Однажды сын не вовремя зашел в спальню родителей. Чем обернулась эта неосторожность для него? — Обсуждай

Однажды сын не вовремя зашел в спальню родителей. Чем обернулась эта неосторожность для него? — Обсуждай

Николай Сидоров

Однажды сын не вовремя зашел в спальню родителей. Чем обернулась эта неосторожность для него?
сын
родитель
спальня
неосторожность

5 лет

1097

80

0

Ответы

Алексей Заславский

Вовочка приходит в школу с синяком под глазом. Учительница спрашивает Вовочка , что случилось? Да ложимся спать , папа спрашивает:-» Вовочка , ты спишь?» я говорю -«нет» и получил в глаз. Учительница:- Вовочка а ты ничего не отвечай. На следующий день приходит, синяк под вторым глазом. Вовочка , что случилось? Ложимся спать. Папа спрашивает -ты спишь? Я молчу. Мама спрашивает-Ты спишь? Я молчу. Папа говорит — ну тогда поехали. Я говорю -Куда?

5 лет

0

ПН

Парень На Все 100%

Ночь, сын заходит в спальню родителей, а они занимаются сексом. Сын: — Папа, а можно я с вами поиграю? Родители в смятении, но соглашаются и сын забирается отцу на спину. Через некоторое время мама начинает постанывать и извиваться. Сын тихо говорит отцу на ухо: — Папа, поосторожнее, а то я в этом месте всё время с дяди Коли сваливаюсь…

5 лет

0

Muza

Если бы зашёл, виноваты родители, что дверь не закрыли. Но надо ребёнку сказать, что в родительскую спальню надо стучаться, хотя это ребёнок должен знать с малолетства.

5 лет

0

Владимир Панферов

Если сыну 3годика, то узнал, что мама и папа играют торже в «коняшки», а если ему 20 лет, то стучать в дверь спальни его не научили — сами виноваты.

5 лет

0

Татьяна Тышкевич

Однажды сын не вовремя зашел в спальню родителей. «Папа, а что ты делаешь?» «Что делаю. что делаю. Работу делаю»

5 лет

0

Николай Сидоров

обои клею

5 лет

1

Татьяна Тышкевич

5 лет

1

Владимир Март

И я обеих!

5 лет

1

ВС

Валентина Савось

Что за манера вообще входить без стука в комнату,не важно чью. …Воспитывайте своих деток и сами учитесь….

4 года

0

Свет — Мария Стрижевская

УВИДЕЛА У НАС РОДСТВЕННИЦА ДЕВОЧКА И ЗАКРИЧАЛА ЗАПЛАКАЛА ПАПА ЗАЧЕМ МАМУ ДАВИШЬ У НЕЁ ИСПУГ БЫЛ ,

5 лет

0

Галина Лихолатова

для моих ни чем просто объяснила что к папе с мамой нужно стучаться прежде чем войти

5 лет

0

Николай Сидоров

даже если они делают ремонт в своей комнате

5 лет

1

Галина Лихолатова

тем более можно поранить

5 лет

1

ЛК

Лидия Канаева

Мне такое общение не устраивает, одни вопросы и ничего вразумительного!

4 года

0

ИТ

Ирина Ткач

Для него вопросами не удобными для родителей. А вот для родителей…..

5 лет

0

ГП

Галина Пенская

Сын зашёл в спальню родителей и застал аиста на месте преступления.

5 лет

0

Николай Сидоров

и отец еще долго швырял камни в аиста..

5 лет

1

ГП

Галина Пенская

Ну, как то так!

5 лет

1

Николай Сидоров

отцу было достаточно одного сына….разгильдяя

5 лет

1

Людмила Королёва

Это может случиться в любой семье и это зависит от такта родителей.

5 лет

0

Николай Сидоров

обои помогать клеить можно и без такта

5 лет

1

Людмила Королёва

Ловушка, спасибо.

5 лет

1

Виктор Конобрий

Он заявил:»И эти люди запрещают мне ковыряться пальцем в носу?»

4 года

0

Ольга

Как в анекдоте? ……….И долго я буду здесь с водой стоять?

5 лет

0

АБ

Анастасия Бали

Для сына шок , а для родителей чувство неловкости и стыла

5 лет

0

Аля

не знаю чем,но родителям -надо закрывать дверь на замок

5 лет

0

Николай Сидоров

даже если они делают ремонт

5 лет

1

Аля

мы же не ремонт имеем в виду

5 лет

1

Николай Сидоров

Я имел в виду, что родители клеили обои и сыну пришлось помогать, а планы у него были другие. А вы, что имели в виду?

5 лет

1

Аля

ну вы же поняди

5 лет

1

Николай Сидоров

так многие подумали, надо отвечать с иронией

5 лет

1

Аля

ок

5 лет

1

Natali

Появлением на свет брата или сестренки через 9 месяцев

3 года

0

Николай Сидоров

..еще хуже — его заставили помогать делать ремонт

3 года

1

Natali

3 года

1

Маргарита Гракович

это мобернутся для него тяжелои психическои болезнью

5 лет

0

РА

Рафкат Абдулин

боже мой и они мне запрещают ковырять в носу пальцем.

5 лет

0

Ольга Капля

БОЛЬШЕ НЕ ЗАДАВАЛ ВОПРОСОВ ОТКУДА БЕРУТЬСЯ ДЕТИ

5 лет

0

Следующая страница

Зашел В Спальню К Маме Порно Видео

• 
  
  

  Смотреть Порно Мать Приходит Ночью В Спальню К Сыну

• 
  
  

  Дочь Пришла К Отцу В Спальню

• 
  
  

  Сын Зашол К Матери В Спальню

• 
  
  

  Подкрался К Маме Сзади И Трахнул В Жопу

• 
  
  
  
  

  К Маме В Трусики Скачать

• 
  
  
  
  

  Дочька Пристает К Маме Ххх

• 
  
  
  
  

  Русский Врач Пришел К Маме

• 
  
  
  
  

  Голый Мужчина Моется В Душе К Нему Приходит Его Жена Они Начинают Потом. ..

• 
  
  
  
  

  В Спальню Ее Сильно Трохал

• 
  
  
  
  

  Сын Кончает В Рот Спящей Маме

• 
  
  
  
  

  Мужик Пристает В Афтобусе К Парню Секс

• 
  
  
  
  

  Секс Видео Сын Подгядовал В Душ На Маме

• 
  
  
  
  

  Сестра Приехала В Гости К Брату Видио

• 
  
  
  
  

  Сын Кончил В Киску Внутри Маме

• 
  
  
  
  

  Толстушки Раком Вид Сзади В Нд К

• 
  
  
  
  

  Порно Свингеры Пришли В Гости К Паре

• 
  
  
  
  

  Пришел Ночью Спальню К Зрелой И Трахнул

• 
  
  
  
  

  Я Трахал Тьотю В Бікіні

• 
  
  
  
  

  В Душ К Волосатой

• 
  
  
  
  

  Відео Кінчив В Пізду Мамі Ххх

• 
  
  
  
  

  Сын Приехал В Гости К Родиьелям Сескс

• 
  
  
  
  

  Видео Шлюхи Зашли В Бар К Байкером

• 
  
  
  
  

  Лезби Дочка Пристает К Маме На Руском

• 
  
  
  
  

  Секс В Дікіх Племенах

• 
  
  
  
  

  Пригласили Садовника В Спальню

• 
  
  
  
  

  Сын Залез К Маме Под Юбку

• 
  
  
  
  

  Засунули Шпріца З Гірчицеют Шлюсі В Пизди І Кіску

• 
  
  
  
  

  Маленьких Сын Пришел К Маме

• 
  
  
  
  

  Прижался В Автобусе К Попки

• 
  
  
  
  

  Привязали В Возрасте К Лавочке И Бьют Кнутом Крутой Мен

• 
  
  
  
  

  Пришел В Гости К Зрелой В Белых Трусиках И Юбке И Потрахалее

• 
  
  
  
  

  Дочь Пристоёт К Маме Лесби

• 
  
  
  
  

  Сын Пристает К Маме Когда Она Спит

• 
  
  
  
  

  Прижался В Автобусе К Девушке

• 
  
  
  
  

  Сын Пришол К Маме Чтобы Утешать

• 
  
  
  
  

  В Душ К Сестре

• 
  
  
  
  

  Папа Зашел К Дочке В Комнату

• 
  
  
  
  

  Кончил В Пизду Маме И Она

• 
  
  
  
  

  Сперма На Маме В Нижнем Белье

• 
  
  
  
  

  Кінчив В В Жену

• 
  
  
  
  

  Маленький Сын Кончил Маме В Рот Онлайн

• 
  
  
  
  

  Сын Кончает Маме В Рот Порнхаб

• 
  
  
  
  

  Кончил Маме В Волосатую

• 
  
  
  
  

  Відео Син Кінчає Мамі В Пизду Руске На Кокобум

• 
  
  
  
  

  Подкрался К Девушке В Душ

• 
  
  
  
  

  Кончил Маме В Рот Евро

• 
  
  
  
  

  Секс В Троем Ревность К Мужу

• 
  
  
  
  

  Привезал К Сталбу И Засунул Член В Рот

• 
  
  
  
  

  Парень Мигает Членом В Автобусе

• 
  
  
  
  

  Мама И Син Секс Японец Вижо

• 
  
  
  
  

  Волосатые Мамаши В Две Дырки

• 
  
  
  
  

  Бесплатное Лесбиянок Мать И Дочь

• 
  
  
  
  

  Секс В Жунгле Индия Скрытая Камера

• 
  
  
  
  

  Бьет Членом По Сиськах

• 
  
  
  
  

  Бабка В Рейтузах Секс

• 
  
  
  
  

  Порноо Супер Дерои Хентай

• 
  
  
  
  

  Голая Девушка В Пижаме

• 
  
  
  
  

  Жёсткий Секс Много Людей

• 
  
  
  
  

  Большие Сиськи В Нижнем Белье

• 
  
  
  
  

  Лысый Дед И Его Внуска Красотка

• 
  
  
  
  

  Видео Фильм Рэтро 30 Х Годов

• 
  
  
  
  

  Секс Мамочки Кончил Внутер

• 
  
  
  
  

  Большое Сыска Мом Секс

• 
  
  
  
  

  Волосатие Писки Девушек Оргия

• 
  
  
  
  

  Ебут Стоя В Позе 69

• 
  
  
  
  

  Папа Трахнул Дочь 3Гп

• 
  
  
  
  

  Сноха И Тесть Японское

• 
  
  
  
  

  Яндекссмотреть Бесплатнопорно Широкие Бедра Милф

• 
  
  
  
  

  Скачати Лесбі Кінчають В Лице

• 
  
  
  
  

  Молодые Дрочат Пизду До Оргазма

• 
  
  
  
  

  Две Маленкую Сасед Лижет

• 
  
  
  
  

  Натуральные Сиски Кончают В Нутри

• 
  
  
  
  

  Фильмы Семейные Пары Би

D1 81 D1 8B D0 Bd D0 B7 D0 B0 D1 88 D0 B5 D0 Bb D0 B2 D1 81 D0 Bf D0 B0 D0 Bb D1 8C D0 Bd D1 8E Ebenki2.

com Порно Видео

• 
  
  

  D1 Тру а л Autre 2 (ипе прикус п па D Oeil)

• 
  
  

  бл @ ск D1 @ M0nd с кристаллом

• 
  
  

  %! 00

• 
  
  

  п @ D1 @ R @ Ch4l вебкамера

• 
  
  

  D1 @ M0nd — D0wnbl0us £

Зашел В Спальню К Маме Порно Видео

• 
  
  

  Кокобум Зашол В Спальню К Родителям

• 
  
  

  Смотреть Порно Мать Приходит Ночью В Спальню К Сыну

• 
  
  

  Зашел В Комнату К Дочери

• 
  
  

  Ххх Смотреть Зашел В Комнату К Сеструхе И

• Ad
  
  
• 
  
  
  
  

  Дочь Пришла В Спальню К Родителям И Соблазнила Отца

• 
  
  
  
  

  Пристаёт В Постеле К Маме

• 
  
  
  
  

  Зашел К Маме В Душ

• 
  
  
  
  

  Сын Зашел К Маме В Душ

• Ad
  
  
• 
  
  
  
  

  Зашел К Маме В Душ И Трахнул Её На Кокобум

• 
  
  
  
  

  Японское Пришел К Маме В Спальню

• 
  
  
  
  

  К Маме Мои Друзя В Окно

• 
  
  
  
  

  Сын К Маме В Душ

• 
  
  
  
  

  Подкрался К Маме В Ванной

• 
  
  
  
  

  Лунатик Пришел К В Спальню

• 
  
  
  
  

  Подкрался К Маме Сзади И Трахнул В Жопу

• 
  
  
  
  

  Руский Сын Зашол К Маме В Душ

• Ad
  
  
• 
  
  
  
  

  Дочь Пришла К Отцу В Спальню

• 
  
  
  
  

  Мама Спид Син Пресол К Маме В Комнату Секс

• 
  
  
  
  

  Большиє Жопки В Бікінях Класичних

• 
  
  
  
  

  Приствавание В Транспорте К Молодим

• Ad
  
  
• 
  
  
  
  

  Друг Попал В Комнату К Моєй Мачехе

• 
  
  
  
