Сталин И.В. Аграрный вопрос

Сталин И.В. Аграрный вопрос

Источник:

Сталин И.В. Cочинения. – Т. 1. – М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 214–229.

Примечания 56–59: Там же. С. 406–407.

Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала указанного издания

I

Идет ломка старых порядков, всколыхнулась деревня. Крестьянство, вчера еще забитое и приниженное, сегодня становится на ноги и разгибает спину. Крестьянское движение, вчера еще беспомощное, сегодня, подобно бурному потоку, устремляется против старых порядков: прочь с дороги – не то смету! “Крестьяне хотят получить помещичьи земли”, “крестьяне хотят уничтожить остатки крепостничества”, – вот какие голоса раздаются теперь в восставших селах и деревнях России.

Ошибаются те, кто пулями рассчитывает заставить крестьян замолчать: жизнь показала нам, что это еще более разжигает и обостряет революционное движение крестьян.

Ошибаются и те, кто голыми обещаниями и “крестьянскими банками” пытается умиротворить крестьян: крестьяне хотят земли, они и во сне видят эту землю и, понятно, не успокоятся до тех пор, пока не захватят в свои руки помещичьих земель. Что им могут дать пустые обещания и какие-то “крестьянские банки”? [c.214]

Крестьяне хотят захватить помещичьи земли. Этим путем стремятся они уничтожить остатки крепостничества, – и тот, кто не изменяет крестьянам, должен стараться именно на этой основе разрешить аграрный вопрос.

Но как заполучить крестьянству помещичьи земли в свои руки?

Говорят, что единственный выход – в “льготном выкупе” земель. У правительства и помещиков много свободных земель, говорят нам эти господа, если крестьяне выкупят эти земли, то все устроится само собой и, таким образом, и волки будут сыты и овцы целы. А про то не спрашивают, чем же крестьянам выкупить эти земли, когда уже содрали с них не только деньги, но и их собственную шкуру? А о том не думают, что при выкупе крестьянам подсунут лишь негодную землю, годные же земли оставят себе, как это они сумели сделать при “освобождении крепостных”! Да и зачем крестьянам выкупать те земли, которые искони принадлежали им? Разве не крестьянским п6том политы и казенные и помещичьи земли, разве не крестьянам принадлежали эти земли, разве не у крестьян было отнято это отцовское и дедовское достояние? Где же справедливость, когда с крестьян требуют выкупа за отнятые у них же земли? И разве вопрос крестьянского движения – это вопрос купли-продажи? Разве крестьянское движение не направлено к освобождению крестьян? Но кто же освободит крестьян из-под ярма крепостничества, если не сами же крестьяне? А эти господа уверяют нас, что крестьян освободят помещики, если только подбросить им маленькую толику чистогана. И как бы вы думали! Это “освобождение”, [c.215] оказывается, должно быть проведено под руководством царской бюрократии, той самой бюрократии, которая не раз встречала голодное крестьянство пушками и пулеметами!..

Нет! Крестьян не спасет выкуп земель. Те, кто советует им “льготный выкуп”,– предатели, ибо они стараются поймать крестьян в маклерские сети и не хотят, чтобы освобождение крестьян совершилось руками самих же крестьян.

Если крестьяне хотят захватить помещичьи земли, если они этим путем должны уничтожить пережитки крепостничества, если их не спасет “льготный выкуп”, если освобождение крестьян должно совершиться руками самих же крестьян, – то, вне всякого сомнения, что единственный путь – это отобрание помещичьих земель, т.е. конфискация этих земель.

В этом выход.

Спрашивается – как далеко должна пойти эта конфискация, имеет ли она предел, должны ли крестьяне отобрать только часть или же все земли?

