорят, что это несоответствие может быть связано с системными проблемами, связанными с доступом меньшинств к здравоохранению.

«Есть ли проблемы с языковыми барьерами? Есть ли опасения, связанные с расизмом и дискриминацией, которые помешали бы им получить помощь? Есть ли вопросы, связанные со страховым статусом, или потому, что они могут быть иммигрантами без документов или детьми иммигрантов без документов? » — спрашивает доктор Стоуэлл. «Я думаю, что есть несколько теорий, объясняющих, почему это так, но у нас нет данных, чтобы показать, что это такое».

Долгое ожидание Повреждение психического здоровья

Атмосфера в отделениях неотложной помощи больниц обычно не идеальна для решения проблем психического здоровья.«Это неприятное место. Это неудобная обстановка, и я думаю, что она может быть пугающей и вызывать беспокойство », — говорит доктор Стоуэлл. «Особенно с COVID, посетители или семья не всегда могут войти, поэтому дети могут быть вдали от их системы поддержки, и это может быть довольно изолирующим».

Кейт Р. Стоуэлл, MD

Особенно с COVID, посетители или семья не всегда могут войти, поэтому дети могут быть вдали от их системы поддержки, и это может быть довольно изолирующим.

— Кейт Р.Стоуэлл, MD

Проведение длительных периодов времени в такой среде во время чрезвычайной ситуации с психическим здоровьем, такой как попытка самоубийства, тяжелая депрессия или агрессия по отношению к себе или другим, может усугубить симптомы у детей.

«Чем больше времени проходит без внимания, тем глубже и интенсивнее нарастает стресс психического здоровья и тем сильнее вы становитесь», — предупреждает д-р Мендес.

Это, в свою очередь, может еще больше затруднить постановку правильного диагноза и оказание детям необходимой помощи для врачей.«Есть искажения в том, как возникает проблема. Это искажение ставит под сомнение ясность того, что происходит, и эта задержка мешает точной оценке, диагностике и лечению. Это большая проблема, — говорит доктор Мендес.

А в некоторых случаях очень долгое ожидание может привести к тому, что некоторые дети покинут отделение неотложной помощи, даже не увидев психиатра.

Срочное решение проблемы

К сожалению, в ближайшее время мы можем не увидеть улучшений в системе.Хотя последние данные, использованные в исследовании, датируются шестью годами давности, вполне вероятно, что с тех пор дела только ухудшились.

«Еще до COVID мы наблюдали рост потребностей в психическом здоровье детей и подростков. Добавьте сюда COVID и изоляцию, тревогу, депрессивные симптомы и другие проблемы, которые с этим связаны, у меня нет причин думать, что произошли заметные изменения или улучшения », — говорит д-р Стоуэлл.

В отчете, опубликованном Центрами по контролю и профилактике заболеваний (CDC) в ноябре 2020 года, было обнаружено, что количество посещений отделений неотложной помощи, связанных с психическим здоровьем, выросло на 24% для детей в возрасте от 5 до 11 лет и на 31% для подростков в возрасте от 12 до 17 лет с апреля по октябрь 2007 года. в том году по сравнению с аналогичным периодом 2019 года.

Эксперты говорят, что в связи с тем, что ресурсы для борьбы с пандемией становятся еще более истощенными, правительства и больницы срочно нуждаются в увеличении ресурсов психического здоровья для детей.

Майра Мендес, доктор философии

Огромное положительное дополнение, на которое можно обратить внимание, — это наличие детского специалиста по психическому здоровью, работающего круглосуточно без выходных, так что они могут прийти в любое время.

— Майра Мендес, доктор философии

«Также было бы неплохо иметь бригаду кризисного реагирования в отделении неотложной помощи», — говорит д-р.Мендес. «Еще одна важная вещь — это знать, какова охрана психического здоровья пациента, чтобы он мог направить его к ресурсам психического здоровья, доступным через их страховку».

Однако нехватка педиатрических специалистов в области психического здоровья наряду с неадекватными платежами государственного и частного медицинского страхования за психиатрическую помощь может затруднить больницам расширение этих услуг.