  

  Скачать Мастурбация Веб Камера В Спальню

• 
  
  
  
  

  Брат Зашел В Комнату Сестру

• 
  
  
  
  

  Сестра Приехала В Гости К Брату Видио

• 
  
  
  
  

  Член В Очко Староы Маме Больно

• 
  
  
  
  

  Трах В Волохату Кіску Мами Видео

• 
  
  
  
  

  Син І Мама Син Пристайот К Маме

• 
  
  
  
  

  Толстий Член Кончае В Узкую Кіску

• 
  
  
  
  

  Возбужденный Сын Домагается К Маме

• 
  
  
  
  

  Эротика Сын Залез К Маме Подьюбку

• 
  
  
  
  

  Проводник Завел Туристок В Джунгли К Оборигенам Для Ебли Видео

• 
  
  
  
  

  Сын Пристает К Маме Азиатское

• 
  
  
  
  

  Видео Прикоснулся Членом К Маме С Зади

• 
  
  
  
  

  Сын Залез К Маме Под Юбку

• 
  
  
  
  

  Сын Пристает К Маме На Кухне

• 
  
  
  
  

  Пристает К Маме Япон

• 
  
  
  
  

  Секс 4Мужику В Одну Кіску І Попку Жесть

• 
  
  
  
  

  Сперма В Пизде У Маме Видео

• 
  
  
  
  

  Засунули Шпріца З Гірчицеют Шлюсі В Пизди І Кіску

• 
  
  
  
  

  Сын Пристает К Маме Когда Ана Спит

• 
  
  
  
  

  Восточные Девушки В Постели К Видео Как Их Готовят К Сексу

• 
  
  
  
  

  Прижался В Автобусе К Попе

• 
  
  
  
  

  Сын Пришол К Маме Пока Папа Спит

• 
  
  
  
  

  Маленьких Сын Пришел К Маме

• 
  
  
  
  

  Мачеха В Похоти К Пасынку

• 
  
  
  
  

  Случайно Зашел В Комнату Подруги Жены

• 
  
  
  
  

  Реальний Секс В Художньому Кіно

• 
  
  
  
  

  Пристование В Атобусе К Девченкам

• 
  
  
  
  

  Отец Пришел В Душ К Дочери

• 
  
  
  
  

  Раствором Накачивать Половые Губы

• 
  
  
  
  

  Секс Парень Беременную Девушку Японскую

• 
  
  
  
  

  Серьезный Массаж Простаты В Сауне

• 
  
  
  
  

  Ебут И Лапают В Автобусе

• 
  
  
  
  

  Порна Скрытые Камера Турки

• 
  
  
  
  

  Фильмы В Деревне Япония

• 
  
  
  
  

  Под Юбкой Без Трусов Мастурбирует В Парке

• 
  
  
  
  

  С Волосатыми Пиздами Блондинок

• 
  
  
  
  

  Порновидео Транс Соблазнил Мужчин

• 
  
  
  
  

  Гей Лижет Ноги Деда

• 
  
  
  
  

  Хотел Толости Мужика Чилен Сасат Через Ватсап

• 
  
  
  
  

  Молодой Сын Ебёт Беременную Мать

• 
  
  
  
  

  Подглядывает За Сексом И Маструбирует

• 
  
  
  
  

  Скрытая Камера Дед Порит Бабку В Лесу

• 
  
  
  
  

  Скачат Секс Мама Спид Сын Ебет

• 
  
  
  
  

  Жестокий Секс С Выпадением Влагалища

• 
  
  
  
  

  Секс Трансов С Старухами

• 
  
  
  
  

  Жена Нежно Трахает Мужа В Попу

• 
  
  
  
  

  Огромные Черные Члены В Девственницах

• 
  
  
  
  

  Тетя Моет Сиски На Душе

• 
  
  
  
  

  Турк Сех Видое Ком

• 
  
  
  
  

  Реальное Жена С Негом

• 
  
  
  
  

  Секс Видео Гигантские Сиськи

• 
  
  
  
  

  Съешь Свою Сперму Ведио

• 
  
  
  
  

  Гей Сперма На Языке

Спальня моих родителей | The New Yorker

Фотография Алекса Уэбба / Magnum

Мне девять лет и семь месяцев. Я дома, играю в прятки в своей комнате со своим младшим братом Джин. Субботний вечер, и солнце скрылось за холмами. За пределами нашего бунгало тишина, но время от времени вечерний ветер доносит до нас крики. Наши родители держат нас дома со вчерашнего дня.

Маман входит в комнату и выключает свет до того, как мы ее видим. Джин плачет в темноте, но как только она начинает его целовать, он начинает хихикать. Он тянется, чтобы взять ее на руки, но она торопится.

— Не включай сегодня свет, — шепчет она мне.

Я киваю. « Его , маман».

«Пойдем со своим братом». Я несу Джин и следую за ней. — И никому дверь не открывай. Твоего папы нет дома, меня нет дома, никого нет дома. Ты слышишь меня, Моник, а?

« Его , Маман».

«Проглоти теперь все свои вопросы, светлая дочь. Когда твои папа и дядя вернутся, они тебе все объяснят.

Maman ведет нас по коридору в свою комнату, где зажигает свечу, которую взяла с нашего семейного алтаря, в гостиной. Она начинает раздеваться, бросая одежду на пол. Она говорит нам, что уходит на ночь и что она уже опаздывает. Она тяжело дышит, как будто бежала; ее тело блестит от пота. Она надевает красивое черное вечернее платье, которое нравится папе, и расчесывает свои мягкие волосы. Я помогаю ей с молнией на спине ее платья. Она красит губы в темно-красный цвет и сжимает их вместе. Блестки на ее платье блестят в свете свечи, как будто ее сердце горит.

Моя мама очень красивая женщина тутси. У нее высокие скулы, узкий нос, сладкий рот, тонкие пальцы, большие глаза и худощавое телосложение. Ее кожа настолько светлая, что вы можете увидеть голубые вены на тыльной стороне ее рук, как и на руках Ле Пер Мертенс, нашего приходского священника, который из Бельгии. Я похожа на Maman, и когда я вырасту, я буду такой же высокой, как она. Вот почему папа и все его хуту зовут меня Шенге, что на языке киньяруанда означает «мой малыш».

Папа похож на большинство хуту, очень черный. У него круглое лицо, широкий нос и карие глаза. Его губы полны, как банан. Он веселый, веселый человек, который может заставить вас смеяться до слез. Джин похож на него.

«Но, maman, вы же говорили мне, что по ночам гуляют только плохие женщины».

«Моник, я же говорил, сегодня никаких вопросов».

Она останавливается и смотрит на меня. Когда я собираюсь открыть рот, она кричит: «Тихо! Иди, сядь с братом!»

Мама никогда не кричит на меня. Она сегодня странная. В ее глазах блестят слезы. Я беру флакон Amour Bruxelles, духов, которые папа дарит ей, потому что любит ее. Все в округе знают ее по сладкому запаху. Когда я кладу бутылку ей в руки, она вздрагивает, как будто ее мысли только что вернулись к ней. Вместо того, чтобы распылить его на себя, она наносит его на Джин. Он взволнован, нюхает свои руки и одежду. Я умоляю maman намазать меня, но она отказывается.

— Когда тебя спросят, — строго говорит она, не глядя на меня, — скажи, что ты один из них, ладно?

«Кто?»

«Кто угодно. Ты должна научиться заботиться о Джин, Моник. Тебе просто нужно, да?

«Я буду, maman».

«Обещание?»

«Обещание».

Маман направляется в гостиную, а Жан следует за ней. Он скулит, чтобы его подержали. Я несу свечу. Мы садимся на наш большой диван, и maman задувает свечу. В нашей гостиной никогда не бывает совсем темно из-за распятия в углу, которое светится желто-зеленым светом. Всепрозрачный, как любит говорить папа. Жан, как обычно, ковыляет к алтарю. Он кладет руки на распятие, как будто играет с игрушкой. Свечение входит в его пальцы, делая их зелеными, и он поворачивается к нам и смеется. Быстрыми шагами я возвращаю его. Я не хочу, чтобы он стащил распятие, прислоненное к стене, или вазу с бугенвиллеей рядом с ним. Частью моего долга является уход за алтарем. Я люблю распятие; все мои родственники так делают. Кроме Тонтона Нзеймана — Волшебника.

Волшебник — брат папы по отцу. Он язычник, и он очень силен. Если вы ему не нравитесь, если только вы не сильный католик, он может накладывать на вас свои чары, пока вы не станете бесполезными. Цвет его кожи молочный с небольшим кофейным оттенком. Он никогда не был женат, потому что говорит, что ненавидит свою кожу и не хочет передавать ее по наследству. Иногда он рисует себя углем, пока дождь не смоет его черноту. Я не знаю, откуда у него такой цвет. Мои родители говорят, что это сложная история о смешанных браках. Он такой старый, что ходит с палкой. Его губы длинные и обвисшие, потому что он использует их, чтобы насылать на людей неудачи и болезни. Он любит пугать детей своим уродливым лицом. Всякий раз, когда я вижу Волшебника, я убегаю. Папаша, его родной племянник, не хочет, чтобы он был в нашем доме, а маман терпит Волшебника. «Неважно, он наш родственник», — говорит она. Тонтон Андре, единственный брат папы, ненавидит его еще больше. Они даже не здороваются на дороге.

Хотя я девочка, папа говорит, что распятие будет моим, когда он умрет, потому что я первенец в семье. Я буду носить его, пока не отдам своему ребенку. Некоторые смеются над папой, который сказал, что это придет ко мне, девочке. Другие пожимают плечами и соглашаются с папой, потому что он закончил университет и работает в министерстве. Иногда, когда нас навещают Тонтон Андре и его жена Тантина Аннет, они хвалят папу за это решение. Тантина Аннет беременна, и я знаю, что они поступили бы так же, если бы Бог первым дал им девочку.

Без его удостоверения личности вы бы никогда не узнали, что Тонтон Андре — брат Папы. Он нечто среднее между папой и маман — такой же высокий, как маман, но не такой смуглый, как папа. У него маленькая бородка. Тантин Аннет — лучшая подруга Маман. Она хоть и тутси, как маман, но такая же смуглая, как папа. Иногда в дороге полиция спрашивает ее удостоверение личности, чтобы убедиться в ее корнях. В эти дни мои родители дразнят ее, что она родит шестерых детей, потому что ее беременный живот очень большой. Каждый раз, когда она беременеет, у нее случается выкидыш, и все знают, что это заклинание Волшебника. Но пара была сильна в своей вере. Иногда целуются на публике, как бельгийцы по телевизору, а наши это очень не любят. Но им все равно. Тонтон Андре отвозит ее в хорошую больницу в Кигали на обследование, а папа и другие наши родственники вносят деньги, чтобы помочь им, потому что они оба всего лишь плохие учителя начальных классов. Волшебник тоже предлагал отдать свои деньги, но мы ему не разрешаем. Если бы он дал хотя бы один франк, его плохие деньги поглотили бы все хорошие взносы, как больные, голодные коровы во сне фараона.

Маман внезапно встает. — Моник, не забудь запереть за мной дверь! Твой папа скоро вернется. Я слышу, как она идет на кухню. Она открывает заднюю дверь и останавливается на мгновение. Затем хлопает дверь. Она ушла.

Снова зажгите свечу, идите на кухню и заприте дверь. Мы едим рис и рыбу и возвращаемся в свою комнату. Я одеваю Джина в его фланелевую пижаму и пою, чтобы он заснул. Я переодеваюсь в ночнушку и ложусь рядом с ним.

Во сне я слышу голос Тонтона Андре. Он звучит так же взволнованно, как и вчера днем, когда пришел звать папу. «Шенге, Шенге, вы должны открыть мне дверь!» — кричит Тонтон Андре.

«Подожди, я иду», — пытаюсь сказать я ему, но во сне у меня нет голоса, а ноги растаяли, как масло на солнце. Там много шума и выстрелов, которые звучат как бомбы.

«Быстрее ко входной двери!» — кричит он снова.

Я просыпаюсь. Тонтон Андре на самом деле кричит возле нашего дома.

Я иду в гостиную и включаю люминесцентные лампы. Мои глаза болят. Люди стучат в нашу входную дверь. Я вижу, как лезвия мачете и топоров вонзаются в дверь, проделывая дыры в фанере. Два стекла разбиты, приклады и udufuni лезут внутрь. Я не знаю, что происходит. Нападавшие не могут проникнуть через окна с ружьями и небольшими мотыгами, потому что они закрыты металлическими решетками. В страхе я сижу на полу, закрывая голову руками, пока люди снаружи не останавливаются и не отступают.

Я снова слышу голос Тонтона Андре, но на этот раз он, как обычно, тихий и глубокий, и снаружи все тихо.

— Бедняжка, не бойся, — говорит он, смеясь уже уверенно, как Джин. «Они ушли. Твой папа здесь, со мной.

Я пробираюсь сквозь разбитое стекло и открываю дверь. Но Тонтон Андре приходит с группой. Мужчины и женщины, все вооружены.

«Где маман?» — спрашивает он меня.

«Маман вышла».

Он похож на сумасшедшего. Волосы у него жесткие, как будто он не расчесывал их целый год. Его зеленая рубашка расстегнута, и он без обуви.