Некоторые говорят, что отобрать все земли – это уж слишком, что достаточно отобрать лишь часть Бемоль, чтобы удовлетворить крестьян. Допустим, но как быть, если крестьяне потребуют большего? Не станем же мы им поперек дороги: остановитесь, дальше не суйтесь! Ведь это было бы реакционно! А разве события в России не доказали, что крестьяне действительно требуют конфискации всех помещичьих земель? Кроме того, что значит “отобрать часть”, какая же часть должна быть отобрана у помещиков, половина или треть? Кто должен разрешить этот вопрос – одни помещики или помещики и крестьяне вместе? Как [c.216] видите, тут остается еще много места для маклерства, тут еще возможен торг между помещиками и крестьянами, а это в корне противоречит делу освобождения крестьян. Крестьяне раз навсегда должны усвоить ту мысль, что с помещиками нужно вести исторг, а борьбу. Надо не чинить ярмо крепостничества, а разбить его, чтобы навсегда уничтожить остатки крепостничества. “Отобрать только часть” – это значит заниматься починкой пережитков крепостничества, что несовместимо с делом освобождения крестьян.

Ясно, что единственный путь – это отобрать у помещиков все земли. Только это может довести до конца крестьянское движение, только это может усилить энергию народа, только это может развеять застарелые остатки крепостничества.

Итак: сегодняшнее движение деревни – это демократическое движение крестьян. Цель этого движения – уничтожение остатков крепостничества. Для уничтожения же этих остатков необходима конфискация всей земли помещиков и казны.

Некоторые господа обвиняют нас: почему социал-демократия до сих пор не требовала конфискации всех земель, почему она до сих пор говорила лишь о конфискации “отрезков”?

А потому, господа, что в 1903 году, когда партия говорила об “отрезках”, российское крестьянство еще не было втянуто в движение. Обязанностью партии было бросить в деревню такой лозунг, который бы зажег сердца крестьян и поднял крестьянство против остатков крепостничества. Именно таким лозунгом были “отрезки”, которые ярко напоминали российскому крестьянству о несправедливости остатков крепостничества. [c.217]

Но потом времена изменились. Крестьянское движение выросло. Его теперь уже не нужно вызывать, – оно и так бушует. Сегодня речь идет не о том, как должно быть приведено в движение крестьянство, а о том, чего должно требовать пришедшее в движение крестьянство. Ясно, что здесь необходимы определенные требования, и вот партия говорит крестьянству, что оно должно требовать конфискации всех помещичьих и казенных земель.

А это значит, что всему свое время и место, – как “отрезкам”, так и конфискации всех земель.

II

Мы видели, что нынешнее движение деревни представляет освободительное движение крестьян, видели также, что для освобождения крестьян необходимо уничтожить остатки крепостничества, для уничтожения же этих остатков необходимо отобрать все земли у помещиков и казны, чтобы расчистить путь для новой жизни, для свободного развития капитализма.

Предположим, что все это совершилось. Как же потом должны быть распределены эти земли, кому они должны быть переданы в собственность?

Одни говорят, что отобранные земли должны быть переданы деревне в общую собственность, теперь же должна быть уничтожена частная собственность на землю и, таким образом, деревня должна стать полным хозяином земель, а потом сама деревня раздаст крестьянам равные “наделы” и, таким образом, теперь же осуществится социализм в деревне, – вместо [c. 218] наемного труда установится уравнительное землепользование.

Это называется “социализацией земли”, говорят нам социалисты-революционеры.

Приемлем ли для нас такой выход? Вникнем в существо дела. Начнем с того, что социалисты-революционеры осуществление социализма хотят начать с деревни. Возможно ли это? Всем известно, что город более развит, чем деревня, что город является вождем деревни, и, стало быть, всякое социалистическое дело должно начинаться с города. Между тем социалисты-революционеры хотят превратить деревню в вожака города и заставить ее начать осуществление социализма, что, разумеется, невозможно ввиду отсталости деревни. Отсюда видно, что “социализм” социалистов-революционеров будет мертворожденным социализмом.