«К сожалению, услуги по охране психического здоровья не возмещаются особенно хорошо, поэтому системы медицинского обслуживания с большей вероятностью будут развивать услуги с более высокой оплатой.И даже если учреждение хочет открыть новую амбулаторную клинику или новое детское стационарное отделение, трудно найти психиатрических медсестер, психологов и терапевтов для укомплектования этими программами », — говорит д-р Стоуэлл. «Есть целый ряд проблем, которые играют в этом роль».

В целом, последнее исследование подчеркивает растущую потребность в улучшении оказания неотложной помощи детям и подросткам, сталкивающимся с проблемами психического здоровья.

«Вывод заключается в том, что доступ к психиатрической помощи для детей и подростков по-прежнему является чрезвычайно сложной задачей, — говорит д-р.Стоуэлл. «Нам нужен общесистемный ответ, чтобы помочь улучшить услуги, доступные для этой группы населения, которая в значительной степени нуждается. Нам необходимо рассмотреть все компоненты, которые играют в этом роль, от разработки программ до предоставления поддержки и инфраструктуры финансирования для внесения этих изменений ».

Что это значит для вас

Число детей, которым приходится долго ждать психиатрической помощи в отделениях неотложной помощи, растет. А поскольку во время пандемии еще больше детей столкнулись с проблемами психического здоровья, ресурсы, которые и без того были ограничены, были растянуты еще больше.

Знание того, чего ожидать в отделении неотложной помощи, может помочь вам принять обоснованное решение о доступе к качественной медицинской помощи, если ваш ребенок страдает психическим расстройством. Поиск способов получить им адекватную помощь за пределами отделения неотложной помощи может помочь им избежать многочасового пребывания в стрессовой обстановке.

Однако длительное пребывание в отделениях неотложной помощи не должно удерживать вас от обращения за неотложной помощью для вашего ребенка в кризисной ситуации.

списков ожидания для оказания услуг по охране психического здоровья детей увеличились во время COVID

В начале прошлого года, когда распространилась угроза коронавируса, 9-летний мальчик по имени Майлз превратился в разъяренного мальчика, которого не узнали его родители.Семейный педиатр направил Майлза к терапевту. Его мама Эмили Джонсон говорит, что ее сыну немедленно потребовалась помощь, но до первого визита оставалось один-два месяца.

Через три недели после посещения педиатра Майлз попал в отделение неотложной помощи. Это будет первая из шести поездок в отделение неотложной помощи в течение следующих четырех месяцев.

«Это кошмар — просить о помощи и не иметь доступа к ней», — говорит Джонсон, живущий на Кейп-Коде. «Это пугает, чувствуется изоляция и ужасно.«

Майлз сейчас стабилен. Но положение многих детей, обращающихся за помощью, еще хуже. В одной из больниц Бостона ожидание каждого вида психиатрической помощи составляет от шести до 12 месяцев.

Этого недостаточно для детей, которые не могут спать, говорят, что нет причин вставать утром, или которые перестали есть. Поэтому родители ставят своих детей в несколько списков ожидания. Они платят наличными, а не держатся за терапевтов, которые берут их страховку. Многие сами становятся более тревожными или подавленными.

«Это кошмар — просить о помощи и не иметь доступа к ней. Это пугает, чувствуется изоляция и ужасно ».

Эмили Джонсон

В Массачусетсе есть несколько мест, которые могли бы стать моделями для выхода из кошмара, который пережили Джонсон и ее сын. Одна из них — клиника в Спрингфилде, управляемая некоммерческой организацией Clinical and Support Options (CSO).

Любой может позвонить в этот невзрачный кирпичный офисный блок или зайти в него и потратить от 20 минут до часа на разговор с консультантом, который ждет новых клиентов.Социальный работник или психолог проводит первоначальную оценку, составляет план лечения и записывается на следующий прием. Карен Пуассон, старший вице-президент по программам в CSO, говорит, что этот дежурный терапевт, который также может управлять такими деталями, как страховое покрытие и какие провайдеры доступны для лечения пациента, является ключевым.