« Ягие хе-хе ?» — разочарованно спрашивает кто-то из толпы. — Куда она ушла?

«Она не говорила», — отвечаю я.

«Ты не видел своего папу сегодня вечером?» — спрашивает Тонтон Андре.

« Оя ».

«Нет? Я убью тебя, — говорит он, его лицо опухло от серьезности.

Сканирую моб. — Ты сказал мне, что папа был с тобой. . . . Папа! Папа!»

«Трус сбежал», — говорит кто-то из толпы.

« Нта бутунгане буримо!» кричат ​​другие. «Несправедливый!»

Они выглядят победоносно, как футбольные чемпионы. Я знаю некоторых из них. Наш церковный служитель, мсье Паскаль, напевает, поет и носит бандану. Мадемуазель Анджелина, дочь моего учителя, танцует под кричалки, словно под биты регги. Она показывает большой палец мсье Франсуа, проповеднику в соседней адвентистской церкви.

Некоторые из них размахивают своими удостоверениями личности, как будто проводят перепись. Другие сейчас обыскивают наш дом. Обнюхивая, как собаки, они отследили Amour Bruxelles Maman до Жана и докучают ему, так что он начинает плакать. Я бегу в нашу комнату и несу его обратно в гостиную. Я слышу их повсюду, они переворачивают кровати и ломают шкафы.

Внезапно я вижу Волшебника у алтаря. Он поворачивается и подмигивает мне. Затем он взмахивает палкой по распятию, раз, другой, и тело Христа срывается с креста и падает на пол. Без конечностей он подкатывается к моим ногам. На кресте до сих пор висят только куски его рук и ног, полые и зазубренные. Крест тоже упал с алтаря. Волшебник улыбается мне, наслаждаясь моим разочарованием. Когда он на мгновение отвлекся, я хватаю изломанное тело Иисуса и прячу его под пижамным верхом Джин. Я сажусь на диван и сажаю Джин себе на колени. Теперь Волшебник взволнованно ищет тело Иисуса. Он как переросший ребенок, ищущий свою игрушку.

Он поворачивается ко мне. — Шенге, он у тебя есть?

Я отворачиваюсь. «Нет.»

«Посмотри на меня, девочка».

«У меня его нет».

Я крепче прижимаюсь к Джин.

Волшебник выключает свет. Жан разражается смехом, потому что теперь его живот светится, как Иисус. Волшебник снова включает свет и подходит к нам, зло улыбаясь. Жан не боится старика. Когда Волшебник тянется к Иисусу, Джин отбивается от него, сгибаясь почти вдвое, чтобы защитить свое сокровище. Волшебник смеется, но Жан кусает мужчину за пальцы своими восемью зубами. Я бы хотел, чтобы у него были железные зубы и он мог откусить Волшебнику всю руку, потому что это не смешно. Но старик дразнит нас, болтая языком и корча дурацкие рожи. Когда он смеется, вы можете видеть его десны и все ямки, оставленные его выпавшими зубами. Теперь, хрипя от чрезмерного смеха, он выхватывает тело Христа у Жана и кладет его в свой языческий карман.

Тонтон Андре озлоблен и беспокоен. С тех пор, как я сказал ему, что мои родители ушли, он не разговаривал со мной. Я тоже злюсь на него, потому что он солгал, чтобы попасть внутрь, а теперь Волшебник уничтожил мое распятие и украл тело Христа.

Когда я слышу шум в комнате родителей, я бегу туда с Джин, потому что мои родители никогда не пускают посетителей в свою спальню. Двое мужчин роются в шкафу. Один мужчина лысый, в желтых грязных брюках с закатанными брюками — без рубашки, без обуви. У него несколько прядей волос на груди, а живот огромный и крепкий. Второй мужчина молодой, школьного возраста. Волосы и борода у него очень аккуратные, как будто он из парикмахерской. Он высокий, пучеглазый, в джинсовом комбинезоне, футболке и грязных синих теннисных туфлях.

Пузатый мужчина озорно смотрит на молодого человека и просит меня обнять его. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он высвобождается из своих желтых брюк и тянется ко мне. Но я избегаю его рук и проскальзываю с Джин под кровать. Он вытаскивает меня за лодыжки. Прижимая меня к полу, голый мужчина левой рукой хватает меня за запястья. Он задирает мою ночнушку правой и рвет трусы. — кричу я во весь голос. Я окликаю Тонтона Андре, который ходит по коридору. Он не приходит. Я продолжаю кричать. Я скручиваюсь и держу колени вместе. Затем я огрызаюсь на голого мужчину зубами. Он бьет меня по лицу так и эдак, пока моя слюна не просолится кровью. Я плюю ему в лицо. Дважды. Он бьет меня головой об пол, прижимает к шее и бьет по левому бедру.

» Ойя! Нет! Шенге — один из нас!» — говорит ему Волшебник, вбегая в комнату.

«Ах. . . оставить эту мелочь. . . на мне , — медленно говорит голый мужчина. Его короткая моча течет мне на бедра и ночнушку, теплая и густая, как детское питание. Я не могу дышать, потому что он рухнул на меня всем своим весом, как мертвец. Когда он наконец встает, прикрывая свою наготу брюками, Волшебник наклоняется, вглядываясь в меня, и вздыхает с облегчением.

«Шенге, ты меня слышишь?» — говорит Волшебник.

«Умм».

«Я говорю, ты в порядке!»

«Хорошо».

«Плохие дни, девочка, плохие дни. Быть сильным.» Он поворачивается к нападавшему и рычит: «Тебе повезло, что ты не вскрыл ее матку. Я бы сам тебя задушил!»

— Джин, — шепчу я. — Где мой брат?

Работник в комбинезоне находит его под кроватью, свернувшись калачиком, как питон, и вытаскивает наружу. Джин кладет свою большую голову мне на грудь. В моей голове пульсирует боль, как будто мужчина все еще стучал ею об пол. Мои глаза показывают мне много мужчин в желтых штанах и комбинезонах, много волшебников. Пол поднимается и опускается. Я пытаюсь держать глаза открытыми, но не могу. Джин продолжает ощупывать мой разбитый рот.

Кто-то поднимает нас с Джин и ведет обратно в гостиную. Тонтон Андре сидит между двумя мужчинами, которые его утешают. Он обхватил голову руками, а Волшебник стоит позади него и нежно похлопывает его по плечу.

Как только Тонтон Андре видит нас, он вскакивает на ноги. Но они тянут его вниз, ругают и просят взять себя в руки. Однако он не слушает.

«Моего внебрачного брата и его жены нет дома?» — говорит он очень медленно, словно пробуждается от глубокого сна. «Он должен мне вот это. И я убью этих детей, если не увижу его».

— Мой племянник, — говорит Волшебник, стукнув палкой по полу. «Не волнуйся. Он тоже должен заплатить. На этот раз никто не сможет избежать нашего гнева. Никто.»

« Коко , ни импамо тузабигира », — соглашаются люди.

Я не знаю, сколько папа мог быть должен своему младшему брату. Папа богаче, чем он. Что бы это ни было, я уверен, что он отплатит ему завтра.

Толпа успокаивается. Люди стоят группами и ведут свои разговоры, как женщины на базаре. У меня сложилось впечатление, что на улице больше людей. Только мсье Франсуа нетерпелив, говоря остальным поторопиться, чтобы они могли пойти в другое место, что правительство не купило им мачете и ружья, чтобы бездельничать.

Через некоторое время Волшебник покидает Тонтона Андре и подходит к нам. «Девушка, — говорит он, — вы говорите, что не знаете, где ваши родители?»

— Не знаю, — говорю я.

«Когда они вернутся, скажи им, что все дороги перекрыты. Побег невозможен. А ты, умница, — говорит старик, хлопая меня по груди, — если хочешь жить, ни за что не выходи из этого дома. Призраки повсюду на нашей земле. Злые призраки». Он взмахивает тростью и встряхивает головой, словно приказывает призракам появиться на свет. А потом он уходит, в потоке толпы.

Я запираюсь, как только все уходят. Цветы раздавлены, алтарная ткань растоптана. Кусочки стекла повсюду. Ящики письменного стола болтаются, книжная полка опрокинулась. Телевизор теперь обращен к стене, и холодный ветер треплет оконные жалюзи. Я нахожу крест и кладу его обратно на алтарь.

Я хочу спать, но страх следует за мной в мою комнату. Мои пальцы дрожат. Моя голова кажется тяжелой и опухшей. В моём левом бедре есть камешек, куда меня ударил голый мужчина. Мой рот все еще истекает кровью, пачкая переднюю часть моей ночнушки. Я не должен был обманывать Волшебника. Что призраки, которых он призвал, собираются сделать с нами? Он заколдовал и Тонтона Андре. Джин покрывается мурашками. Я слишком боюсь убирать нашу комнату. Мы съеживаемся в углу, на брошенном на пол матрасе. Я начинаю молиться.

Я просыпаюсь от того, что мои родители и другие люди спорят в гостиной. Много шума. Еще не рассвет, и все мое тело болит. Одна сторона моей верхней губы опухла, как будто между ней и десной была ириска. Я не вижу Джин.

Я хромаю в гостиную, но вижу только родителей и Джин. Может быть, мне приснились другие голоса. Мои родители перестают разговаривать, как только видят меня. Маман сидит на диване, как статуя Марии-Мэр-де-Дулер, и смотрит вниз. Папа стоит возле алтаря, держит Джин и зачерпывает в рот ложками горячие овсяные хлопья. Глаза Жана тусклые и слезятся, как будто он не спал несколько дней. Тряхнув головой, он вскрикивает и отталкивает еду. — Кушай, малыш, ешь, — нетерпеливо говорит папа. — Тебе понадобится энергия.

Моя семья не готовится к мессе в это воскресное утро. Свет в гостиной выключен, мебель все еще разбросана со вчерашнего вечера. Двери и окна закрыты, как и в пятницу, а обеденный стол теперь придвинут к входной двери. Наш дом кажется населенным привидениями, как будто призраки из палки Волшебника все еще живут внутри.

Я спешу к отцу. — Доброе утро, папа!

«Ш-ш-ш. . . да, доброе утро, — шепчет он. Он кладет Джин на пол, приседает и держит меня за руки. «Нет шума. Не бойся. Я больше никому не позволю тебя трогать, хорошо?

« Его , Папа».

Я хочу его обнять, но он блокирует меня руками. — Не включайте свет и не тревожьте маман сейчас.

«Волшебник сказал, что призраки…»

«Здесь нет призраков. . . . Слушай, мессы сегодня нет. Ле Пер Мертенс ушел в отпуск на прошлой неделе. Он не смотрит на меня, а смотрит в окно.

Я слышу чих из кухни, сдавленный, как у больной кошки. Я ищу лица своих родителей, но они пусты. Внезапный страх охватывает мое тело. Может быть, я все еще мечтаю, может быть, нет. Я придвигаюсь ближе к папе и спрашиваю его: «Теперь Тонтон Андре дружит с Волшебником?»

«Больше не упоминай Андре в моем доме».

«Он привел человека, чтобы он порвал мне трусы».

«Я говорю, оставьте меня в покое!»

Он подходит к окну и держится за железные прутья так, что его руки тверды, но его тело дрожит. Его глаза быстро моргают, а лицо напрягается. Когда папа вот так замолкает, он готов наброситься на кого угодно. Я подхожу к дивану и молча сажусь. Когда я проскальзываю к Маман, она отталкивает меня одной рукой. Я сопротивляюсь, сгибаясь, как дерево на ветру, затем возвращаюсь на свое место. Нынче маман ничего не интересует, даже Жан, ее любимый ребенок. Сегодня она не говорит ему ничего сладкого и даже не прикасается к нему. Она ведет себя немой, заколдованной, как коза, которую соседские дети накормили пивом из сорго.

Из окна Папа оборачивается и смотрит на меня так, как будто я больше не его милая Шенге. Когда он видит Жана, спящего на ковре у ног Maman, он обвиняет меня: «Упрямая девочка, у тебя нет глаз, чтобы увидеть, что твоему брату нужна кровать? Положи его в спальню и перестань тревожить мою жизнь».

Но я хожу по гостиной, как муравей, которому заткнули нору. Я боюсь идти в свою комнату из-за призраков. Папа хватает меня за запястье и тащит в мою комнату. Он включает свет. Наши игрушки валяются на полу. Он кладет матрас обратно на кровать и переставляет комнату. Но все равно непорядок. Папа проклинает игрушки, уничтожает специальные угощения, которые он и Maman купили для нас, когда они были в Америке. Он пинает плюшевого мишку о стену и наступает на Твити и Микки Мауса. Папины руки очень грязные, желобки вокруг ногтей распухли от черной грязи. Когда он видит, что я смотрю на него, он говорит: «На что ты смотришь?»

«Прости, папа».

«Я сказал тебе не включать свет. Кто включил этот свет? Я выключаю свет. — Иди, возьми своего глупого брата и уложи его в постель. Вы должны любить его».

« Его , Папа».

Я иду в гостиную и надеюсь, что Маман вмешается. Она этого не делает, поэтому я возвращаю Джин в постель.

— И оставайся здесь, девочка, — говорит Папа. Он возвращается в гостиную, хлопая дверью.

