о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию.

Информация, которая распространяется посредством средств массовой информации, рекламной продукции, электронных и компьютерных игр,  кино-, видео-, иных аудиовизуальных сообщений и материалов может оказывать на подростков негативное влияние, побуждать их к рискованному, агрессивному, жестокому, антиобщественному поведению.

Нормы, которые регламентируют права несовершеннолетних в рассматриваемой сфере содержатся в Федеральных законах «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» от 24.07.1998 N 124-ФЗ, «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» от 29.12.2010 N 436-ФЗ (далее — Федеральный закон от 29.12.2010 № 436-ФЗ), «О рекламе» от 13.03.2006 N 38-ФЗ, «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 N 149-ФЗ и Законе РФ от 27.12.1991 N 2124-1 «О средствах массовой информации».

Также положения о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию, в том числе от информации, отрицающей семейные ценности содержатся и в Законе Иркутской области «Об отдельных мерах по защите детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие, в Иркутской области» от 05. 03.2010 г. № 7-03.

Согласно Федеральному закону от 29.12.2010 N 436-ФЗ к информации, запрещенной для распространения среди детей, относится информация:

1. побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству, либо жизни и (или) здоровью иных лиц, либо направленная на склонение или иное вовлечение детей в совершение таких действий; 
2. способная вызвать у детей желание употребить наркотические средства, психотропные и (или) одурманивающие вещества, табачные изделия, алкогольную и спиртосодержащую продукцию, принять участие в азартных играх, заниматься проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством;

3)   обосновывающая или оправдывающая допустимость насилия и (или) жестокости либо побуждающая осуществлять насильственные действия по отношению к людям или животным, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом;

3. 1) содержащая изображение или описание сексуального насилия;

4)   отрицающая семейные ценности, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи;

5. оправдывающая противоправное поведение;
6. содержащая нецензурную брань;
7. содержащая информацию порнографического характера;

8)   о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате противоправных действий (бездействия), включая фамилии, имена, отчества, фото- и видеоизображения такого несовершеннолетнего, его родителей и иных законных представителей, дату рождения такого  несовершеннолетнего, аудиозапись  его голоса, место его жительства или место временного пребывания, место его учебы или работы, иную информацию, позволяющую прямо или косвенно установить личность такого несовершеннолетнего.

К информации, распространение которой среди детей определенных возрастных категорий ограничено, относится информация:

1. представляемая в виде изображения или описания жестокости, физического и (или) психического насилия (за исключением сексуального насилия), преступления или иного антиобщественного действия;
2. вызывающая у детей страх, ужас или панику, в том числе представляемая в виде изображения или описания в унижающей человеческое достоинство форме ненасильственной смерти, заболевания, самоубийства, несчастного случая, аварии или катастрофы и (или) их последствий;
3. представляемая в виде изображения или описания половых отношений между мужчиной и женщиной;
4. содержащая бранные слова и выражения, не относящиеся к нецензурной брани.

Федеральным законом от 01.05.2019 № 93-ФЗ, вступившем в силу 29.10.2019, внесены изменения в Федеральный закон от 29.12.2010 № 436-ФЗ и отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Внесенными изменениями на организаторов зрелищных мероприятий (включая демонстрацию фильмов при кино и видеообслуживании), посредством которых демонстрируется информационная продукция, содержащая информацию, запрещенную для распространения среди детей, возложена обязанность не допускать на такие мероприятия лиц, не достигших 18 лет.

Лицо, непосредственно осуществляющее реализацию входных билетов, приглашений и иных документов или лицо, контролирующее проход на такое зрелищное мероприятие, наделено правом потребовать документ, удостоверяющий личность в случае возникновения сомнения в достижении лицом совершеннолетия.

Кроме того, при размещении анонсов фильмов, содержащих информацию, запрещенную для распространения среди детей, установлен запрет использования фрагментов, указанных фильмов перед началом демонстрации фильма при кино и видеообслуживании.

Нововведениями установлен запрет на продажу, аренду, а также выдачу из фондов общедоступных библиотек информационной продукции, содержащей информацию, запрещенную для распространения лицам, младше 18 лет. В связи с этим, продавцы и библиотекари обязаны удостовериться в совершеннолетии лица, которому реализуется информационная продукция.

Федеральным законом также установлен запрет на продажу посредством автоматов информационной продукции, содержащей сведения, запрещенные к распространению среди детей.