«В этом наша уникальность, это то, что у нас есть такая позиция», — говорит Пуассон.

CSO предлагает широкий спектр услуг по охране психического здоровья. Некоторым клиентам достаточно еженедельной терапии.Другим нужны посещения на дому, занятия с терапевтом, поддержка семьи, групповое консультирование или психиатр. Если человек, который входит или звонит, выходит из-под контроля, дежурный терапевт связывается с командой кризисного вмешательства.

«Мы не хотим, чтобы семьи сами выясняли, что им нужно», — говорит Карин Джефферс, президент и главный исполнительный директор CSO. «Это наша работа».

CSO управляет шестью клиниками по охране психического здоровья и четырьмя пунктами оказания неотложной помощи, которые охватывают большую часть северного, центрального и западного Массачусетса.Агентство обслуживает 19 000 клиентов, около 25% из которых — дети. Покрытие зависит от страхового плана пациента.

CSO говорит, что каждый может сразу же получить определенный уровень обслуживания, например возможность присоединиться к группе. Ожидание индивидуальной терапии может составлять несколько дней, неделю или больше для пациентов, которые не хотят виртуальных посещений или предпочитают терапевта определенного возраста, пола, расы или этнической принадлежности.

Помощник по административным вопросам Мирна Силер звонит, чтобы записаться на прием в амбулаторное отделение службы психиатрической помощи и поддержки семьи в Спрингфилде.(Джесси Коста / WBUR)

Спрос на психиатрическую помощь в ОГО во время пандемии вырос примерно на 20%. Повышенный спрос приводит к долгим ожиданиям в других региональных агентствах. Чарльз, отец четверых детей, обнаружил это прошлым летом, когда его сын Чарли разыгрывался. Мы не используем фамилию семьи, чтобы сохранить в тайне историю психического здоровья детей.

В первой клинике, в которую он позвонил, Чарльзу сказали, что пройдет месяц или два, прежде чем его можно будет увидеть. Но после того, как он связался с CSO, Чарли записался на прием всего через неделю.

13-летняя Эмили машет дрону, который ее 12-летний брат Чарли летит высоко над их головами на заднем дворе их дома в Вест-Спрингфилде. (Джесси Коста / WBUR) 12-летний Чарли управляет дроном на заднем дворе своего дома в Вест-Спрингфилде. (Джесси Коста / WBUR)

«Это было облегчение, с их прошлым и всем остальным, это была огромная помощь, огромное облегчение», — говорит отец.

Чарльз недавно восстановил опеку над своими детьми из системы патроната. После того, как семья координировала свои действия с CSO, Чарли, которому сейчас 12 лет, в течение девяти месяцев проводил еженедельные консультации, посвященные травме, полученной в результате пребывания в приемной семье и разлуки с мамой.

«Было приятно иметь кого-то, с кем можно было поговорить, вроде, ну, много умения управлять гневом, — говорит Чарли, — о моей матери и о том, что случилось».

Чарли теперь ежемесячно посещает своего терапевта. В CSO менеджеры еженедельно проверяют состояние пациентов, переводя их на более или менее интенсивные услуги, чтобы освободить место для новых клиентов. Агентство начало эту модель лечения по требованию семь лет назад на фоне разочарования по поводу долгого ожидания детей, проблем с направлением их в другие службы и неявки на прием.

«Откровенно говоря, мы только что сказали:« Должен быть способ получше », — говорит Джефферс. «Знаете, если бы у меня был ребенок, и мне нужно было, чтобы его осмотрели из-за боли в ухе, и мой врач сказал бы:« Ты должен вернуться через три недели », это было бы неприемлемо. Так почему же это было приемлемо в сфере поведенческого здоровья? »

Джефферс говорит, что это изменение пошло на пользу пациентам и CSO. Неявки уже упали. Увеличиваются объемы пациентов и доходы. Но эта модель хрупкая. Джефферс говорит, что трудно привлечь и удержать квалифицированных сотрудников в сельской местности, особенно во время пандемии, когда сотрудники с детьми сокращают часы работы и просят работать из дома.Основная проблема — низкая заработная плата.