Когда я был моложе, я ездил в горы на папиных широких плечах. Мы всегда ходили в гости к семье Маман, в соседнюю долину. Папа сказал мне, что когда он впервые встретил Маман, она была моего возраста, и они вместе играли на этих холмах. Они ходили в одну и ту же начальную школу и университет.

В горах видны удаляющиеся облака, похожие на дым ладана в церкви. Наша страна полна ветров, и в горах они дуют вам в глаза, пока слезы не окрасят ваши щеки. Они сосут через долины, как голодные коровы. Птицы вздымаются, кувыркаются и раскачиваются, их голоса смешиваются с ветром. Когда папа смеется своим веселым смехом, ветер разносит и его голос. С вершины холмов видно, что земля красная. Вы можете увидеть заросли банановых и банановых деревьев, их средние листья скручены, как желто-зеленые мечи, рассекающие ветер. Вы можете увидеть кофейные поля, через которые пробираются фермеры, таща за собой свои корзины. Когда вы поднимаетесь на холмы в сухой сезон, ваши ноги покрываются пылью. Когда идет дождь, красная земля течет, как кровь под зеленой кожей. Повсюду есть усики, и насекомые выходят из почвы.

Я иду высоко и гордо в нашем районе. Все хулиганы знают, что папа набросится на любого, кто будет со мной связываться. Даже когда он пьян банановым пивом, мои слезы отрезвляют его. Иногда он даже преследует Маман за то, что она огорчила его девушку. Он ругает своих родственников, когда они говорят, что это рискованно, что я так похожа на Maman. Папа любит рассказывать мне, что хотел пойти против своего народа и обвенчаться с маман в нашей церкви, когда я родился, хотя она еще не родила ему сына. Маман и слышать об этом не хочет, говорит он. Она хотела подарить ему ребенка мужского пола до того, как они совершили таинство брака. Папа мне все рассказывает.

Любовь мамы ко мне другая. Иногда она смотрит на меня и становится грустной. Она никогда не любит выходить со мной на публику, как с Джин. Она всегда напряжена, как будто сейчас выскочит лев и съест нас.

«Маман, я всегда буду красивой!» Я сказал ей однажды, когда папа вез нас с пикника на берегу озера. Маман сидела на пассажирском сиденье, Джин у нее на коленях. Я был позади.

«Ты могла бы быть красивой и в другом, Моник», — сказала она.

«Оставь бедную девочку в покое», — сказал ей папа.

— Я не понимаю, — сказал я.

— Узнаешь, когда вырастешь, — сказала она.

На этот раз, когда я просыпаюсь, лучи желтого утра просачиваются сквозь дыры в двери и порванные жалюзи. Они пронизывают мрак, и я вижу, как в них танцуют пылинки. Наш район тихий. Когда я вхожу в гостиную, папа ходит от окна к окну, чтобы убедиться, что жалюзи не оставят места для посторонних глаз. Мама стоит у стола и, напрягая глаза, рассматривает две фотографии в рамках.

Один с традиционной свадьбы моих родителей. Ему десять лет. Я был тогда в животе maman. Все женщины элегантно одеты, imyitero накинуты на них, как короткое облачение отца Мертенса. Замужние женщины, родившие сыновей, носят уруголей корон. Маман получила ее только в прошлом году, когда родилась Джин. На заднем плане несколько привязанных коров. Они были частью приданого, предложенного папой за маман. Но независимо от того, на чем я пытаюсь сосредоточиться, мои глаза устремляются на улыбающееся лицо Тонтона Андре. Я прикрываю его рукой, но maman отталкивает мои пальцы. Вместо этого я смотрю на другую фотографию, сделанную в прошлом году, после церковного венчания моих родителей. Папа, Мама и я впереди. Я девушка-цветочница, мои руки в перчатках, а на моей шее свисает корзина с цветами, перевязанная белыми лентами. Малышка Джин маман прижимает к сердцу, как свадебный букет.

— Мама, Джин одиноко в спальне, — говорю я.

«Надеюсь, он проспит весь день», — говорит она, не глядя на меня.

«Не украдут ли его призраки?»

«Он к ним привыкнет. Иди, купи себе еды, Моник.

» Ойя , маман, я не хочу есть.»

«Тогда иди в душ».

«Один? Я не хочу мыться».

Она трогает мою ночнушку. — Тебе нужно принять душ.

«Маман, когда волшебники писают. . ».

«Не говори мне сейчас». Она смотрит на папу. — Ей нужен душ.

Услышав это, я приподнимаю ночнушку, чтобы показать маме свое опухшее бедро, но она шлепает его со словами: «Ты купишь новые трусы. Твое лицо снова станет красивым».

Возвращаю внимание к картинкам. Я царапаю лицо Тонтона Андре ногтями, чтобы стереть его из нашей семьи. Но стекло его спасает.

Мама больше не смотрит на фотографии; ее глаза закрыты, как будто в молитве. Я беру медный нож для открывания писем и начинаю царапать стеклом лицо моего Тонтона. Звук отвлекает папу от окна, и он бросает на меня злой взгляд. Я остановился.

«Почему ты спустился — вернулся обратно ?» — говорит он maman, вглядываясь в мое лицо, чтобы понять, понял ли я вопрос.

Нет.

Он поворачивается к Маман. «Женщина, почему? Вернитесь туда, где вы были прошлой ночью. Пожалуйста. Оставлять.»

«Что бы вы ни делали, — говорит она, — не дайте знать моей дочери».

«Она должна!» — говорит он, затем собственным голосом отшатывается от силы.

Мои родители что-то скрывают от меня. Maman очень упряма в этом. Их фразы попадают в мои уши так же беспорядочно, как бросок игральных костей на нашей доске Людо. Папа выглядит виноватым, как ребенок, который не умеет хранить секреты.

«Я этого не вынесу, — говорит он. «Я не могу».

«Если бы Моник знала, где я была прошлой ночью, — возражает Маман, — ваша семья выжала бы из нее это и пролила бы кровь».

Пока они разговаривают, повсюду дышат невидимые люди — по крайней мере двадцать призраков витают вокруг нас в воздухе. Когда Maman говорит, призраки издают согласные стоны, но мои родители, кажется, их не слышат.

Папа качает головой. — Я имею в виду, ты никогда не должен был возвращаться. Я мог бы их убедить. . ».

«Нам нужно было быть с детьми».

Я не понимаю, почему maman говорит, что хочет быть со мной, когда даже не смотрит в мою сторону. Я вижу, как грязная вода стекает по белой стене рядом со мной. Он идет с потолка. Сначала он сводится к двум тонким линиям. Затем линии расширяются и сливаются в одну. Затем рывками вниз спускаются еще две линии, словно маленькие паучки, сползающие на нитях с ветки мангового дерева в нашем дворе. Я касаюсь жидкости кончиком пальца. Кровь.

«Призрак! Призрак!» Я кричу, ныряя к папе.

«Это не кровь, — говорит он.

«Вы лжете! Это кровь! Это кровь!»

Папа пытается встать между мной и стеной, но я встаю перед ним и обнимаю его. Я цепляюсь за его тело, поднимаясь вверх, пока мои руки не обвивают его шею, а мои ноги не обвивают его талию. Он пытается заглушить мои крики руками, но я извиваюсь и извиваюсь, пока он не сгибается под моей тяжестью, и мы чуть не падаем. Он шатается и восстанавливает равновесие, затем выдыхает, и его застывшее тело смягчается. Он обнимает меня и несет на диван. Он прижимает мое лицо к сердцу, пряча меня от крови. Я перестаю кричать. Maman скрипит зубами, и выражение лица у нее упрямое — может, и ее Волшебник починил.

Мое тело продолжает дрожать, как бы папа меня ни держал. Я рассказываю ему о прошлой ночи, и он утешает меня, говоря, чтобы я не плакала. Слезы наполняют его глаза, а затем льются на меня, теплые и быстрые. Я никогда раньше не видел, чтобы он плакал. Теперь он не может остановиться, как и я. Он говорит мне, что всегда будет любить меня, кладя мою голову себе на плечо, гладя мои заплетенные волосы. Еще раз, я Шенге Папы.

«Хорошие призраки», — всхлипывает он, целуя меня в лоб. «Хорошие люди, которые погибли».

«Папа, я обманул Волшебника».

«Не думай о прошлой ночи».

Он подвозит меня в ванную на спине. Он снимает с меня ночнушку и бросает ее в мусорное ведро, потом открывает краны, чтобы налить воду в ванну. В стенах свистят и вздыхают трубы, но сегодня мне кажется, будто я слышу кровь, текущую по странным венам призраков. От жара в ванне туман распространяется по комнате, и папа движется в нем, все еще всхлипывая и вытирая слезы рукавом рубашки.

Когда он моет мне лицо, его руки пахнут сырыми яйцами. Я протягиваю руку и включаю свет; его грязные руки, кажется, шокируют его. Он моет их в раковине. Мы потеем от жары и пара. Но когда я пытаюсь отдернуть шторы, он останавливает меня. В зеркале мой рот выглядит так, будто меня на него уронили. Я не могу чистить зубы. Теплой водой и йодом из туалета он очищает мою губу.

Он оставляет меня умываться, говорит, чтобы я не боялась; он будет прямо за дверью. После ванны он идет со мной в мою комнату, и я надеваю джинсы и розовую футболку.

Вернувшись в гостиную, мы сидим вместе, подальше от кровавой стены, моя голова у него на плече. Я голоден. Он предлагает приготовить мне еду, но я отказываюсь, потому что не могу пошевелить ртом, чтобы поесть.

«Послушайте, от этого нам не убежать», — говорит Маман.

Папа пожимает плечами. «Но я не могу этого сделать. Как это сделать?»

Они снова говорят о секретных вещах.

«Можешь, — говорит она. — Вчера ты сделал это с Аннет.

«Вчера мне не следовало идти к Андре. Большая ошибка.»

«Мы обязаны Андре нашим сотрудничеством. Он теперь сумасшедший».

Папа подходит к окну и смотрит. «Я думаю, мы должны бежать к тем солдатам ООН на углу улицы».

« Ндабианзе! Ни за что! Если твой брат не получит то, что хочет, когда вернется, он навредит всем нам.

«Наша единственная надежда — солдаты».

«Они? Безнадежно.

«Нет».

«Мой муж, что бы вы ни решили, пусть наши дети живут, хорошо?»

«Маман, мы умрем?» Я спрашиваю.

– Нет, нет, дорогая, – говорит Маман. «Ты не собираешься умирать. Узабахо . Вы будете жить.»

Снаружи уже очень ярко светит утреннее солнце, и, хотя жалюзи все еще задернуты, теперь я ясно вижу одежду своих родителей. Светло-коричневые джинсы папы покрыты темными пятнами. Maman очень грязная, платье ее в пыли и грязи, как будто она всю ночь боролась на земле. Она пахнет потом. Я знал, что ей было нехорошо уходить прошлой ночью; она никогда не выходит ночью. Она говорит мне, что есть много плохих женщин, потому что Руанда становится все беднее и беднее.

«Маман, маман!» Жан внезапно вскрикивает. Должно быть, ему снится кошмар. Она виновато качает головой, но не идет к нему, как будто потеряла право быть нашей матерью. Я иду с папой в нашу спальню, а Жан лезет на него весь, но плачет по Maman. Тишину снова нарушает приглушенный чих. Призрак хватает ртом воздух, как будто его душит. Держимся за папу, который принес с собой в спальню святую воду.

— Все хорошо, все хорошо, — говорит папа, оглядываясь и брызгая святой водой, как будто он пришел утешить призраков, а не нас. Вместе мы слушаем хриплое дыхание призрака. Дыхания расходятся все дальше и дальше. Они останавливаются. Папа и другие призраки начинают вздыхать, как будто больной умер второй смертью. В глазах у папы слезы, а рот шевелится без слов. Он повелевает призраками, как Волшебник, но без палки.

Кто-то начинает стучать в нашу парадную дверь. Папа быстро передает Джин мне. «Не открывай дверь!» — шипит он Маман в гостиной, затем поворачивается ко мне. — И не бери туда своего брата! Он остается с нами, но мысли его в гостиной, где мы слышим, как maman отодвигает стол, открывает входную дверь и что-то шепчет людям. Мы слышим, как двигаются стулья и столы. Затем слышен скрипучий звук. На крыше я слышу, как большие птицы хлопают крыльями перед взлетом. Потом тишина. Люди, должно быть, ушли, и maman снова одна в гостиной.

Кто-то плачет в доме на дороге. Джин начинает плакать. Я похлопываю его по спине и пою для него шепотом. Он облизывает губы, потому что хочет есть. Папа ведет нас в гостиную и предлагает Джин остатки овсянки. Он жадно жует холодные куски. «Молодой человек, я сказал вам съесть все это утром», — говорит папа. «Вы, дети, нам в тягость!» Он дает мне ломтики хлеба и молоко из холодильника. Я замачиваю кусочки и глотаю их, не разжевывая.

Вдалеке скандирует толпа; кажется, что он направляется к нашему дому. Папа подходит к окну. Другой голос начинает вопить. Третий голос, четвертый, пятый, детский — звучит как у моей подруги Элен. Прежде чем я успеваю что-то сказать, папа говорит: «Шенге, забудь об этой девушке Тва».