Нарушение законодательства Российской Федерации о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию, в силу статьи 22 Федерального закона от 29.12.2010 № 436-ФЗ влечет ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Согласно Уголовному кодексу РФ уголовно наказуемыми являются деяния, связанные с распространением и оборотом порнографических материалов.

Статьей 6.17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30. 12.2001 N 195-ФЗ предусмотрена административная ответственность в виде штрафа за нарушение законодательства Российской Федерации о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию.

О защите детей от информации причиняющей вред их здоровью и (или) развитию



О защите детей от информации причиняющей вред их здоровью и (или) развитию

Лицензия № 017 от 09 февраля 2015 г. Приложение к лицензии Серия 22II01 №0002779 Свидетельство №028 от 10 марта 2020г. Приложение к свидетельству Серия 22А02 №0001925

краевое
государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение

СЛАВГОРОДСКИЙ
ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ

Дело об оценке содержания СМИ в Российской Федерации

Автор

Перечислены:

• Юлия Крашенинникова

Зарегистрирован:

Реферат

В статье рассматриваются проблемы обеспечения качества экспертной деятельности, результаты которой используются в государственном управлении. В качестве примера рассматривается один из видов экспертной оценки. Этот тип появился около шести лет назад, в соответствии с Федеральным законом № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», с целью оценки возрастного рейтинга медиаконтента в сложных или спорных случаях. Исследование сосредоточено на двух темах: какие ошибки и злоупотребления случаются в практике экспертных оценок; как работают процедуры обеспечения качества. Эмпирические данные для анализа включают тексты экспертных оценок за период 2013-2017 гг. (N 105) и полуструктурированные интервью с аккредитованными экспертами (N 10). Выявлено, что качество экспертных оценок разнообразно и в ряде случаев далеко от удовлетворительного. Некоторые оценки могут быть поставлены под сомнение из-за их несоответствия законодательству и формальным критериям научных работ. При этом очевидные процедуры обеспечения качества в законе не прописаны или существуют, но фактически не работают. Результаты оценок однотипных продуктов отличаются друг от друга из-за отсутствия единых методов, общей теоретической базы и единого формата оценки. Государственный контроль за качеством работы экспертов и саморегулирование экспертного сообщества очень слабы. Эти обстоятельства создают условия для искаженного отношения стейкхолдеров к экспертизе: не как к дополнительному инструменту исполнения закона о детской медиабезопасности, а как к самодостаточному инструменту защиты частных интересов и воздействия на СМИ.

Предлагаемое цитирование

• Юлия Крашенинникова, 2019.
  « Проблемы обеспечения качества работы экспертов: на примере оценки медиаконтента в Российской Федерации «,
  Управленческое консультирование, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Северо-Западный институт управления., вып.3.

Дескриптор: RePEc:acf:journl:y:2019:id:957

как

HTMLHTML с абстрактным простым текстом обычный текст с абстрактнымBibTeXRIS (EndNote, RefMan, ProCite)ReDIFJSON

Скачать полный текст от издателя

Насколько нам известно, этот пункт недоступен для
скачать . Чтобы узнать, доступен ли он, есть три
варианты:
1. Проверьте ниже, доступна ли в Интернете другая версия этого элемента.
2. Проверить на сайте провайдера
есть ли она на самом деле.
3. Выполните поиск объекта с похожим названием, который будет
доступный.

Подробнее об этом товаре

Статистика

Доступ и статистика загрузки

Исправления

Все материалы на этом сайте предоставлены соответствующими издателями и авторами. Вы можете помочь исправить ошибки и упущения. При запросе исправления укажите дескриптор этого элемента: RePEc:acf:journl:y:2019:id:957 . См. общую информацию о том, как исправить материал в RePEc.

По техническим вопросам, касающимся этого элемента, или для исправления его авторов, названия, реферата, библиографической информации или информации для загрузки, обращайтесь: . Общие контактные данные провайдера: https://sziu.ranepa.ru .

Если вы создали этот элемент и еще не зарегистрированы в RePEc, мы рекомендуем вам сделать это здесь. Это позволяет связать ваш профиль с этим элементом. Это также позволяет вам принимать потенциальные ссылки на этот элемент, в отношении которых мы не уверены.

У нас нет библиографических ссылок на этот элемент. Вы можете помочь добавить их, используя эту форму .