Данные, собранные торговой ассоциацией штата, показывают, что социальные работники CSO и других общественных служб охраны психического здоровья зарабатывают на 15–20 000 долларов в год меньше, чем сотрудники, выполняющие ту же работу в государственных учреждениях или больницах. Джефферс говорит, что для психиатров разрыв в выплате страхового возмещения возрастает до 50 000 долларов в год и более.

Результат: молодые врачи приходят в CSO или другое общественное агентство по охране психического здоровья для обучения на рабочем месте, остаются там на пару лет и переходят на работу с более высокой оплатой.

«Ставки, которые нам возмещают страховые компании, просто недостаточно высоки», — говорит Джефферс.

«Знаешь, если бы у меня был ребенок, и мне нужно было, чтобы его осмотрели из-за боли в ухе, и мой врач сказал бы:« Ты должен вернуться через три недели », это было бы неприемлемо. Так почему же это было приемлемо в пространство поведенческого здоровья? »

Карин Джефферс

Заработная плата в CSO была бы еще ниже, если бы не дополнительный миллион долларов, который агентство получило в этом году в рамках федеральной пилотной программы, направленной на расширение услуг по охране психического здоровья на уровне общины.Однако грант истекает в следующем году, и Джефферс надеется на «дорожную карту» психического здоровья, предложенную губернатором Чарли Бейкером, которая обещает увеличить ставки возмещения.

«Если эти [федеральные] деньги уйдут, а Дорожная карта не отразит часть устойчивости, это действительно приведет к кризису системы для нас», — говорит Джефферс.

Эта дорожная карта предусматривает такие центры, как CSO, по всему штату. И в нем указывается второй путь к неотложной психиатрической помощи — непосредственно от семейного врача или педиатра ребенка.Но многих врачей, медсестер и фельдшеров не учат диагностировать и лечить психические заболевания. Задолго до COVID в штате была создана горячая линия для связи педиатров, пытающихся решить проблему притока детей с проблемами психического здоровья к детским психиатрам. В последнее время это становится все популярнее.

Спрос «исчез из поля зрения», — говорит доктор Джон Страус, директор Массачусетской программы доступа к детской психиатрии, которая управляет горячей линией. «Использование до пандемии выросло на 34%.”

Несколько крупных педиатрических клиник встраивают психиатрическую помощь в свои кабинеты, добавляя консультантов, местных медицинских работников и связанных с психиатрами. Бостонский медицинский центр внедряет эту модель в семь общественных медицинских центров в районах с низким доходом, где психиатрическая помощь может быть особенно скудной.

Доктор Мишель Дарем, психиатр BMC, руководит программой, финансируемой за счет грантов, которая помогает обучать персонал этой модели. В ее программу входят консультации по конкретным случаям, помощь в лечении некоторых детей и онлайн-уроки по распространенным недугам.

«Что такое депрессия, как это выглядит у ребенка, каковы некоторые вмешательства и этот ребенок, поправляется ли этот подросток?» Дарем объясняет. «Мы учим всему этому».

Сейчас, по прошествии почти семи лет реализации этого проекта, Дарем говорит, что в этих семи медицинских центрах нет времени ожидания получения базовой психиатрической помощи. Она согласна с предложением губернатора о том, что проблемы с психическим здоровьем легкой и средней степени тяжести могут лечиться педиатром или другим поставщиком медицинских услуг, как при диабете или других хронических заболеваниях.

«Мы знаем, что у нас недостаточно специалистов в области психического здоровья, но у нас их просто нет», — говорит Дарем. «Но мы знаем, что этих детей осматривают врачи первичной медико-санитарной помощи. Депрессия, беспокойство, СДВГ — это обычное дело. И поэтому у нас должна быть новая модель ухода ».

Дарем говорит, что это стало еще более очевидным во время пандемии.

«… Мы знаем, что врачи первичной медико-санитарной помощи наблюдают этих детей. Депрессия, беспокойство, СДВГ — обычное дело. И поэтому нам нужна новая модель лечения.»