Мы с Элен сидим рядом в школе. Она самая умная в нашем классе, и во время отдыха мы вместе прыгаем через скакалку на школьном дворе. Она маленькая и волосатая, с плоским лбом, как у обезьяны. Таковы большинство людей тва. В нашей стране их немного. Мои родители говорят, что они мирные и что, когда мир говорит о нашей стране, они никогда не упоминаются.

Элен — сирота, потому что в прошлом году Волшебник починил ее родителей. Мадемуазель Анджелина сказала, что он проклял их СПИДом , бросив свой gris-gris через их крышу. Теперь папа оплачивает обучение Элен. Мы также ходим в один класс по катехизису, и папа пообещал устроить совместную вечеринку в честь нашего первого Святого Причастия. В прошлом году Элен заняла первое место в общественной работе в нашем классе, организованной Le Père Mertens. Я пришел вторым. Мы принесли больше всего ведер воды для стариков в районе. Он сказал, что если вы хуту, вам следует обратиться к тутси или тва. Если вы тутси, вы делаете это для хуту или тва. Если вы тва, вы служите двум другим. Будучи и тутси, и хуту, я приносила всем своим маленьким ведерком.

— Мы не можем ее приютить, — говорит Папа и пожимает плечами. — А как этот кризис касается тва?

Внезапно Маман снова отдергивает стол от двери и отпирает его. Но она не открывает дверь, просто опирается на нее. Еще больше сдавленных криков раскалывают день, как хлыст. Вдалеке слышны выстрелы. Папа подходит к Маман, его руки трясутся. Он запирает дверь и возвращает ее на свое место. Он придвигает стол к двери.

Maman внезапно встает и вытаскивает из-под платья самую большую пачку денег, которую я когда-либо видел. Ноты сжатые и влажные, как будто она держала их всю ночь. «Это должно помочь ненадолго», — говорит она, предлагая булочку папе. «Надеюсь, банки скоро откроются». Он не прикасается к деньгам. — Тогда для наших детей, — говорит она, кладя деньги на стол.

Я говорю папе: «Мы должны отдать деньги Тонтону Андре, чтобы он их вернул».

» Эго имана й ‘ Урванда! , — ругается маман, перебивая меня. «Дочь моя, заткнись. Ты хочешь умереть?

Ее губы дрожат, как будто у нее малярия. Папа достает свое удостоверение личности. из заднего кармана и с отвращением рассматривает подробности. Он достает из кармана карточку мамы. Соединяя их вместе, он разрывает их на крупные куски, а затем на мелкие кусочки, как конфетти. Он кладет объедки на стол и возвращается к своему посту охраны у окна. Затем он возвращается и собирает их, но не может возместить ущерб. Он кладет осколки в карман.

Наступает вечер. Маман скованно проходит через комнату и становится на колени у алтаря. Папа говорит с ней, но она не отвечает. Он прикасается к ней, и она начинает рыдать.

— Вот, распятие твоего Шенге, — говорит Маман, вставая, — обещай мне, что не предашь людей, которые бежали к нам за спасением.

Он кивает. «Обещаю . . . ndakwijeje ».

Маман медленно снимает с пальца золотое кольцо и протягивает его папе.

«Продай это и позаботься о себе и детях».

Папа отступает с закрытыми глазами. Когда он открывает их, они затуманены, как дождливый день. Maman подходит ко мне и кладет деньги мне на ладони, а сверху надевает кольцо.

«Не уходи, maman. Папа любит тебя».

«Я знаю, Моник, я знаю».

«Это потому, что ты ушел прошлой ночью?»

«Нет, нет, я не выходил прошлой ночью!» она сказала. Я оставляю все на алтаре, становлюсь на колени перед папой и всей любовью умоляю его простить ее, хоть она и лжет. Он отворачивается. Я возвращаюсь к дивану. — Твой папа хороший человек, — говорит маман, обнимая меня.

Я прижимаю Джин к ней, но она избегает его взгляда. Я думаю о Ле Пер Мертенс. Я умоляю maman дождаться его возвращения из Бельгии, чтобы примирить их. «Если вы исповедуетесь перед отцом Мертенсом, — говорю я, — Иисус простит вас».

Легкий стук в дверь. Maman садится, отталкивая Жана, как скорпиона. Кто-то тихо плачет за нашей дверью. Maman проходит мимо папы, отодвигает стол и открывает дверь. Это Элен. Она распласталась у нас на пороге. Maman быстро вносит ее внутрь, а папа запирает дверь.

Элен вся в крови и ползет по пыли. Ее правая нога болтается на веревочках, как туфля, привязанная шнурком к бельевой веревке. Папа перевязывает ей ногу полотенцем, но кровь просачивается. Я держу ее руку, холодную и липкую.

— Все будет хорошо, Элен, — говорю я ей. Она теряет сознание.

«Нет, Сент-Джуд Тади, нет!» — восклицает maman, заключая в объятия обмякшее тело Элен. — Моник, с твоей подругой все будет в порядке.

Я слышу приближающуюся толпу, но моих родителей больше интересует Элен. Папа взбирается на стул, потом на стол. Он открывает люк в потолке гостиной и просит Маман передать ему Элен.

«Помни, нас там слишком много, — говорит Маман. «Когда я спустился, у вас там было пятеро. . . и я добавил еще два всего несколько часов назад. Потолок рухнет».

Элен заводят в нашу комнату, и Маман открывает люк. Облако мелкой пыли врывается в комнату с потолка. Они запихивают тело Элен.

Теперь я понимаю — они прячут людей в нашем потолке. Маман была в потолке прошлой ночью. Она обманула меня. Сегодня никто не говорит мне правду. Завтра я должен напомнить им, что ложь — это грех.

Когда толпа приближается к дому, распевая, люди под потолком начинают молиться. Я узнаю в них голоса наших соседей-тутси и прихожан. Они молчат, пока папа открывает входную дверь толпе, которая больше, чем прошлой ночью, и врывается в наш дом, как наводнение. Эти люди выглядят усталыми, но поют как пьяные. Их оружие, руки, обувь и одежда покрыты кровью, ладони склизкие. В нашем доме внезапно запахло скотобойней. Я вижу человека, который на меня напал; его желтые брюки теперь красновато-коричневые. Он смотрит на меня; Я держусь за папу, который повесил голову.

Маман бежит в свою спальню. Четверо мужчин удерживают Тонтона Андре, который все еще хочет нас всех убить. Я бегу к Маман и сажусь с ней на кровать. Вскоре в комнату входит толпа, приводящая с собой папу. Папе дают большой мачете. Он начинает дрожать, его глаза моргают. Какой-то мужчина отрывает меня от Маман и толкает к Жану, который стоит в углу. Папа стоит перед Маман, его пальцы на рукоятке ножа.

«Мои люди, — бормочет он, — пусть это сделает другой. Пожалуйста.»

«Нет, ты сделаешь это, предатель!» — кричит Тонтон Андре, борясь с теми, кто его держит. — Ты был с нами, когда я вчера убил Аннет. Моя беременная жена. Вы не можете сохранить свое. Куда ты исчез, когда мы пришли прошлой ночью? Ты любишь свою семью больше, чем я свою? Да?»

«Если мы убьем вашу жену для вас, — говорит Волшебник, — мы должны убить вас. И ваши дети тоже». Он стучит палкой. «Иначе, после того как мы очистим нашу землю от неприятностей тутси, ваши дети придут за нами. Мы должны оставаться единым целым. Ничто не разбавит нашу кровь. Не Бог. Не брак».

Тонтон Андре кричит: «Шенге, сколько тутси спрятал папа…»

«Мой муж, будь мужчиной», — прерывает Маман, опуская взгляд.

«Шенге, ответь!» кто-то кричит. Толпа хуту ропщет и становится нетерпеливой. Wowe , субиза ».

«Мой муж, ты мне обещал».

Папа бьет мачете по голове Маман. Ее голос сбивается, и она падает с кровати на спину на деревянный пол. Это как сон. Нож выпадает из папиной руки. Его глаза закрыты, лицо спокойно, хотя он и дрожит.

Maman выпрямляется на полу, словно зевая. Ее ноги брыкаются, а грудь вздымается и сжимается, как будто она задерживает дыхание. Кровь повсюду — на всех вокруг нее. Она течет в глаза maman. Она смотрит на нас сквозь кровь. Она видит, как папа становится волшебником, видит, как его люди говорят ему плохие вещи. Кровь заливает веки, мама плачет красными слезами. Мой мочевой пузырь размягчается, и моча стекает по моим ногам в сторону крови. Кровь пересиливает его, омывая мои ноги. Папа медленно открывает глаза. Его вдохи длинные и медленные. Он наклоняется и трясущимися руками закрывает маман глаза.

«Если ты оставишь тутси в живых, — говорят ему, — ты мертв». А потом они начинают уходить, некоторые похлопывают его по спине. Тонтон Андре сейчас спокоен, поглаживая свою козлиную бородку. Он дергает папу за рукав. Папа накрывает Маман белым покрывалом и уходит с толпой, не глядя ни на меня, ни на Жана. Кольцо мамы и деньги исчезают вместе с ними.

Я плачу с потолка, пока мой голос не сорвется, а язык не пересохнет. Никто никогда больше не сможет называть меня Шенге. Я хочу вечно сидеть с маман, и в то же время хочу убежать. Иногда мне кажется, что она спит и обнимает Элен под покрывалом, а кровь принадлежит Элен. Я не хочу их будить. Мой разум больше не принадлежит мне; он делает что-то самостоятельно. Она начинает течь вспять, и я вижу, как кровь течет обратно в Маман. Я вижу, как она внезапно поднимается, так же внезапно, как и падает. Я вижу, как папин нож поднимается из ее волос. Она говорит: «Я обещала тебе».

— Да, maman, — говорю я. «Вы мне обещали!»

Жан вздрагивает от моего крика. Он топает ногами в крови, словно играет в грязи.

Я начинаю думать о Maman как об одном из людей на потолке. Ей пока небезопасно спускаться. Она спокойно лежит наверху, держась за балки, точно так же, как прошлой ночью, когда на меня напал человек в желтых брюках. Она ждет подходящего момента, чтобы поплакать вместе со мной. Я думаю, что Тонтон Андре прячет Тантин Аннет в своем потолке и обманывает всех, заставляя поверить, что он убил ее. Я вижу ее лежащей, лицом вверх, на деревянной балке, с горным животом, так же, как я лежу на самой нижней ветке нашего мангового дерева и пытаюсь сосчитать плоды. Скоро Тонтон Андре аккуратно спустит ее вниз. Она родит, и мой дядя закроет ей рот бельгийскими поцелуями.

Джин срывает с Маман тряпку и пытается ее разбудить. Он выпрямляет ее палец, но тот медленно сгибается, как будто она его дразнит. Он засовывает пальцы маме в волосы и месит их, кровь густая, как красный шампунь. Когда люди под потолком плачут, он вытирает руки о ее одежду и, хихикая, выходит на улицу.

Я брожу из комнаты в комнату, прислушиваясь к ее голосу среди голосов под потолком. Когда наступает тишина, ее присутствие наполняет мое сердце.

«Прости нас, Моник», — говорит мадам Тереза ​​с потолка гостиной.

«Мы всегда будем поддерживать вас с Джин», — бормочет ее муж над моей комнатой. — Твои родители — хорошие люди, Моник. Мы оплатим ваши школьные сборы. Ты теперь наш».

— Уберите от меня этот труп, — стонет из коридора бабушка де Мартин. «Он мертв, он мертв!»

«Просто потерпи», — говорит кто-то рядом с ней. «Мы осторожно отправим мертвецов вниз, пока они не провалились».

Некоторые славят Бога за то, как их спас брак моих родителей. Бабушка де Мартин впадает в истерику, заставляя всех остальных перестраиваться на потолке в коридоре. Я узнаю каждый голос, но голоса Maman там нет. Почему она мне ничего не сказала? Почему она не приказывает мне пойти и принять душ?

Все то, что говорила мне маман, приходит ко мне сразу, но порознь — в игре, в гневе, в страхе. Есть команда, колыбельная, звук ее поцелуя в мою щеку. Возможно, она все еще пытается защитить меня от того, что должно произойти. Она способна на это, я знаю, точно так же, как она помешала папе сказать мне, что он собирается размозжить ей голову.

«Я жду Маман», — говорю я людям на потолке.

«Ее больше нет, Моник».

«Нет, нет, теперь я знаю. Она там, наверху.

« Ягие хе-хе ? Где?»

«Хватит врать! Скажи моей матери, чтобы она поговорила со мной.

Потолок в гостиной теперь скрипит и провисает посередине, а мадам Тереза ​​начинает хохотать, как пьяная. — Ты права, Моник. Мы просто шутим. Умница, да, твоя маман здесь, но она спустится, только если ты пойдешь на улицу за Джин. У нее был долгий день.

— Его , мадам, — говорю, — разбудите ее.

— Она вас слышит, — вдруг говорит из кухни мсье Пьер Нсабимана. Он ничего не сказал все это время. Его голос успокаивает меня, и я иду к нему, устремив глаза в потолок. Кто-то начинает «Катену» резким, быстрым шепотом. Это не маман. Она всегда находит время, чтобы произнести свою молитву.

«Ты хочешь, чтобы твоя маман с потолка упала на тебя?» — говорит мсье Пьер.

«Нет».