Если вы знаете об отсутствующих элементах, ссылающихся на этот, вы можете помочь нам создать эти ссылки, добавив соответствующие ссылки таким же образом, как указано выше, для каждого ссылающегося элемента. Если вы являетесь зарегистрированным автором этого элемента, вы также можете проверить вкладку «Цитаты» в своем профиле RePEc Author Service, так как некоторые цитаты могут ожидать подтверждения.

По техническим вопросам, касающимся этого элемента, или для исправления его авторов, названия, аннотации, библиографической информации или информации для загрузки, обращайтесь: ° (электронная почта доступна ниже). Общие контактные данные провайдера: https://sziu.ranepa.ru .

Обратите внимание, что фильтрация исправлений может занять пару недель.
различные услуги RePEc.

Йельский юридический журнал — От защиты детей к правам детей: переосмысление запретов на пропаганду гомосексуализма в законе о правах человека

Включено
29 июня 2013 года президент России Владимир Путин подписал закон о
запрет на «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних»,
в том числе поддерживающие заявления о геях, лесбиянках, бисексуалах и трансгендерах. 1 Законодательство, которое включало
штрафы в размере до одного миллиона рублей (примерно 31 000 долларов США на тот момент).
прохода) и возможный тюремный срок для правонарушителей, проплывших через Думу на
голосование 436-0 и Совет Федерации при голосовании 137-0, с примерно
восемьдесят восемь процентов респондентов публично высказались в поддержку законопроекта
опрос.2

Немедленный протест правозащитников. Некоторые группы
устраивали подрывные акции протеста3, в то время как другие
использовали приближающуюся Олимпиаду в Сочи, чтобы спровоцировать давление со стороны наднациональных
органов, правительств, корпораций и гражданского общества, направленных на то, чтобы
России отменить закон.4 Грэм Рид,
директор ЛГБТ-программы Хьюман Райтс Вотч назвала закон
«регрессивным и дискриминационным», перекликаясь с осуждением со стороны Европейского Союза,
Совет Европы и Венецианская комиссия5.

Российский закон стремился ограничить гей-пропаганду во имя
защита детей — усилия с давней исторической родословной и
современный резонанс. Законы, подобные российскому, не являются «защитными для детей».
из-за их фактических эмпирических эффектов, а потому, что их сторонники развертывают
защиты детей, будь то на словах или из искренней заботы, как
центральное обоснование существования законов. Одни из первых попыток
ограничение пропаганды геев во имя защиты детей возникло в США
США и Соединенное Королевство,6 и многие из
эти законы остаются в силе7.
законы были встречены с сердечным одобрением в ряде других общественно-политических
контексты глобально; Российский закон был принят на фоне недавнего всплеска предложенных
Законы о пропаганде защиты детей в странах Африки к югу от Сахары и по всей Восточной
Европа.8

К тому времени, когда федеральное законодательство России вызвало гнев
активистов по всему миру, почти идентичные законы уже были приняты
по всей России, и законодатели заявили, что они необходимы для защиты несовершеннолетних9. Поскольку президент Путин возражал против
Associated Press:

[У] нас нет законов против людей с нетрадиционными
сексуальная ориентация. . . . [Вы] как бы создаете иллюзию среди миллионов
зрителям, что у нас такие законы есть, а у нас в России таких законов нет.
В России принят закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных
отношения между несовершеннолетними, но это совсем разные вещи10

Активисты отклонили это различие,
утверждая, что защита детей является неубедительным оправданием для подавления
ЛГБТ.11 Тем не менее, напряженность между этими
Конкуренция в понимании российского права не нова и постоянно преследует
усилия по защите сексуальных прав во всем мире. Недавние решения наднациональных органов
мало что сделали для снятия этого напряжения, отчасти потому, что они не смогли понять
наиболее важные интересы, поставленные на карту при введении законов о защите детей:
права самих детей.