Перейдем теперь к тому, что они хотят теперь же осуществить социализм в деревне. Осуществление социализма – это уничтожение товарного производства, упразднение денежного хозяйства, разрушение капитализма до основания и обобществление всех средств производства. Социалисты-революционеры же хотят все это оставить в неприкосновенности и обобществить лишь землю, что совершенно невозможно. Если товарное производство останется незыблемым, тогда и земля станет товаром, не сегодня-завтра она выступит на рынке, и “социализм” социалистов-революционеров взлетит на воздух. Ясно, что они хотят осуществить социализм в рамках капитализма, что, конечно, немыслимо. Потому-то и говорят, что “социализм” социалистов-революционеров – это буржуазный социализм. [c.219]

Что касается уравнительного землепользования, то надо заметить, что это лишь пустые слова, Уравнительное землепользование нуждается в имущественном равенстве, а среди крестьянства существует имущественное неравенство, уничтожить которое не в силах нынешняя демократическая революция. Можно ли думать, что хозяин восьми пар волов в той же мере использует землю, как хозяин, не имеющий ни одного вола? А социалисты-революционеры думают, что “уравнительным землепользованием” уничтожится наемный труд и настанет конец развитию капитала, что, конечно, абсурдно. Очевидно, социалисты-революционеры хотят бороться против дальнейшего развития капитализма и повернуть вспять колесо истории, – в этом они видят спасение. Наука же говорит нам, что победа социализма зависит от развития капитализма, и кто борется против этого развития, тот борется против социализма. Потому-то социалистов-революционеров иначе называют социалистами-реакционерами.

Мы уж ничего не говорим о том, что крестьяне хотят бороться за отмену феодальной собственности не против буржуазной собственности, а на почве буржуазной собственности, – они хотят распределить между собой отобранные земли в частную собственность и не удовлетворятся “социализацией земли”.

Как видите, “социализация земли” неприемлема.

Другие говорят, что отобранные земли должны быть переданы демократическому государству, крестьяне же будут лишь арендаторами земли у государства.

Это называют “национализацией земли”.

Приемлема ли национализация земли? Если мы примем во внимание, что будущее государство, каким бы [c. 220] демократическим оно ни было, все-таки будет буржуазным, что вслед за передачей земель такому государству последует политическое усиление буржуазии, что крайне невыгодно для сельского и городского пролетариата; если примем во внимание также и то, что и сами крестьяне будут против “национализации земли” и не удовлетворятся ролью только арендаторов, – то само собой станет понятно, что “национализация земли” не соответствует интересам нынешнего движения.

Следовательно, “национализация земли” также неприемлема.

Третьи говорят, что земля должна быть передана в собственность местному самоуправлению, крестьяне же будут арендаторами земли у самоуправления.

Это называют “муниципализацией земли”.

Приемлема ли муниципализация земли? Что значит “муниципализация земли”? Это значит, во-первых, что крестьяне не получат в собственность тех земель, которые они в ходе борьбы отбирают у помещиков и казны, Как крестьяне посмотрят на это? Крестьяне хотят получить землю в собственность, крестьяне хотят разделить отобранные земли, они и во сне видят эти земли как свою собственность, и когда им скажут, что земли должны быть переданы не им, а самоуправлению, то, несомненно, крестьяне не согласятся со сторонниками “муниципализации”. Этого мы не должны забывать.

Кроме того, как быть, если увлеченные революцией крестьяне присвоят все отобранные земли и ничего не оставят для самоуправления? Не станем же им поперек дороги и не скажем: остановитесь, земли эти должны [c.221] быть переданы самоуправлению, а не вам, хватит с вас и арендаторства!