«Тогда, девочка, выйди из дома и не возвращайся!»

Потолок над алтарем начинает отрываться от стены, и люди, как гигантские ящерицы, разбегаются с этого конца. Я беру сломанное распятие и выбегаю наружу.

Повсюду трупы. Их одежда танцует на ветру. Там, где кровь пропитала землю, трава не шевелится. Стервятники тыкают мертвых своими длинными клювами; Жан отгоняет их, топая ногами и размахивая руками. Его руки в пятнах, потому что он пытался воскресить мертвых. Он больше не смеется. Его глаза широко открыты, а детский лобик нахмурен.

Затем он идет к солдатам ООН на углу, их винтовки блестят в сумерках. Они уходят от него, словно мираж. Стервятники преследуют Жана. Я кричу на них, но они продолжают дразнить его, как упрямые комары. Джин не слышит. Он сидит на земле, брыкается ногами и плачет, потому что солдаты его не ждут. Я приседаю перед братом, умоляя его забраться мне на спину. Он делает и молчит.

Мы хромаем в холодную ночь, поднимаясь по каменистой дороге в горы. Кровь засохла на нашей одежде, как крахмал. К нам приближается небольшая толпа. Месье Анри среди них. Он несет огромный факел, и пламя поглощает ночь большими ветреными глотками. Это наши люди на стороне maman, и все они в военной одежде. Как и другой клуб футбольных фанатов, они скандируют, как собираются убивать папиных людей. У некоторых из них есть оружие. Если папа не мог пощадить мамину жизнь, пощадят ли мамины родственники мою? Или моего брата?

Я проскальзываю в кусты, с Джин на спине, одной рукой я держу распятие, другой прикрываю глаза от высокой травы и ветвей, мои ноги замерзли и цепляются за шипы. Джин сильно прижимается ко мне, его лицо впивается мне в спину. — Мама говорит, не бойся, — говорю я ему. Затем ложимся на распятие, чтобы скрыть его яркость. Мы хотим жить; мы не хотим умирать. Я должен быть сильным.

После того, как толпа пробежит мимо нас, я возвращаюсь на дорогу и оглядываюсь назад. Маман вытаскивают за ноги и поджигают дом. К тому времени, когда их товарищи-тутси в потолке начинают кричать, огонь уже не остановить. Они продолжаются. Они бегут за папиными людьми. Мы идем вперед. Везде темно, и ветер гонит по небу черные тучи, словно одеяла. Мой брат играет со свечением распятия, бормоча как сумасшедший. ♦

Песнь Соломона 3:4 Я только что прошел мимо них, когда нашел того, кого люблю. Я держала его и не отпускала, пока не принесла его в дом моей матери, в спальню зачавшей меня.

Что *на самом деле* происходит в родительской спальне после того, как дети ложатся спать

Это был долгий день.
Я катал детей туда-сюда. Я сменила грязные подгузники и простыни и не забыла перевернуть белье. Я забрала одежду в химчистке, а ребенка оставила в школе. Я приготовил три разных блюда на ужин и закончил все свои электронные письма и правки для работы.
Есть только одна вещь, которую я хочу сделать, когда мой высокий красивый мужчина войдет в эту дверь.
Лишь одного я желаю.
Только одна вещь, которая заставит меня чувствовать себя более удивительно, чем что-либо еще в мире в этот самый момент.
Я хочу снять всю одежду. И иди в душ. И смыть этот эмоционально изматывающий, физически изматывающий выходной.
Потом , я хочу заползти в постель и ощутить мягкое чувственное прикосновение моих… простыней. И теплые, приятные объятия моего… одеяла. И, честно говоря, я просто хочу ударить по этой… подушке.

И отключитесь. Так быстро, как я могу.

Жизнь мамы может быть утомительной, это точно. (#Проповедовать.)
Но есть и неутомительные дни. Такие приходят время от времени. Их называют днями единорога. И в эти дни вы хотите отпраздновать с вашим партнером в конце дня.
В эти вечера вы решаете выключить телевизор немного раньше, чем обычно. Вы принимаете дополнительные меры предосторожности, пользуясь жидкостью для полоскания рта после того, как почистите зубы на ночь, и заползаете в постель, готовые творить волшебство.
Но затем, еще до того, как вы доберетесь до второй базы, ваш 2-летний ребенок прерывает вечеринку очень громким плачем. Итак, вы встаете и проверяете ее. Ей нужна вода и золотые рыбки, СТАТ. Вы соглашаетесь, потому что хотите вернуться на вечеринку по соседству.
Ты принесешь ей немного воды и трех золотых рыбок. Вы полагаете — этого достаточно, чтобы выполнить ее просьбу, но недостаточно, чтобы причинить какой-либо ущерб. Она их ест, ты прощаешься (снова) и возвращаешься в свою комнату, чтобы вернуться к ней.
О, но потом она зовет тебя обратно.

На этот раз крики звучат не так громко, и вам приходит в голову, что, может быть, вы просто проигнорируете их на какое-то время, потому что… ну… это было давно . Но давайте будем честными — вы не можете сосредоточиться, когда слышите, как кто-то говорит: «МУУУУМ! МУУУУМ! МУУУУМ!» снова и снова и снова. (Никто не хочет слышать это имя на такой вечеринке…)
Вместо этого на этот раз заходит ваш муж. Он успокаивает ее, находя ее потерянную соску под кроватью и напевая одну песню. Вы слышите «Frère Jacques» из соседнего дома, и, честно говоря, если бы вы были любителем слушать музыку во время секса, вы, вероятно, предпочли бы задушевные напевы Джона Ледженда французским детским стишкам ( если мы будем честными, что … мы явно).
Итак, он официально усыпил ее, и вы оба снова в постели.
Прошло около часа после того, как эта вечеринка началась, и это похоже на тот момент, когда вы просто остаетесь, чтобы остаться, но вы очень, очень устали и должны идти домой. Вечеринка была веселой, и поначалу было много волнения, но оно немного поутихло, потому что, ну, у вас было несколько незваных гостей, которых там не должно было быть.
Вы с мужем быстро болтаете и взвешиваете все за и против. Получается примерно так: Тьфу, мы действительно хотим это сделать и знаем, что должны это сделать, но черт возьми! Мы устали, и нам нужно вставать через пять часов. Я тебя люблю. Ты горячий. Итак, проверка дождя!
Затем вы оба смеетесь и засыпаете примерно через 0,03 секунды. ?

Брак после рождения детей — это весело и напряженно. Вы двое растете вместе. Вы учитесь заботиться о крошечных человечках, которым нужно много вещей вместе. Вы узнаете, что нужно друг другу в связи с тем, как трудно создать семью, — как вы можете поддерживать друг друга. И иногда знать, когда нужно спать, и поощрять друг друга спать — невероятно важно. Типа, невероятно.
Потому что вы знаете, что любите друг друга безмерно. Вы знаете, что вас влечет друг к другу, как никогда раньше. И вы знаете, что в вашей сексуальной жизни бывают периоды, когда происходит многое, и периоды, когда происходит, ну, не так много.
И это круто со мной. Потому что я никогда не буду сомневаться в любви, которую этот человек приносит к столу. И я никогда не захочу прожить эту жизнь ни с кем другим.
Вы знаете классику Spice Girls «2 Become 1»?
Ну, иногда — иногда это о том, чтобы стать единым целым со своей кроватью. И , а не один с супругом. И это нормально.
(Кроме того, это нормально создать плейлист Spice Girls Spotify, который вы слушаете в частном порядке, поэтому на ум пришла песня «2 Become 1». У них есть несколько действительно запоминающихся песен, которые напоминают вам о вашей юности, и в них нет ничего стыдно, и я слышал, что они все равно снова вместе, и… я думаю, что мы напишем еще одно эссе на следующий день…)

В постели моей матери | Книги

Загробная жизнь
Дональда Антрима
224 стр., Little, Brown, £15,99

Немногие писатели пишут о безумии так, как Дональд Антрим. Не обязательно полномасштабное, неординарное психопатическое безумие — хотя он тоже это делает — но медленное сползание в сумасшествие; случайное скольжение между конкурирующими версиями реальности и обратно; терпимые и терпимые области личной эксцентричности, которые граничат и тонко вторгаются на территорию, которую мы любим называть нормальностью.

Три предыдущие книги Антрима — бесстрашные, мрачно-веселые романы, посвященные разным видам безумия. Все три сосредоточены на молодых или юных рассказчиках-мужчинах, которые в различных великолепных сюрреалистичных условиях стремятся к психологическому и физическому краху. Действие The Verificationist, например, происходит в блинной в центре города, где Том и 19 его коллег-психоаналитиков собираются раз в два года. Через двадцать страниц Том переживает внетелесный опыт, который переносит его к потолку ресторана, где он остается, неустанно рассказывая, до конца книги.

Романы Антрима подрывные, анархические, отвлекающие, провокационные, комически возмутительные. Вспомните Вирджинию Вулф под кайфом, Фолкнера на кислоте, Набокова на скорости. В «Загробной жизни» Антрим дает нам нечто более обоснованное и по этой причине еще более тревожное: «правдивый» рассказ о своем детстве и, в частности, о его мучительных отношениях с матерью, Луанной Антрим, женщиной, чья жизнь длинная история о звуке и ярости, и чье завещание ее сыну состоит в том, чтобы выяснить, что это означает, если вообще что-либо означает. «Я обнаружил, что конфликт — это действительно интересная вещь», — размышляет главный герой «Сотни братьев» Антрима. «Конфликт! Конфликт всегда так трудно описать. Под трудным я подразумеваю болезненный. Но я также подразумеваю и требовательный. Технические аспекты описания настоящего конфликта сложны. по существу проблемы познания человека».

Знакомство с Луанной Антрим осложнялось ее алкоголизмом, паранойей и истерией. Она считала, что в прошлой жизни была рабыней на римской галерах и утонула, прикованная к веслам. Она была убеждена, что ее пульмонолог хочет заняться с ней сексом. Она утверждала, что ее кот был воплощением Мерлина. Она шила красиво скроенные, ненадежные одежды, расчесывала волосы так, что они выглядели нечесанными. Ссоры между родителями Антрима из-за бурбона были обычным явлением. У нее были приступы крика, которые продолжались всю ночь. «Ее способность отталкивать людей была ошеломляющей», — сухо замечает Антрим.

Луанна, которая вышла замуж, развелась, снова вышла замуж и снова развелась с одним и тем же мужчиной, появляется как женщина, почти героически настроенная противостоять самой себе, но хронически неспособная сделать это. Вместо этого — как и многие матери до и после — она позволила себе жестокую способность манипулировать верностью и привязанностью своего сына в угоду своему нуждающемуся эгоизму. (Ее девичья фамилия, кстати, была Селф.) Он должен был стать ее доверенным лицом, ее истинным мужем; его невыполнимая и определяющая задача заключалась в том, чтобы «быть одновременно похожим и непохожим на всех других мужчин». Это, как считает Антрим, было причиной изнурительной астмы, от которой он страдал в детстве. «Я был мальчиком, умирающим за свою мать, гневно, упрямо выполнявшим ее работу умирания, работу, которую она начала еще до моего рождения… Я не просто подводил мать к своей постели, не просто приближал ее. Скорее, Я женился на ней, научился говорить на языке ее бессознательного, который, как показало время, был языком удушья и смерти».

Антрим слишком умный писатель, чтобы возлагать всю вину за разрушенную жизнь своей матери на ее ноги. Как ненавязчиво указывает подзаголовок книги, это рассказ об «относительном безумии» — и о каких родственниках! Есть дядя Элдридж, который умирает отшельником с багажником автомобиля, полным крупнокалиберных пистолетов и неоткрытых ящиков с боеприпасами. Есть Роксана, мать Луанны, одержимая здоровьем, которая «использовала здоровье, чтобы подавить всех вокруг нее» и подвергла свою единственную дочь бесчисленным ненужным операциям. Есть призрачная фигура отца Антрима, профессора литературы, который отказался обсуждать книги со своим книжным сыном.

Через несколько месяцев после смерти Луанны Антрим отправляется на поиски идеальной кровати. Он часами пробует их в универмагах. Он становится экспертом в кроватях и постельных принадлежностях. Шифман, Сили, Стернс и Фостер. Он покупает один, отправляет обратно, покупает другой, отменяет заказ перед доставкой. Месяцы проходят в погоне за совершенством. В конце концов он соглашается на Dux, сливки сливок, кровать стоимостью 7000 долларов. Неудивительно, что это катастрофа: «Я погрузился в кровать и попытался хотеть ее. И чем больше я погружался в нее, тем ближе я подходил к пониманию того, что такое кровать. Это была последняя кровать, которую я когда-либо покупал. кровать, которая предаст меня судьбе. Это была кровать, которая снова женит меня на моей матери, кровать, которую мы с Луанной разделим… Кровать была жива вместе с моей матерью. Я опустился в кровать, и это было как будто я проваливаюсь в ее объятия. «Ее не было рядом со мной на кровати, она была внутри кровати, и я был внутри кровати; и она тянула меня в постель, чтобы умереть вместе с ней. «Это было мое смертное ложе. Это был гроб. Это был саркофаг. Я не хотел умирать.