В этом комментарии я
утверждают, что более сильный акцент на правах детей иллюстрирует, почему
наднациональные органы по правам человека должны рассмотреть ограничения для защиты детей
о сексуальных правах предположительно недействительным. В части I я намечаю, каким образом
идея противоречия между защитой детей и соблюдением сексуальных прав
прочно вошла в юриспруденцию в области прав человека. Во второй части я рассматриваю
недавние решения Комитета ООН по правам человека (КПЧ)12
и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ)13.
которые пытаются ориентироваться в этом напряжении. Наконец, в части III я утверждаю, что
судебные органы упустили из виду уже признанные права детей
себя — права, которые склоняют чашу весов
в пользу борцов за сексуальные права. В свете современных прав детей
гарантий, государствам и наднациональным органам следует отказаться от подхода,
противопоставляет интересы детей правам взрослых ЛГБТ в пользу
более целостная оценка затрагиваемых прав. Такая оценка делает
очевидно, что ограничения сексуальных прав, направленные на защиту детей, не выдерживают
тщательное изучение любым учреждением, которое серьезно относится к современным правам человека
гарантии.

I. констатировать утверждения
мотивы защиты детей

Сторонники законов, ограничивающих защиту прав ЛГБТ, использовали
доводы в защиту детей, настаивая на том, что моральное и физическое
развитие несовершеннолетних требует тщательного ограничения обсуждений
гомосексуальность и гендерное несоответствие. Оппоненты изображали эти законы как
слабо завуалированные нападки на права ЛГБТ,14
но аргументы в защиту детей на самом деле имели значительную поддержку в области прав человека.
судебная практика 1970-х и 1980-х годов. Первоначальные вызовы законам о защите детей создали
принцип, согласно которому государства обладают определенной свободой действий при осуществлении своих прав человека
обязательства в конкретных областях, включая мораль, и последствия
эти аргументы находят отклик и в наши дни.

Один из
самые ранние и наиболее важные с доктринальной точки зрения дела о защите прав детей.
мораль была Хэндисайд против Соединенного Королевства ,
решение ЕСПЧ в 1976 г.15 В Handyside Суд рассмотрел законность
изъятие книги, предназначенной для школьников, части которой говорили откровенно и
открыто о гомосексуализме, сексе и употреблении наркотиков. В конечном итоге ЕСПЧ отложил рассмотрение
регулирующие полномочия Соединенного Королевства в области морали. Примечательно, что
начал с того, что обнаружил, что цель судебного решения и первоначальные конфискации
книга — то есть «защита нравственности молодежи» — была законной.16 Затем суд постановил, что
используемые меры были достаточно «необходимы» для достижения этой цели, и
в конечном итоге пришел к выводу, что никакого нарушения Европейской конвенции не было.
место.17

Результат в Handyside
не был отклонением от нормы. Всего шесть лет спустя HRC достиг аналогичного
заключение по делу Hertzberg v.
к гомосексуализму — программы, которые подвергались цензуре со стороны контролируемых государством финских
Телерадиовещательная компания.19 В своем постановлении КПЧ отметил, что

общественная мораль сильно различается. Нет универсально
применимый общий стандарт. Следовательно, в этом отношении определенная маржа
ответственность должна быть предоставлена ​​компетентным национальным органам.

Комитет считает, что он не может
оспорить решение ответственных органов Финской радиовещательной корпорации
что радио и телевидение не являются подходящим форумом для обсуждения вопросов, связанных с
гомосексуальность, поскольку программа может быть расценена как поощрение гомосексуализма.
поведение. . . . В частности, нельзя исключить вредное воздействие на несовершеннолетних20.

затем влиятельные органы по правам человека признали, что государства заинтересованы
в защите детей и определили, что этот интерес в защите детей
перевешивают права взрослых на свободное выражение мнений в отношении публичной информации.
о сексе и сексуальности. В 1970-е и 1980-е годы, обоснование защиты детей
ограничения на пропаганду ЛГБТ были не просто правдоподобными , а решающими
как доктрина прав человека. Оба решения предлагали наднациональные
органы были готовы предоставить широкую свободу действий государствам, в которых
речь шла о нравственном — что обычно означало сексуальное — регулирование.

Когда были приняты решения по Handyside и Hertzberg , сексуальные права
практически не признавались в качестве категории права прав человека. Сегодня женские
права и претензии прав ЛГБТ получили признание на национальном уровне, а также
все чаще признаются наднациональными органами. 21
В Даджен против Соединенного Королевства , принятое в 1981 г., ЕСПЧ постановил, что
Закон Северной Ирландии о гомосексуализме нарушил гарантию Европейской конвенции о содомии.
конфиденциальность.22 Анализ Суда по делу Dudgeon
был повторен в 1988 году, когда ЕСПЧ отменил закон о гомосексуализме по аналогичному делу.
оснований в деле Норрис против Ирландии .23 В 1994 г.
окончательное решение по делу Тунен против Австралии
что закон Тасмании о содомии был вторжением в частную жизнь.24 Каждое из этих решений устанавливало, что ЛГБТ
некоторые права, которые не могут быть нарушены во имя предполагаемого общественного блага.