Во-вторых, принимая лозунг “муниципализации”, мы тем самым теперь же должны бросить этот лозунг в народ и сейчас же должны объяснить крестьянам, что те земли, за которые они борются, которые они хотят захватить в свои руки, будут переданы в собственность самоуправлению, а не крестьянам, Конечно, если партия имеет большое влияние на крестьян, то, возможно, они согласятся с нею, но нечего и говорить, что крестьяне уже не будут бороться с прежним напором, что будет крайне вредно для нынешней революции. Если же партия не имеет на крестьян большого влияния, тогда крестьяне отойдут от нее и повернутся к ней спиной, что вызовет конфликт между крестьянами и партией и значительно ослабит силы революции.

Нам скажут: часто желания крестьян противоречат ходу развития, а мы не можем игнорировать хода истории и всегда следовать желаниям крестьян, – партия должна иметь свои принципы. Сущая истина! Партия должна руководствоваться своими принципами. Но изменила бы своим принципам та партия, которая бы отвергла все указанные выше стремления крестьян, Если стремления крестьян к захвату помещичьих земель и разделу их не противоречат ходу истории, если эти стремления, напротив, полностью вытекают из нынешней демократической революции, если подлинная борьба против феодальной собственности возможна лишь на почве буржуазной собственности, если стремления крестьян выражают именно эту тенденцию, – тогда само собой понятно, что партия не может отвергнуть [c.222] эти требования крестьян, ибо отказ от поддержки этих требований означал бы отказ от развития революции, Наоборот, если партия имеет принципы, если она не хочет превратиться в тормоз революции, она должна содействовать осуществлению таких стремлений крестьян. А эти стремления в корне противоречат “муниципализации земли”!

Как видите, неприемлема и “муниципализация земли”.

III

Мы видели, что ни “социализация”, ни “национализация”, ни “муниципализация” – ни одна из них не может удовлетворить должным образом интересы нынешней революции.

Как же должны быть распределены отобранные земли, кому они должны быть переданы в собственность?

Ясно, что земли, отобранные крестьянами, должны быть переданы самим крестьянам для того, чтобы дать им возможность разделить эти земли между собой. Так должен быть разрешен поставленный выше вопрос. Раздел земли вызовет мобилизацию собственности. Малоимущие будут продавать земли и станут на путь пролетаризации, зажиточные приобретут новые земли и приступят к улучшению техники обработки, деревня разделится на классы, разгорится обостренная борьба классов, и таким образом будет заложен фундамент дальнейшего развития капитализма.

Как видите, раздел земли сам собой вытекает из нынешнего экономического развития. [c.223]

С другой стороны, лозунг “Земля крестьянам, только крестьянам и больше никому” ободрит крестьянство, вдохнет в него новую силу и поможет довести до конца уже начавшееся революционное движение в деревне.

Как видите, и ход нынешней революции указывает на необходимость раздела земель.

Противники обвиняют нас в том, что всем этим мы возрождаем мелкую буржуазию и что это в корне противоречит учению Маркса. Вот что пишет “Революционная Россия”⁵⁶:

“Помогая крестьянству экспроприировать помещиков, вы бессознательно содействуете водворению мелкобуржуазного хозяйства на развалинах более или менее развитых уже форм капиталистического земледельческого хозяйства. Это ли не “шаг назад” с точки зрения ортодоксального марксизма?” (см. “Революционная Россия” № 75).