«Загробная жизнь» во многом похожа на предшествующие ей романы. Здесь также история рассказывается рассказчиком от первого лица и включает в себя частые отступления на явно не связанные темы, затяжные блуждания по запутанным внутренним переулкам. Реальность и ее главный защитник, истина, в лучшем случае ненадежны. Все четыре книги в каком-то смысле являются томами одного произведения: портрет художника, увиденный с разных сторон. Однако в «Загробной жизни» ослепительные сюрреалистические выходки романов Антрима перенесены в более мрачный тон реализма. В результате получился мощный, нежный, совершенно убедительный портрет семейной дисфункции и ее долгого и болезненного наследия.

· Ребекка Абрамс пишет роман, действие которого происходит в Шотландии 18 века

Что бы я хотел знать о своей матери

Leer en español

Ler em português

Там, где ваша работа встречается с вашей жизнью. Смотрите больше от Ascend здесь.

Моя мама сделала невозможное. Она сбежала из Вьетнама, будучи беременной мной, и в хаосе рассталась с моим отцом. Она была настолько волевой, что, не говоря ни слова по-английски, благополучно перевезла всех своих детей в Америку, пять лет спустя разыскала моего отца и была мастером детектора лжи, который держал своих 14 детей в узде.

Она мечтала о лучшей жизни для меня. Вместо того, чтобы следовать ее плану, я восстал против единственного человека, на которого хотел произвести впечатление.

Всю мою взрослую жизнь мы не могли сходиться во взглядах. Мой вьетнамский был недостаточно хорош, чтобы успевать за ее лекциями, но ее неодобрение было очевидным. Она видела во мне проблемного ребенка: мятежного только потому, что он мятежный, безответственного и рискового, не обращающего внимания на имя семьи. В моем доме не было места для самопознания или совершения ошибок, но я был творческим. Я нашел способы сделать и то, и другое.

Мама думала, что у меня много ошибок: я недостаточно долго жил дома. Я уехал в 17 лет. После колледжа я не нашел работу. Я несколько месяцев сидел на диване, не зная, что делать со степенью нейробиолога. Я не учился в медицинском институте. Я потратил годы на то, чтобы разориться, чтобы получить докторскую степень. Я не вышла замуж за вьетнамского буддиста. Я вышла замуж за межрасового и межрелигиозного. Я не чтил традиционные гендерные роли. Прежде чем создать семью, я сосредоточился на построении карьеры. Я не зациклился на одной работе. Я рисковал и не всегда имел план.

Ожидалось, что я буду следовать плану успеха, неразрывно связанному с вьетнамской культурой 1950-х годов, но я этого не сделал. Я проложил свой собственный путь. Я не чувствовала себя любимой, понятой или поддерживаемой на протяжении всей этой главы моей жизни.

Какими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения.

Спустя годы, после периода, когда она называла больницы и реабилитационные центры своим вторым домом, тело моей мамы начало отключаться из-за почечной недостаточности. Во время нашего последнего глубокого разговора она застала меня врасплох. Она сказала мне, что я выбрала жизнь, гораздо более достойную жизни, чем она мечтала для меня, когда бежала из Вьетнама, молясь о безопасности своей семьи. Это был первый раз, когда она выразила гордость за меня. Мне было 32 года. Вскоре после этого момента моя мама умерла.

С тех пор я провел много времени, оглядываясь назад и проясняя наши отношения. Как мать, я теперь понимаю, почему моя мама была возмущена, когда я не могла дать ей адрес, чтобы посетить, или номер телефона, чтобы позвонить во время моих дней сидения на диване. Я осознаю, что она также боролась, даже в еще большем масштабе, за то, чтобы не потерять свое вьетнамское наследие, и то, что мой независимый характер ощущался как часть этой утраты. Есть так много вещей о моей маме, о которых я хотел бы знать раньше.

Мой опыт, я тоже знаю, не редкость. То, что часто кажется безответной любовью между родителями-иммигрантами и их детьми в первом поколении, является обычным явлением, но еще чаще это не обсуждается открыто. Если что-то из этого кажется вам знакомым — если вы чувствуете, что ваши родители принуждают вас вести образ жизни, который не соответствует тому, кто вы есть — вот три вещи, которые я хотел бы знать, когда был на вашем месте.

Для тех, кто заинтересован в спасении отношений, учтите этот совет. Я знаю, что для меня это добавило бы больше драгоценного времени с моей мамой, помогло бы мне сохранить мою энергию и позволило бы мне испытать больше радости, прокладывая свой личный и профессиональный путь.

1) Хотел бы я знать, что моя мама сильная, но такая же уязвимая.

Я вырос, думая, что мне было трудно, когда я был бикультурным ребенком, пытаясь приспособиться к своим американским сверстникам. На самом деле моим родителям пришлось намного тяжелее. Они не только учились жить в стране, где не говорят на родном языке, но и воспитывали 14 детей в совершенно новой культуре. Они изо всех сил старались чтить свое наследие и традиции — одна из немногих вещей, которые приносили им радость и утешение.

Хотел бы я знать, что под жестким фасадом моей мамы скрывается уязвимая женщина, которая хочет быть частью жизни своего самостоятельного ребенка, родившегося в Америке. Хотел бы я задать больше вопросов. Хотел бы я признать, что у нее не было языка, чтобы объяснить себя так, как я был готов изучить или принять. Я бы проявил к маме больше любезности, и хотя я, возможно, не согласился с ней, я бы оценил ее намерения.

Что я знаю сейчас

Какими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения. По моему опыту, это особенно характерно для детей иммигрантов в первом поколении, многие из которых сталкиваются со значительным давлением, чтобы вести лучшую жизнь в обмен на жертвы, на которые пошли их родители.

Правда в том, что ваши родители, вероятно, вас не понимают. Вы, наверное, тоже их не понимаете. Их ожидания могут показаться иррациональными, неподдерживающими или узколобыми, но под всем этим часто скрывается любовь, просто выраженная не так, как вам хочется.

Если не справиться, ваши разногласия могут привести к обиде или, как в моем случае, к отчуждению. У этого есть эмоциональные последствия, и перенос этого веса только утомит вас, когда вы попытаетесь проложить путь вперед. Чтобы исправить естественно напряженные отношения, потребуется время. Прежде чем вы сможете копнуть глубже и заняться трудными вещами, вам нужно создать основу для сопереживания, сострадания и хорошего общения.

Что вы можете сделать по-другому

Сосредоточьтесь на том, чтобы понять своих родителей как людей, прежде чем обсуждать тему, которая вызывает напряжение. Как только вы создадите основу для сопереживания и сострадания, все станет возможным, включая мир, понимание и примирение.

Не позволяйте стереотипам управлять вашим повествованием, как это делали мы с мамой. У ваших родителей, как и у вас, есть точки зрения, которые определяются их поколением, культурой, возрастом, жизненным этапом и личностями. Так же, как и вы, они руководствуются своим опытом. Как иммигранты, они многое пережили и могут поделиться мудростью. Вам обоим нужно избавиться от заблуждений, чтобы вести уважительные беседы и расти.

Чтобы никто не чувствовал себя невидимым или изолированным, показывайте доверие и признательность своими словами и действиями, когда это кажется уместным. Начните с малого.

• Свяжитесь с родителями, когда сможете. Найдите время для важных семейных моментов, даже если это всего лишь 10-минутный видеозвонок.
• Простые жесты, такие как улыбки и объятия, могут проникнуть глубоко. Я взял за правило обнимать маму перед тем, как выйти из дома. Я мог злиться или грустить перед объятиями, но после того, как отпускал ее, мне всегда становилось хуже.
• Выразите благодарность своим родителям — простой способ дать им почувствовать себя любимыми, который принесет пользу и вам. Вспомните случаи, когда вы были наиболее удовлетворены их поддержкой. Будьте конкретны (« Спасибо, что приготовили для меня сегодня ужин. Я знаю, что вы устали. Это очень много значит для меня») вместо того, чтобы давать общие заявления (« Я благодарен за вас .»).

Если у вас нет таких отношений, при которых вы можете словесно выражать свои чувства, попробуйте вести дневник, чтобы вспоминать моменты, когда ваши родители поддерживали вас на протяжении многих лет. Когда это кажется уместным, выражайте свою любовь любым способом, который кажется подлинным вашим отношениям (простая открытка, чтобы сказать: «Я люблю тебя», неожиданный визит или участие в приготовлении ужина).  

2) Хотел бы я знать, как уважительно вести трудные разговоры.

Когда дело доходило до сложных разговоров, в молодости меня охватывал страх. Страх не сказать что-то идеально, страх неловкого молчания, страх не суметь убедить маму передумать и, самое главное, страх не почувствовать себя понятой или любимой. Когда я приезжал домой, мама часто задавала каверзные вопросы о моей жизни и моих планах. Я боялся, что мои ответы снова подведут ее.

Чтобы не волноваться, я воздвигала стены перед визитами. Я прокручивал в уме наши старые аргументы, репетировал новые и выдвигал аргументы в пользу своего образа жизни. В моем воображении я был уязвимой жертвой, а моя мама была иррациональным злодеем.

Как только начался настоящий разговор, я уже был взбешен, и это не пошло нам на пользу. Я говорил слишком быстро, говорил вещи, за которыми она не могла уследить, закрывался и уходил, желая исправить ситуацию. Я до сих пор могу представить ее реакцию на мою быструю болтовню. В то время казалось, что она отмахивается от меня, когда я изливаю свое сердце и душу. Сегодня я понимаю ее реакцию как искреннее проявление замешательства. Она никогда полностью не понимала и не была готова к моим убеждениям.

Хотел бы я знать, что я был моим самым большим препятствием.

Что я знаю сейчас

Тяжелые разговоры сложны, потому что вы не можете предсказать, что скажет другой человек или как он отреагирует на то, что вы скажете. Однако есть одна вещь, которую вы можете контролировать: себя. У вас есть свобода действий, чтобы решить, что вы хотите получить от сложного разговора с родителями, и сформулировать аргумент таким образом, чтобы настроить вас на его получение. У вас также есть право решать, что вы не хотите обсуждать, что является границей, а что запрещено.

В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность. Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.

В моем случае я хотел понимания. С моей стороны было бы мудро объяснить маме свой образ жизни в контексте наших общих ценностей, показать, что я стремлюсь к своим целям с тем же упорством, установкой на рост и стойкостью, которой она научила меня в детстве. Но я двигался слишком быстро. Я был слишком напуган, слишком зол и слишком оборонялся, чтобы начать этот разговор.

Что вы можете делать по-другому

Помните, что ваша энергия ограничена, и вы имеете право выбирать, когда, как и хотите ли вы обсуждать свою жизнь с родителями. Установление границ на раннем этапе — решение, открыты ли вы для получения совета, какие части вашей жизни вы разделите, а какие нет — поможет.

Если вы решите все обсудить, я рекомендую предупредить ваших родителей, а не удивлять их паническим телефонным звонком или посещением. Чтобы избежать паники, четко сформулируйте, что вы хотите обсудить, и повторите, что вы цените их точку зрения. Вы можете найти эту общую структуру полезной:

• Укажите время и место: «У вас есть время пообедать со мной дома в эту субботу?»
• Четко объясните, что вы хотите обсудить: «Я получил предложение о работе, которое меня очень волнует, потому что оно позволит мне развить лидерские качества и хорошо оплачивается, но мне придется переехать в Чикаго».
• Покажите, что вы их цените: «Я знаю, что между Чикаго и домом много беспосадочных рейсов, но я все равно немного обеспокоен. Обсуждение этого предложения с тобой действительно помогло бы мне успокоить нервы.

Перед встречей сделайте несколько заметок о своей конечной цели. Однако будьте осторожны, чтобы не перефразировать старые истории, которые больше не служат вам. Вступайте в разговор, чтобы поделиться чем-то о своей жизни, а не искать одобрения своего выбора. Ваши родители с меньшей вероятностью будут задавать вам вопросы или осуждать вас, но если они это сделают, постарайтесь не защищаться.

Реальность такова, что ваши границы не всегда будут соблюдаться. Иногда вы получаете непрошенный совет, и в такие моменты вы можете сохранить свою энергию, практикуя глубокое слушание. Пусть ваши родители опустошат свои сердца и умы, зная, что им нелегко смотреть, как вы делаете шаг в незнакомое место. Сделайте глубокий вдох, чтобы получить ясность, прежде чем ответить. Если вы сможете связать ценности, определяющие ваш выбор, всего лишь с парой ценностей, которым вас научили родители (стойкость, честность и т. д.), вы, возможно, найдете способ привести их в соответствие. Это тем более верно, если вы уже построили фундамент сострадания.

В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность. Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.

Ascend

Консультации по вопросам карьеры и жизни для молодых специалистов.

3) Хотел бы я знать, что не обязательно все или ничего.

Тема ценностей подводит меня к последнему пункту: моя семья поддерживала традиционные вьетнамские ценности — и большую часть своей жизни я думал, что должен делать то же самое. Мужчины были важнее женщин, моя мама была привратником нашего счастья, а старшие члены семьи имели власть над младшими. Будучи женщиной, самой молодой и единственной родившейся в Америке, я проложила путь к тому, чтобы почувствовать себя привязанным аутсайдером.