Доктор Мишель Дарем

Состояние психического здоровья в Массачусетсе лучше, чем почти в любом другом штате. Но Лидия Конли, президент и главный исполнительный директор Ассоциации поведенческого здравоохранения, говорит, что это не значит, что это хорошо.

«Большинство молодых людей, страдающих депрессией, например, почти 55%, не получали никакого лечения психического здоровья [в 2020 году], — говорит она. — На самом деле все сводится к вопросам рабочей силы, оплаты и заработной платы. ”

Одна из причин, по которой так много детей и подростков не получают помощи, заключается в том, что многие люди стесняются или не хотят обращаться за психиатрической помощью.Но еще одним фактором является потребность в большем количестве профессионалов, подготовленных для работы в этой области.

Многие люди отказываются от карьеры в области психического здоровья. Заработная плата социальных работников, которые часто несут долги как за бакалавриат, так и за аспирантуру, может составлять менее 40 000 долларов. Психологи и психиатры, которым требуется больше лет обучения, накапливают больше долгов. В штате есть программа погашения ссуд для врачей, которые соглашаются работать в условиях сообщества, но директора клиник говорят, что она недостаточно высока, чтобы компенсировать разницу в заработной плате психиатров и некоторых других специалистов.

Многие врачи предупреждают потенциальных коллег о потере времени на обременительные правила лицензирования, оформление страховых документов и другие препятствия на пути к помощи людям. Это бремя помогает объяснить, почему все большее число врачей переходят на использование только наличных средств вместо страховки — и почему спрос на все уровни психиатрической помощи намного превышает предложение.

Джонсон, мама, чей сын приходил и выписывался из отделения неотложной помощи прошлой весной, дает несколько советов для родителей или опекунов, разочарованных тем, что они не могут найти помощь своим детям.

«Прежде всего, позаботьтесь о себе», — говорит она. «Начни создавать команду поддержки. И не бойтесь говорить рано и часто ».

Эта социальная поддержка может быть более важной, чем когда-либо, поскольку государство и поставщики медицинских услуг работают над моделями для более быстрого и легкого доступа к медицинской помощи.

Этот проект частично финансируется за счет гранта Фонда NIHCM. Иллюстрации и анимации в этой серии созданы Софи Морс.

Этот сегмент выходит в эфир 22 июня 2021 года.

Дети, ожидающие лечения психического здоровья до 18 месяцев — CQC | Психическое здоровье

Дети с проблемами психического здоровья ожидают лечения до 18 месяцев, о чем на следующей неделе будет опубликовано официальное сообщение, в котором содержится обвинение в плохой заботе, которую многие получают.

Отчет Комиссии по качеству ухода в службы охраны психического здоровья детей и подростков (Camhs) предупреждает, что длительные задержки в лечении наносят вред здоровью молодых людей, страдающих тревогой, депрессией и другими состояниями.

Наблюдательный орган NHS сделает вывод, что когда в Англии люди моложе 18 лет действительно получают помощь от NHS, это означает «заботу». Тем не менее, это вызовет тревогу, что многие из них столкнутся с большими трудностями после того, как их направит терапевт или учитель в их школе.

Эксперты CQC, которые составили отчет, который должен быть опубликован в следующую пятницу, были удивлены, обнаружив, что обращение за медицинской помощью занимает так много времени и задержки происходят во многих частях Англии. Дети могут подождать несколько месяцев после направления до первоначальной оценки, а затем еще несколько месяцев, прежде чем они начнут лечение.

Длительные задержки приводят к тому, что некоторые дети начинают причинять себе вред или выпадают из учебы, пары распадаются, а родителям приходится прекращать работать, чтобы заботиться о своем ребенке, сообщила благотворительная организация Young Minds. Статистические данные показывают, что каждый пятый ребенок, направленный на лечение в Англию, не может быть осмотрен чрезмерно перегруженными службами охраны психического здоровья детей и подростков, и некоторые семьи в конечном итоге обращаются за частной помощью.

«В некоторых областях наблюдаются улучшения, но мы регулярно получаем сообщения от родителей, которые не могут получить направление, и их терапевт советовал им искать направление в школе и наоборот.Мы также получаем известия от родителей, которые месяцами ждали первичной оценки и чьи условия для детей за это время ухудшились », — сказала Джо Харди, руководитель службы поддержки родителей в Young Minds.