Я должен сказать, что гг. “критики” перепутали факты. Они забыли, что помещичье хозяйство не является капиталистическим хозяйством, что оно является пережитком крепостнического хозяйства, и стало быть, экспроприацией помещиков разрушаются остатки крепостнического хозяйства, а не капиталистическое хозяйство. Они забыли и то, что с точки зрения марксизма за крепостническим хозяйством никогда непосредственно не следовало и не может следовать капиталистическое хозяйство – между ними стоит мелкобуржуазное хозяйство, которое сменяет крепостное хозяйство и затем переходит в капиталистическое. Карл Маркс еще в третьем томе “Капитала” говорил, что в истории за крепостническим хозяйством следовало вначале [c.224] сельское мелкобуржуазное хозяйство и лишь после этого развивалось крупное капиталистическое хозяйство – не было и не могло быть непосредственного прыжка из одного в другое. А между тем эти странные “критики” нам говорят, что отобрание помещичьих земель и их раздел являются движением назад, с точки зрения марксизма. Скоро они обвинят нас в том, что будто бы и “отмена крепостного права” является движением назад, с точки зрения марксизма, так как и тогда некоторые земли были “отобраны” у помещиков и переданы мелким хозяевам – крестьянами Смешные люди! Они не понимают, что марксизм на все смотрит с исторической точки зрения, что с точки зрения марксизма сельское мелкобуржуазное хозяйство прогрессивно по сравнению с крепостническим хозяйством, что разрушение крепостнического хозяйства и введение мелкобуржуазного являются необходимым условием развития капитализма, который впоследствии вытеснит это мелкобуржуазное хозяйство. ..

Но оставим в покое “критиков”.

Дело в том, что передача земель крестьянам, а затем их раздел подрывает основы крепостнических пережитков, готовит почву для развития капиталистического хозяйства, значительно усиливает революционный подъем, и именно потому это является приемлемым для социал-демократической партии.

Итак, для уничтожения крепостнических остатков необходима конфискация всех помещичьих земель, и эти земли крестьяне должны взять в собственность и разделить их между собой, соответственно своим интересам. [c.225]

На этой основе должна быть построена аграрная программа партии.

Нам скажут: все это относится к крестьянам” но что вы думаете делать с сельскими пролетариями? Мы им отвечаем, что если для крестьян нужна демократическая аграрная программа, то для деревенских и городских пролетариев имеется социалистическая программа, в которой выражены их классовые интересы, а их текущие интересы учтены в шестнадцати пунктах программы – минимум, где говорится об улучшении условий труда (см. Программу партии, принятую на втором съезде). Пока же непосредственная социалистическая работа партии выражается в том, что она ведет социалистическую пропаганду среди сельских пролетариев, объединяет их в собственные социалистические организации и сливает с городскими пролетариями в отдельную политическую партию. Партия постоянно имеет дело с этой частью крестьян и говорит им: поскольку вы осуществляете демократическую революцию, постольку держите связь с борющимися крестьянами и боритесь против помещиков, а поскольку вы идете к социализму, – решительно объединяйтесь с городскими пролетариями и беспощадно боритесь против всякого буржуа, – будь это крестьянин или дворянин. Вместе с крестьянами за демократическую республику! Вместе с рабочими за социализм! – вот что партия говорит сельским пролетариям.

Если движение пролетариев и их социалистическая программа раздуют пламя классовой борьбы, чтобы этим навсегда уничтожить всякую классовость, то в свою очередь крестьянское движение и его аграрно-демократическая [c. 226] программа раздуют в деревне пламя сословной борьбы, чтобы тем самым в корне уничтожить всякую сословность.

* * *

Р.S. Заканчивая статью, нельзя не отозваться на письмо одного читателя, который нам пишет следующее: “Меня все же не удовлетворила ваша первая статья. Разве партия не была против конфискации всех земель? А если это было так, то почему она об этом не говорила?”

Нет, уважаемый читатель, партия никогда не была против такой конфискации. Еще на втором съезде, именно на том съезде, где приняли пункт об “отрезках”, – еще на этом съезде (в 1903 г.) партия устами Плеханова и Ленина говорила, что мы поддержим крестьян, если они потребуют конфискации всех земель^*i. Спустя два года (в 1905 г.) обе фракции партии, “большевики” – на третьем съезде и “меньшевики” – на первой конференции, единогласно заявили, что всецело поддержат крестьян в вопросе о конфискации всех земель^*ii. Затем в газеты обоих партийных течений, как в “Искре” и “Пролетарии”, так и в “Новой Жизни”⁵⁷ и “Начале”⁵⁸, неоднократно призывали крестьянство к конфискации всех земель… Как видите, партия с самого начала стояла за конфискацию всех земель, и, стало быть, у вас нет никаких оснований думать, будто партия плелась в хвосте крестьянского движения. Крестьянское движение по-настоящему еще [c.227] не начиналось, крестьяне еще не требовали даже “отрезков”, а партия уже говорила о конфискации всех земель на своем втором съезде.