Это
иногда предполагалось, что более поздние решения о сексуальных правах неявно отвергали Handyside и Hertzberg в силу удаления морали из единственной сферы компетенции
государств и подвергнуть его наднациональному контролю25. Тем не менее, «пределы усмотрения» — термин Хэндисайда
усмотрение, которым пользуются государства при выполнении своих обязательств в соответствии с Европейским
Конвенции, особенно по вопросам морали, национальной безопасности и общественного
порядок26 — остается принципом наднационального
судебная практика по правам человека. Handyside продолжается
цитируется ЕСПЧ,27 и вопросы Handyside и Hertzberg
во многих отношениях шире, чем узкий вопрос закона о содомии, заданный Toonen , Dudgeon и Norris .
Недавние решения по законам о защите детей, о которых я расскажу ниже,
подчеркнул нерешенные вопросы в этих строках канонических прав человека
случаи. В совокупности дела устанавливают сильное право на сексуальную неприкосновенность частной жизни, но
они потенциально оставляют государствам широкую свободу в регулировании публичных выражений
сексуальности, особенно когда дети могут их наблюдать.28 Согласно этому интерпретационному синтезу,
правильный баланс между защитой детей и правами ЛГБТ
остается открытым вопросом.

II. балансировка
мотивы защиты детей и сексуальные права

Хотя различные европейские органы
высказались против принятия в России федерального закона о пропаганде, ни
ни ЕСПЧ, ни КПЧ еще не вынесли решения о его законности. Однако тела имеют
рассматривались другие региональные и муниципальные законы о защите детей, также принятые в
Россия. Эти решения — Алексеев против России и Федотова против Российской Федерации — предлагают причины, по которым пропаганда
законы могут нарушать гарантии прав человека и, следовательно, могут свидетельствовать о
как ЕСПЧ и КПЧ могут подойти к недавнему российскому законодательству.
Оба случая свидетельствуют о том, что наднациональные органы слишком сильно полагаются на представление
эмпирические доказательства и иллюстрируют важность более целостного анализа.

В Алексеев против России ,
ЕСПЧ рассмотрел жалобу о том, что запрет ЛГБТ-парадов в Москве нарушил
Статья 11 Европейской конвенции29. Российские официальные лица утверждали, что они
обеспокоены как общественным порядком, так и общественной нравственностью30.
Государство утверждало, что парады ЛГБТ следует понимать как публичные демонстрации
сексуальность, которой могут подвергаться дети и другие невольные зрители31.
ЕСПЧ не согласился. Он подчеркнул, что «участники не намеревались
демонстрировать наготу, вести себя сексуально провокационно или публично критиковать
морали или религиозных взглядов»32.
основе, Суд отличил дело от прецедентов, таких как Мюллер против Швейцарии , где дисплей
непристойных произведений искусства оправдывали ограничения выражения, отчасти потому, что произведение искусства
будут видны публике без каких-либо возрастных ограничений.33
Затем Суд пояснил, что, хотя европейские страны не достигли
консенсус по всем существенным вопросам равенства ЛГБТ, например, однополые
женитьба и усыновление — там было а
консенсус в отношении того, что ЛГБТ пользуются свободой мирных собраний. Такой
консенсус сузил пределы усмотрения, предоставленные России, и оправдал
наднациональный обзор.34

Сделав эти выводы, Суд повторил, «что любой
решение об ограничении свободы собраний должно основываться на
приемлемая оценка соответствующих фактов»35.
Суд подчеркнул, что государство не представило фактических доказательств того, что
упоминание или обсуждение гомосексуализма или статуса ЛГБТ будет
отрицательно сказываются на детях. 36 Без доказательств
что данное ограничение было необходимо для защиты молодежи, суд определил
«решения властей о запрете рассматриваемых мероприятий не основывались на
приемлемая оценка соответствующих фактов»37.
Таким образом, суд пришел к выводу, что запреты нарушили свободу Алексеева
сборка в соответствии с Европейской конвенцией.38
Хотя суд отменил запрет на отстаивание прав ЛГБТ в общественных местах.
сфере, это произошло прежде всего потому, что правительство не смогло обеспечить
достаточных доказательств, а не потому, что такие запреты по своей сути нарушают права человека.