«Некоторые родители говорят нам, что их дети начали причинять себе вред во время ожидания или что они бросили школу, что не только сильно повлияло на их собственное образование, но также означает, что один из родителей вынужден бросить работу, чтобы ухаживать за ними.

«Мы слышим от родителей, которые расстались из-за давления, которое ожидание оказывает на всю семью, или которые говорят о разрушительном влиянии этого на их других детей», — добавила она.

Авторы отчета узнали, что многие службы охраны психического здоровья детей и подростков изо всех сил пытались справиться с ситуацией, потому что растущий спрос на помощь совпал с ухудшением кадрового состава, особенно в выходные дни, что подрывает качество ухода, получаемого пациентами. Это также покажет, как нехватка кроватей вынуждает NHS отправлять детей иногда за сотни миль от их дома для лечения.

В августе сэр Джеймс Манби, председатель отделения по семейным делам высшего суда, заявил, что в Великобритании «кровь на руках», если NHS не найдет кровать для 17-летней девушки, известной только как X, которая подвергалась серьезному риску покончить с собой.Он осудил «позорное и совершенно постыдное отсутствие надлежащего обеспечения в этой стране» для молодых людей, борющихся с психическими заболеваниями.

«Я приветствую направленность CQC, в том числе подчеркиваю очень долгое время ожидания и трудности с получением медицинской помощи, с которыми сталкивается слишком много детей и молодых людей», — сказала д-р Бернадка Дубичка, психиатр и заведующая кафедрой детей и подростков Королевского колледжа Психиатры.

Недостатки в услугах по охране психического здоровья детей и подростков означают, что некоторые дети в конечном итоге переживают полномасштабный кризис психического здоровья, сказала она.

«Несмотря на некоторые дополнительные инвестиции, деньги не доходят до линии фронта, спрос растет, а дети сталкиваются с кризисами. Каждый день дети и молодые люди разочаровываются из-за того, что в настоящее время система не отвечает требованиям ».

Отчет должен был выйти на прошлой неделе, но публикация была отложена до следующей пятницы из-за вмешательства Даунинг-стрит. Номер 10 попросил регулирующий орган изучить состояние психиатрической помощи детям и молодежи и ясно дал понять, что Тереза ​​Мэй заинтересована регулирующим органом в анализе той области оказания помощи NHS, в которой слабые места вызывают серьезную озабоченность у депутатов, медицинских групп и семей. .Число лиц моложе 18 лет, особенно девочек, попадающих в больницу в результате членовредительства, резко возросло за последние 10 лет.

Мэй проявляет особый интерес к психическому благополучию детей в рамках своего внимания к психическим заболеваниям как одной из «жгучей несправедливости», которую она обязалась бороться. Это был ключевой элемент ее январской речи о «общем обществе», которая стала первым подробным изложением ее убеждений и философии с тех пор, как она вошла в десятку в июле прошлого года.

Джереми Хант, министр здравоохранения, в прошлом году заявил, что услуги по охране психического здоровья детей и подростков были «возможно, самым большим слабым местом в системе здравоохранения на данный момент», и сказал, что «мы подводим слишком много семей и не вмешиваемся достаточно рано. когда есть излечимое психическое заболевание ».Энн Лонгфилд, уполномоченный по делам детей в Англии, на прошлой неделе заявила, что детям с проблемами психического здоровья оказывается «ужасающе плохая поддержка».

Обзор данных CQC проводится в то время, когда правительство готовится опубликовать «зеленую книгу» по психическому здоровью детей, которая призвана привести к тому, что министры, эксперты в области психического здоровья и участники кампаний по защите детей называют давно назревшими значительными улучшениями в оказании помощи.

Представитель CQC сказал: «Правительство поручило нам определить сильные и слабые стороны системы здравоохранения, чтобы поддержать психическое здоровье детей и молодых людей и помочь улучшить понимание путей, по которым они следуют, и препятствий, с которыми они сталкиваются.На следующей неделе мы опубликуем первый этап этого тематического обзора ».