Я был так занят, пытаясь вырваться на свободу, что не понял, что маминый учебник не так уж отличается от моего. Она, как и я, ценила семью. Для нее это означало жить дома до замужества, чтобы общаться со своими близкими и готовиться к воспитанию детей. Для меня это означало появляться и полностью присутствовать в важные моменты. Моя мама, как и я, тоже ценила добродетель. Она научила меня, что неудача — это возможность для роста, но ей в равной степени было больно смотреть, как я спотыкаюсь, падаю и сражаюсь в собственных битвах.

Возможно, нашей самой большой общей ценностью была независимость. Мы оба создали свои собственные возможности. Она нашла творческие способы заработать деньги, поставить еду на стол и одежду на наши спины. Я много работал, чтобы раскрыть свою личность независимо от моей семьи. Такова была роскошь того, что она проложила мне путь к плану, выходящему за рамки выживания.

Только потеряв ее, я понял, что за всеми горячими дискуссиями скрывается глубокое восхищение.

Когда я был моложе, я думал, что наши ценности должны проявляться одинаково, а если это не так, мне нужно смириться с дискомфортом, взять себя в руки и доказать, что мой путь был правильным. Это было утомительно. Оглядываясь назад на вехи моей жизни — окончание колледжа, поступление в аспирантуру и помолвка — к тому времени, когда я их достиг, я был эмоционально, физически и когнитивно сожжен. Я не мог полностью извлечь радость из тех случаев.

Хотел бы я знать, что мне не нужно чтить все, что касается моей мамы и ее наследия, что я могу анализировать ее убеждения и обычаи, уважать все, а практиковать только те, которые соответствуют моему будущему «я». Я хотел бы иметь уверенность, чтобы объяснить это ей и себе в начале моей жизни, вместо того, чтобы отгонять ее или затаивать обиду.

Что я знаю сейчас

Открытие своего истинного «я», независимого от личности ваших родителей, не всегда требует бунта до крайностей. В моем случае я восстал против семьи, когда был моложе, чтобы заявить о своей независимости, но семья всегда была сущностью моего существования. Никогда не казалось правильным быть отчужденным. Я совершил ошибку, думая, что должен либо отказаться от своих целей, либо поддаться ее.

Помните об этом в своей жизни. От чего вы отказываетесь, от чего не хотите отказываться? Эти действия вызваны вашими глубинными убеждениями, злобой или страхом? Выжигаете ли вы себя, и если да, то что вам нужно? Иногда ответ может быть космос. В других случаях это может быть трудный разговор.

Что вы можете делать по-другому

Отфильтруйте семейные ценности и найдите те, которые вы разделяете с родителями. Уважайте их, зная, что, хотя вы можете контролировать то, как проявляются ваши ценности, вы также неотъемлемо связаны со своей семьей через свою культуру и воспитание. Не позволяйте своему эго управлять вами. Пусть ваши действия направляются вещами, которые вас вдохновляют. Когда вы будете делать это без стыда, вы достигнете более продолжительного счастья.

Если вы похожи на меня, например, вы, возможно, всю свою жизнь пытались принадлежать своим родителям и чувствовать, что их ценят. Вместо того, чтобы отгораживаться от них, когда вы не согласны с ними, или склоняться к ним так сильно, что вы разочаровываетесь — и то, и другое может привести к эмоциональному выгоранию, — подумайте об этой безумной идее: компромиссе.

Один из способов сделать это — сделать себя незаменимым. Инвестируйте время в свои отношения с родителями, но делайте это с намерением помочь им отпустить прошлое и приспособиться к будущему. Дайте им возможность быть такими же независимыми, как и вы. Например, запланируйте скромную встречу у себя дома, где ваши родители смогут увидеть, где вы живете, и познакомиться с вашими друзьями. Если это слишком сложно для них, спросите своих родителей, можете ли вы принять гостей у них дома. Они могут чувствовать себя более комфортно, знакомясь с новыми людьми в знакомой обстановке. Скажите, что вы хотите познакомить их с другими важными людьми в вашей жизни. Такого рода усилия всегда заставляли мою маму чувствовать себя ценной, особенно когда она могла готовить для нас и рассказывать нам о вьетнамской культуре через свой язык любви, еду.

Наконец, обратите внимание на энергию, которую вы тратите на это путешествие. Вы можете сделать перерыв, если он вам нужен. Разрыв просто означает, что вы достаточно заботитесь об отношениях, чтобы прояснить их. Если вы будете ждать, пока не сгорите, как это сделал я, вы в конечном итоге достигнете критической точки, когда вам понадобится гораздо более длительный перерыв . Жизнь коротка и драгоценна. Немного сбавьте обороты и дайте себе то, что вам нужно, когда вам это нужно.

Почитай своих родителей так, чтобы это позволяло тебе жить своей истиной.

Спор об образе жизни, с которым не согласны ваши родители, может показаться небезопасным и даже разрушительным. Хотя эти конфликты могут проявляться по-разному, в зависимости от ваших отношений с семьей, в основном они часто являются источником серьезного беспокойства. Итак, я оставлю вас с этим: если вы живете своей истиной, держитесь крепко.

Моя мама и я, возможно, конфликтовали, но под всем этим была неоспоримая любовь и твердая приверженность нашим общим ценностям. Мы оба были достаточно уязвимы, чтобы жаждать принадлежать и чувствовать себя принятыми другим человеком. По иронии судьбы, мы также были волевыми женщинами, которым нельзя было указывать, как жить. Мы были подлинными, даже когда нас неправильно понимали другие и друг друга. Мне потребовалось, чтобы я потерял ее, чтобы понять, что за всеми горячими дискуссиями скрывается глубокое восхищение.

Ваши отношения с родителями заслуживают терпения, времени и энергии, чтобы их развивать, но вашей главной целью должно быть благополучие, внутренний покой и позитивное отношение к себе. Начните с распространения этой благодати на себя, и, в конце концов, вы сможете распространить ее и на свою семью. Хотел бы я знать это раньше, чем позже.

Бывший житель Сэнди-Хук иллюстрирует детскую книгу «Кровать мамы»

День матери не за горами, 8 мая, что может быть лучше, чем прижаться к любимому человеку и почитать хорошую книгу?

Именно эти особенные моменты вместе вдохновили на создание детской книги для чтения вслух «Кровать мамы », написанной Элизабет Бусел и иллюстрированной Кэти Риссоло.

Выросший в Сэнди-Хук, Риссоло прошел школьную систему Ньютауна и всегда имел страсть к творчеству. Ей нравилось ходить на уроки рисования, и она окончила среднюю школу Ньютауна с классом 1999 года.

Она училась в Государственном колледже Кина в Нью-Гэмпшире, чтобы получить степень бакалавра, где она специализировалась на кинопроизводстве и изобразительном искусстве.

«Затем, когда я поступил в аспирантуру, я учился на программе дизайна интерьеров в Институте Пратта в Бруклине, — сказал Риссоло.

Этот путь привел ее к занятой карьере дизайнера интерьеров, но она никогда не отказывалась от поиска других творческих возможностей.

«[Иллюстрирование книг] всегда было чем-то, чем я хотел заниматься в глубине души», — сказал Риссоло. «Элизабет много лет работала учителем и учила моих детей в Вашингтонской школе Монтессори в Нью-Престоне… Мы познакомились с Элизабет, и она замечательная. Она так хорошо ладит с детьми, и у нее есть все эти истории, которые она написала много лет назад».

Когда Риссоло узнал, что Бузелю нужен иллюстратор для «Кровать мамы » и серии последующих книг, Риссоло ухватился за эту возможность.

«Я сказал, что хотел бы это сделать. Несмотря на то, что я работаю и занимаюсь другими делами, я хотел заняться этим на стороне и попробовать. Это первый раз, когда я действительно взялся за такой проект», — сказал Риссоло.

«Тихая гавань»

«Кровать мамы» Риссоло не только впервые иллюстрирует книгу, но и является первой опубликованной работой Бузеля.

В течение последних тридцати лет Бусел посвятила свою жизнь работе с маленькими детьми и читала свои рассказы ученикам для развлечения.

Она всегда стремилась стать писателем и никогда не сдавалась, даже когда сталкивалась с неприятием со стороны издателей. Все это время она продолжала получать поддержку от своей семьи и друзей, говоря, что ей нужно поделиться своими произведениями с миром.

Мечта Бусела об издании «Кровать мамы » сбылась в декабре 2021 года, когда он был выпущен издательством Hobo Jungle Press, офисы которого расположены в Шароне, Коннектикуте, Сент-Винсенте и Гренадинах.

«Я знаю детей, и они больше всего на свете хотят запоминать книги. Я сделал эту книгу, чтобы они могли легко ее запомнить», — сказал Бусел.

Тема книги — обо всех забавных и творческих сценариях, которые дети могут разыграть в маминой постели — от пещеры или батута до палатки для кемпинга.

Бусел черпала вдохновение из своего собственного воспитания, когда она была единственным ребенком, прыгающим на кровати своих родителей по утрам в субботу, но книга также в значительной степени отражает ее личный опыт матери двоих детей.

«Будучи разведенной и матерью-одиночкой, я была со своими детьми 24/7, и они нуждались во мне так же сильно, как и я в них. Они пытались цепляться за меня», — сказал Бусел.

Ранним утром, прежде чем ей нужно было вставать с постели, ее дети прыгали с ней в постель. Это стало ритуалом, которого все с нетерпением ждали.

«Они играли надо мной, надо мной, — вспоминал Бусел. «Большую часть времени я был в постели, когда они делали все эти вещи, но со временем я обнаружил, что кровать стала тем местом, с которым они связаны. Я готовил ужин, а они приходили и придумывали эти замечательные, изобретательные вещи, чтобы делать их на моей кровати».

Несмотря на взлеты и падения в этой трудной главе их жизни, кровать оставалась позитивной и стабильной.

— Эта кровать была нашим убежищем, — сказал Бусел.

Свобода творчества

Когда дело дошло до создания иллюстраций для «Кровать мамы» , Бусел предоставил Риссоло большую свободу творчества, чтобы он мог играть и придумывать, что лучше всего подойдет.

«Ее видение было моим видением. Я говорил ей: «Вот о чем я думаю», и вдруг она воплощала это в жизнь. Я подумал: «Это потрясающе». Как будто мы созданы друг для друга», — сказал Бузел.

Процесс создания готового продукта Риссоло не обошлось без проблем. По ее оценкам, она сделала три полных черновика, прежде чем осталась довольна результатом.

«Это был мой первый раз, когда я занимался иллюстрацией, и мне пришлось многому научиться, — сказал Риссоло. «Вы рассказываете историю и вносите разные элементы. Одна из проблем для меня заключалась в том, как сделать так, чтобы дети выглядели одинаково, чтобы собака и кошка выглядели одинаково, и как в следующей серии сохранить эту нить? Это не то, чему я обязательно обучен, это не одноразовое произведение искусства».

Она нарисовала все страницы карандашом, обвела эти изображения акварелью, а затем отсканировала страницы в компьютер.

«В своей работе по дизайну интерьеров мне довольно удобно пользоваться компьютерными программами, поэтому я сканировал их и вносил небольшие изменения», — объяснил Риссоло.

Важным аспектом ее процесса иллюстрации было то, что она хотела оставаться верной видению Бусел.

«Что понравилось в этой книге, так это то, что Бет пишет очень просто и прямолинейно, что, я думаю, делает книгу хорошей детской. Доступно и просто для понимания. Все дело было в том, что дети брали что-то такое простое, как кровать, и представляли себя в разных сценариях», — сказал Риссоло.

Она обдумывала различные идеи предметов домашнего обихода, которые можно было бы использовать в ее картинах, а также узнавала мнение своих детей, чтобы узнать их точку зрения.

«Каждую страницу я старался не повторять. Например, я не делал один фон, а затем менял детей в каждом из них. Каждая страница уникальна. Я каждый раз перерисовывал кровать и комнату, поэтому в каждой из них есть небольшие отличия», — сказал Риссоло.

В результате книга может заинтересовать детей каждый раз, когда ее им читают, потому что всегда можно заметить новую деталь — будь то погода за окном, детская одежда или местонахождение собаки и кошки. каждая страница.

«Я пытался добавить разные элементы. Было весело работать над этим и представлять все эти разные сценарии», — сказала она.

Будущие проекты

Кровать мамы — первая часть серии из четырех частей. Следующая книга будет называться Папина кушетка , и ожидается, что она будет выпущена позже в 2022 году.

«Кэти только что закончила иллюстрировать Папина кушетка », — сказал Бусел.

Риссоло дразнила, что она продолжит тот же стиль иллюстраций и что читатели могут с нетерпением ждать возможности увидеть тонкие различия отцовских тапочек на каждой странице.

Последними двумя книгами серии будут Папино кресло и Бабушкина кухня .

Бушел поделился: «Вплоть до декабря я всегда работал, и у меня не было возможности посвятить свое время детской писательнице, а это то, чем я хочу заниматься больше всего на свете. Итак, теперь я могу посвятить все это время, усилия и энергию написанию… Это то, чем я хочу заниматься. Я хочу писать. Это путь, по которому я хочу идти».

Бусел говорит Кровать для мамы можно приобрести на Amazon и Barnes & Noble, а также в местных книжных магазинах, включая The Silly Sprout в Личфилде.

Чтобы получить дополнительную информацию о Mom’s Bed и связаться с Busel для интервью или автографов, напишите по электронной почте elizabethbusel5@gmail.