Вскоре после Алексеев ,
СПЧ столкнулся с региональным законом, запрещающим пропаганду гомосексуализма в
Рязанская область России. В деле Федотова против Российской Федерации ,
истец был осужден судом в России за демонстрацию плакатов,
сказал «гомосексуальность — это нормально» и «Я горжусь своей гомосексуальностью» возле
средней школе и был оштрафован на 1500 рублей39. КПЧ признал закон нарушающим
Международный пакт о гражданских и политических правах, заключив, что Россия
не смог показать, что ограничение пропаганды гомосексуализма, но не
гетеросексуальность или сексуальность в целом была продуктом «разумного и
объективные» критерии. 40 Нравится Требование Алексеева о дополнительных доказательствах
что пропаганда ЛГБТ наносит ущерб детям, постановление по делу Федотова было двусмысленным.
решение «признать[d] роль властей государства-участника в защите
благополучие несовершеннолетних» и предложил, чтобы определение необходимости
производиться на основании обстоятельств дела41.
Как и ЕСПЧ, КПЧ отметил в своих рассуждениях, «что государство-участник не
показано, что ограничение права на свободу слова в отношении
«пропаганда гомосексуализма» — в отличие от пропаганды гетеросексуальности или
сексуальность вообще — у несовершеннолетних основывается на разумных и объективных
критериям»42.
КПЧ не сформулировал, какие различия он будет рассматривать
достаточно «объективны» или «разумны», чтобы обосновать запреты на пропаганду ЛГБТ. Ни
указало ли это, почему запрет на все публичные обсуждения сексуальности, однако
беспристрастным и недискриминационным, все равно будет нарушать основные права человека
гарантии.

Хотя Федотова
отражает скептицизм по отношению к законам, которые в настоящее время
учрежденный в России, он не дает особенно строгого объяснения того, почему
эти законы могут быть недействительными, особенно в свете таких прецедентов, как Hertzberg и Handyside . КПЧ подчеркнуто предположил, что Федотова «не
совершал какие-либо публичные действия, направленные на вовлечение несовершеннолетних в те или иные сексуальные
деятельности или в пропаганде какой-либо конкретной сексуальной ориентации»,
любые опасения соблазнения или вербовки.43
Комитет определил, что она просто «выражала свою сексуальную
идентичность и поиск понимания для нее»44.
КПЧ подтвердил заинтересованность государства в защите несовершеннолетних, но в конечном итоге
нашла, что в данном конкретном случае недостаточно сильна, чтобы отказать Федотовой в ее
собственную свободу самовыражения. Нравится Алексеев ,
Федотова признаны ограничения по
защита недействительна, но сделала это на довольно предварительных основаниях.

III. уделение внимания правам детей в дебатах о
законы о защите детей

Алексеева и Федотова отменили ограничения на
ЛГБТ-адвокации, но ни один из этих случаев полностью не объясняет, почему такие ограничения по своей сути
нарушать права человека. Спустя десятилетия после Handyside ,
Герцберг , Даджен , Норрис и Тунен , эти решения мало
определить взаимосвязь между заинтересованностью государства в защите детей и
права человека ЛГБТ. Поскольку мотивы защиты детей пользуются
возрождение в Восточной Европе и странах Африки к югу от Сахары, более целостная оценка
необходимо для определения прав человека, о которых идет речь в этих дебатах.

Споры о законах о защите детей и сексуальных правах
противопоставить власть государства индивидуальным правам ЛГБТ.
Немногие защитники — с обеих сторон — выдвинули на первый план права детей, которые
кодифицированы внутри страны в конституциях и законах и закреплены
на международном уровне в наднациональных соглашениях, таких как Конвенция о правах
Ребенок (CRC). 45
В Алексеев и Федотова , например заинтересованность государства в защите детей
просто сопоставлялись с правами ЛГБТ и правами
ребенок не утверждался и не обсуждался сколько-нибудь подробно.46
Однако, как я утверждаю в этой части, законы о пропаганде нарушают установленные
прав детей, и признание этого факта проливает свет на то, почему они должны
считается предположительно недействительным в соответствии с законодательством о правах человека.