Клэр Мердок, директор по психическому здоровью NHS England, сказала: «Фактически бесспорно, что после многих лет нехватки инвестиций финансирование NHS служб охраны психического здоровья молодых людей сейчас растет. Только за последний год цифры показывают, что расходы молодых людей на психическое здоровье выросли на 100 миллионов фунтов стерлингов ».

Но она добавила: «Но NHS England также четко указала на масштабы неудовлетворенных потребностей, которые недавние улучшения неизбежно только начали решать.

Кризисный центр принимает все больше детей с острыми психическими заболеваниями, которым приходится долго ждать стационарного лечения.

СПРИНГФИЛД — Угроза COVID-19 усложнила медицинское обслуживание для многих, но создала особые проблемы для молодежи, нуждающейся в стационарном психиатрическом лечении.

«Пандемия оказала разрушительное воздействие как на детей, так и на взрослых, — говорит социальный работник Элизабет дю Туа. «Проблема размещения детей сейчас острее, чем когда-либо. Цифры, которые я вижу, не отражают полное количество детей, о которых мы ищем более высокий уровень заботы.”

Du Toit — мобильный координатор кризисных ситуаций для службы экстренной помощи сети поведенческого здоровья, которая включает круглосуточную горячую линию, которая может обратиться за помощью по телефону без выходных.

Ее работа сосредоточена на координации услуг для лиц моложе 18 лет, и она видит большее количество молодых людей, находящихся в кризисной ситуации, в большем количестве, чем могут показывать данные, поскольку они ожидают размещения в приюте, многие из них впервые нуждаются в такой помощи, и что она называет среди этих чисел «непропорционально большое количество» ЛГБТ-молодежи.

«Число детей резко выросло, а также ухудшилось состояние их психического здоровья», — сказала дю Туа о том, что она видела в службах неотложной помощи.

«MCI (мобильное кризисное вмешательство) должно стабилизировать ребенка до того, как ему понадобится лечь в больницу. Но то, что происходит сейчас, заключается в том, что мы видим больше детей с более острыми заболеваниями и, следовательно, нуждаются в более высоком уровне помощи ».

Она сказала, что BHN видит «действительно серьезные попытки самоубийства и суицидальные мысли» у детей в возрасте от 12 до 17 лет, и что это особенно остро проявляется «у детей-трансгендеров.

«Многие больницы скажут, если вы трансгендер, и вам нужно находиться в одноместной палате», — сказал Дю Туа. «Это добавляет еще один уровень сложности при их размещении, потому что найти отдельную комнату сложнее, чем общую».

Кризис, по ее словам, вызван на региональном уровне как пандемией, из-за которой многие школы обращаются к дистанционному обучению, которое может оставить учащихся изолированными и лишенными социальной поддержки, так и тем фактом, что Trinity Health закрыла этим летом стационарные психиатрические службы в Провиденсе. Больница поведенческого здоровья покинула Западный Массачусетс без каких-либо подобных услуг для детей и подростков.

Дети с тяжелыми психическими заболеваниями, нуждающиеся в стационарном лечении, теперь ждут в отделениях неотложной помощи или дома для помещения в психиатрические больницы или оказания неотложной помощи по месту жительства, которой также не хватает возможностей, пострадавших от пандемии.

«Очень трудно разместить детей в Западном Массачусетсе, потому что мы полностью зависим от других районов, которые забирают наших детей, и у них есть свои собственные дети, которых они также пытаются обслуживать», — сказал Дю Туа.

«Прямо сейчас у нас есть 15 детей, которые ждут неотложной помощи в больнице или по месту жительства, и среди этих 15 у нас есть 8, которые ждали более недели, трое, которые ждали от трех до четырех недель, и один ребенок, который ждал шесть недель ждал больницу.Это ужасно.»

Она добавила: «Мы делаем все, что в наших силах, чтобы дети ждали дома, если они могут, чтобы они могли оставаться в обычном режиме, и мы делаем многое, чтобы убедиться, что они получают какое-то лечение, пока они ждут. Это очень плохая ситуация ».

«Время ожидания утомляет ребенка и часто усугубляет его психиатрические симптомы, а затем становится проблемой того, что еще хуже — держать его в отделении неотложной помощи в ожидании лечения или отправлять домой без лечения, рекомендованного изначально», — сказал Ду — сказал Тойт.

«Мы находимся в действительно тяжелом положении».

Дю Туа сказал, что ситуация подчеркивает, что «не только так много людей находится в кризисе, но и область психического здоровья находится в кризисе из-за нехватки кроватей».

Она сказала: «Нет. 1 ″ беспокойство, которое она слышит «снова и снова» от детей, потому что они «чувствуют себя изолированными и разобщенными».

«Они действительно борются с дистанционным обучением», — сказал Дю Туа.

«Дети, которых мы никогда раньше не видели, хорошо учились в школе и имели друзей, сейчас стремительно падают, и мы видим, как они приходят с серьезными попытками самоубийства, серьезной депрессией.Когда вы спрашиваете их, почему, они говорят, что чувствуют себя такими одинокими, такими изолированными ».

Дю Туа сказал: «Иногда мы находим детей, которые хотят лечь в больницу, и они хотят пройти курс лечения неотложной помощи по месту жительства, потому что там у них есть доступ к другим детям, сверстникам и людям, которые поддерживают их идентификацию и принятие».

«Сейчас мы находимся в положении, когда пытаемся заменить структуры, которые существовали исторически в рамках школьных и внешкольных программ, и это было непросто», — добавил Дю Туа.

«Мы всегда знали, что школа — это больше, чем просто образование. Это еще и хорошая социальная структура ».

Дю Туа сказала, что она заметила, что дети ЛГБТК в «непропорционально большом количестве борются с мыслями о самоубийстве, попытками самоубийства, тяжелой депрессией, членовредительством».

«Это кажется действительно искаженным, и это также сводится к ощущению полной изоляции», — сказал Дю Туа.

«У многих детей, которые являются ЛГБТК, есть семьи, которые не обязательно принимают их личность, и теперь они действительно теряют доступ к поддерживающим взрослым, сверстникам, которые также могут идентифицировать себя как ЛГБТК.Это изоляция поверх изоляции, а затем добавление множества сложных семейных проблем. Это становится действительно невозможной ситуацией ».

Она сказала, что службы экстренной помощи BHN также принимают детей, которые «возможно, никогда бы не переступили порог кризиса, потому что их было бы легко подключить к амбулаторным ресурсам, и этого было бы достаточно», но которые не реагируют на дистанционное лечение, которое стали стандартом во время пандемии.

«Это включает детей, которые хорошо справлялись с амбулаторными услугами, а затем, когда они перешли на телездравоохранение, они перестали посещать приемы», — сказал Дю Туа.

«Они как бы остаются в своей комнате и перестают общаться и общаться с людьми, и к тому времени, когда они приходят к нам, их депрессия стала настолько серьезной, что мы больше не можем смотреть на более низкий уровень заботы. Мы должны взглянуть на что-то более высокое ».

Дю Туа сказал, что службы экстренной помощи BHN незамедлительно принимают меры для стабилизации положения ребенка в кризисной ситуации, получают направления, чтобы сократить время ожидания в учреждении интернатного типа, и «в некоторых случаях смогла направить детей домой, где имеются соответствующие услуги, и они хорошо себя чувствуют». .

«Есть также дети, с которыми мы пытаемся сделать это, и через несколько дней они вернутся к нам либо в отделение неотложной помощи, либо в общине, и мы снова можем сказать, что попробовали более низкий уровень помощи. , мы пытались сохранить их в сообществе, но, к сожалению, их поведение или мысли поднялись до определенного уровня, и этот более высокий уровень заботы теперь неизбежен », — сказал Дю Туа.

Дю Туа сказала, что ближайшим стационарным учреждением в настоящее время в штате для детей в этой части содружества, нуждающихся в психиатрической помощи, является Вустерская больница поведенческой медицины, и она тратит «много времени на поиск», изучая потребности и отстаивая интересы ожидающих детей.