Рост судебной практики по правам детей ускорился
резко с 1970-х, параллельно с появлением сексуальных прав.
В настоящее время дети пользуются широко признанными правами, которые суды все больше наделяют
подробный смысл и содержание. Когда начнут действовать новые законы о пропаганде гомосексуализма
доходят до ЕСПЧ и КПЧ, эти права должны быть включены в анализ
права, которые нарушаются, когда государство стремится защитить детей.

В соответствии с КПР дети пользуются правом на свободу
самовыражение, включая право «получать и распространять информацию и идеи
всех видов», закрепленное в статьях 13,47, а также связанное с этим право
«доступ к информации», закрепленный в статье 17. 48 Оба права создают презумпцию того, что
государство не должно ограждать детей от информации без веских на то оснований
для этого. Условия для преодоления этой презумпции узки.
и конкретный. Статья 13(2)(b) разрешает право ребенка на выражение мнений.
ограничивается, когда это необходимо для защиты общественной морали,49в то время как в статье 17(e) указывается, что государства должны защищать каждого ребенка «от
информация и материалы, наносящие ущерб его или ее благополучию»50.

В основе дебатов по поводу законов о защите детей во многих
способами, вращается вокруг степени, в которой государства имеют свободу определять
«общественная мораль» и «благополучие» в этом контексте. Как демонстрируют Toonen , Dudgeon и Norris , наднациональные
органы отказались дать государствам полную свободу контролировать сексуальную мораль
отношения между взрослыми по обоюдному согласию.51 Эти органы, однако, не определили
допустимая сфера действия законодательства о морали, направленного на детей. В отличие,
Комитет по правам ребенка конкретизировал понятие вредного
информацию через ее практику с течением времени. Он определил вредную информацию
посредством примеров, таких как «порнографические материалы и материалы, которые изображают или
усиливать насилие, дискриминацию и сексуализированные изображения детей»52.
и «порнографические материалы и материалы, пропагандирующие ксенофобию или любые другие
форме дискриминации и потенциально может усилить предубеждения»53.
Акцент Комитета на дискриминации, порнографии и насилии отражает
опасения составителей статьи 17(e), которые стремились оградить детей от
пропаганда «апартеида, расистских теорий и идеологий и тому подобного»54.
и не скрывать соответствующую возрасту информацию о половом воспитании,
обсуждение вопросов беременности и ВИЧ/СПИДа, а также защита интересов ЛГБТ55.

Если индивидуальные права должны иметь смысл, государства не должны
разрешается определять такие стандарты, как «мораль» и «вредная информация»
как они считают нужным. Скорее наднациональные органы должны привлекать государства к ответственности
после изучения степени консенсуса между государствами и рассуждений с самого начала
Принципы необходимости, демократии и соразмерности. Как я обсуждаю ниже,
международные органы все больше признают, что право на информацию
о сексуальности, включая гомосексуальность, является важной частью детского
право на информацию. Кроме того, сторонники широко поддержали
навязывание процессуальных норм в определении нравственности и вредных
информация, такая как требование прозрачности, участие детей
себя, участие сетей НПО и роль наднациональных органов56. Оба события подрывают утверждения государства
что это их прерогатива — называть информацию о сексуальности «вредной» для
дети.

Действительно, право детей на получение и распространение информации
связанных с сексуальностью, было одобрено авторитетным наднациональным органом
работает над правами детей.57 В Замечании общего порядка 4 о здоровье подростков и
Разработка , Комитет по правам ребенка разъяснил:

Государства-участники обязаны обеспечить, чтобы
все девочки и мальчики-подростки, как посещающие, так и не посещающие школу, обеспечиваются,
и не отрицается, точная и соответствующая информация о том, как защитить их
здоровья и развития и вести здоровый образ жизни. Это должно включать
информация об употреблении и злоупотреблении табаком, алкоголем и другими веществами,
безопасное и уважительное социальное и сексуальное поведение, диета и физическая активность.58

В Замечании общего порядка 12 Комитет подтвердил, что право на
информация является необходимым условием для осуществления права быть заслушанным, и
что такая информация в значительной степени передается через средства массовой информации.59
Когда государство запрещает публичное обсуждение гомосексуализма в СМИ,
детей от осуществления как их права на информацию, так и их права быть
слышал.

Законы, запрещающие
гомосексуальная пропаганда нарушает не только права детей на передачу и получение
информацию, но также потенциально право на образование в соответствии с Конвенцией о правах ребенка.60 Общий комментарий 3 распространяется на сферу образования, требуя, чтобы
«Государства-участники должны обеспечить, чтобы дети имели возможность приобретать
знания и навыки для защиты себя и других, когда они начинают выражать
их сексуальность». 61 Специальный докладчик ООН по праву на образование Вернор Муньос выступил против законов о пропаганде гомосексуализма.
на этом основании, подчеркнув, в частности, что дети имеют право на доступ
половое и репродуктивное образование.62 Нарушения прав на информацию и образование особенно
острой для ЛГБТ-детей, которые в значительной степени отсутствуют в законодательных дебатах, но несут
основная тяжесть законов, запрещающих любое обсуждение сексуальности ЛГБТ.

Право на образование имеет решающее значение в свете
Проблемы с ВИЧ/СПИДом и сексуальным здоровьем, особенно у молодых геев и
трансгендерные люди. Согласно Замечанию общего порядка 3 Комитета по правам ребенка о ВИЧ/СПИДе и правах
Ребенка примечания:

Обязанность государства реализовать право на жизнь,
выживания и развития также подчеркивает необходимость уделять пристальное внимание
сексуальности, а также к поведению и образу жизни детей, даже если они
не соответствуют тому, что общество считает приемлемым в сложившихся
культурные нормы для определенной возрастной группы. . . . Эффективная профилактика
программы — это только те, которые признают реалии жизни
подростков, при решении проблемы сексуальности путем обеспечения равного доступа к соответствующим
информации, жизненным навыкам и превентивным мерам.63

Если понимается защита детей
требовать защиты всех детей,
в том числе детей ЛГБТ, затем откровенное и открытое обсуждение гомосексуализма,
сексуальное здоровье и права ЛГБТ превращаются в актив, а не в пассив.64

Когда права детей учитываются при оценке
законы о защите детей, ограничивающие права последствия этих инициатив
еще более очевидным. Сторонники этих законов утверждают, что, хотя законы могут
ограничивают права ЛГБТ, они оправданы тем, что защищают
интересы детей. Оппоненты отвергают этот аргумент и настаивают на том, что
Сомнительное влияние законов о защите детей на нравственность детей чрезвычайно
перевешиваются драматическими и непосредственными ограничениями, которые эти законы налагают на
права ЛГБТ. Однако исчисление значительно сдвинется, если мы
признать, что права детей на самовыражение, информацию и образование
подвергается опасности, когда вопросы ЛГБТ не могут обсуждаться публично65.
Законы, запрещающие гей-пропаганду, ущемляют права не только ЛГБТ, но и
также самих детей. Признавая этот факт, становится очевидным, что
такие законы вообще не защищают детей.

Заключение

Идея противоречия между защитой детей и
признание сексуальных прав в публичной сфере привело к взрывоопасным конфликтам
во внутренних и транснациональных правовых системах — и все же, на фоне противоречивых
прецедентов с конца 1970-х годов, наднациональные органы не
сформулировал всеобъемлющий принцип для разрешения этих конкурирующих утверждений о
права. Появление российского права открывает уникальную возможность для человека
правозащитников сформулировать надлежащие отношения между государством
заинтересованность в защите детей и прав человека ЛГБТ. Когда
права детей добавляются к балансу наряду с заинтересованностью государства в
защита детей и права ЛГБТ, анализ меняется.
общепризнанный интерес государства к защите детей ослабляется признанием
что при этом нарушаются права детей.

По мере распространения законов о защите детей обе стороны, скорее всего,
апеллировать к здравому смыслу в защиту детей и защиту
права, каждое из которых имеет прочную основу в судебной практике в области прав человека. К
избегать разговоров друг с другом, активисты и законодатели должны обратиться к
структуры, которые могут систематически синтезировать и уравновешивать эти конкурирующие
Просмотры. Целостный анализ, учитывающий добросовестные взгляды всех сторон
серьезно может утверждать, что у государства есть неподдельный интерес, а может быть и благо
намерения в своих усилиях по защите детей. В то же время такой
подход дает доверие к более поздним достижениям в области сексуальных прав и
закон о правах детей, в котором четко указано, что такие усилия могут быть серьезно
ограничение прав детей, а также ЛГБТ. Принимая более широкий
последствия этих законов подчеркивает тот факт, что
Запреты защиты прав ЛГБТ в целях защиты детей являются контрпродуктивными и
недопустимые средства для достижения целей защиты детей.