И если вы все же спрашиваете нас, почему мы не внесли в программу в том же 1903 году требования о конфискации всех земель, мы вам ответим вопросом же: а почему социалисты-революционеры в 1900 же году не внесли в свою программу требования демократической республики, неужели они были против этого требования?^*iii Почему тогда говорили лишь о национализации, а сегодня прожужжали нам уши социализацией? И если мы сегодня ничего не говорим в программе – минимум о 7-часовом рабочем дне, неужели это влачит, что мы против этого? Так в чем же дело? Только в том, что в 1903 году, когда движение еще не окрепло, конфискация всех земель осталась бы на бумаге, неокрепшее движение не справилось бы с этим требованием, ввиду чего тому времени более соответствовали “отрезки”. Но в дальнейшем, когда движение выросло и выдвинуло практические вопросы, тут партия должна была показать, что движение не может и не должно остановиться на “отрезках”, что необходима конфискация всех земель. Таковы факты.

Наконец, несколько слов о “Цнобис Пурцели”⁵⁹ № 9 (см. № 3033). Эта газета несет какую-то чепуху насчет “моды” и “принципа” и уверяет, будто партия когда-то возводила в принцип “отрезки”. Что это ложь, что партия принципиально с самого же начала во всеуслышание [c.228] признавала конфискацию всех земель, это читатель мог видеть и выше. Что же касается того, что “Цнобис Пурцели” не отличает принципов от практических вопросов, это не беда – подрастет и научится их различать^*iv.

Газета “Элва” (“Молния”) №№ 5, 9 и 10,

17, 22 и 23 марта 1906 г.

Подпись: И. Бесошвили

Перевод с грузинского

[c.229]

ПРИМЕЧАНИЯ

⁵⁶“Революционная Россия” – орган эсеров, выходил с конца 1900 года по 1905 год; сначала издавался “Союзом социалистов-революционеров”, с января 1902 года стал центральным органом партии эсеров. – 224. [c.406]

Вернуться к тексту

⁵⁷ “Новая Жизнь” – первая легальная большевистская газета; выходила в Петербурге с 27 октября по 3 декабря 1905 года. С момента приезда В.И. Ленина из эмиграции “Новая Жизнь” стала выходить под его непосредственным руководством. Активное участие в газете принимал М. Горький. На 27-м номере “Новая Жизнь” была закрыта властями. Последний, 28-й, номер газеты вышел нелегально. – 227. [c.407]

Вернуться к тексту

⁵⁸ “Начало” – ежедневная легальная газета меньшевиков; издавалась в Петербурге с 13 ноября по 2 декабря 1905 года. – 227. [c.407]

Вернуться к тексту

⁵⁹ “Цнобис Пурцели” (“Листок Известий”) – ежедневная грузинская газета; выходила в Тифлиса с 1896 по 1906 год. С. конца 1900 года газета являлась рупором грузинских националистов; с 1904 года становится органом грузинских социал-федералистов. – 228. [c.407]

Вернуться к тексту

^*i См. Протоколы второго съезда.

Вернуться к тексту

^*ii См. Протоколы третьего съезда и “Первая конференция”.

Вернуться к тексту

^*iii См. “Наши задачи”, изд. “Союза соц.-революционеров”, 1900 г.

Вернуться к тексту

^*iv “Цнобис Пурцели” где-то “слышала”, что “российские социал-демократы… приняли новую аграрную программу, в силу которой… поддерживают муниципализацию земель”. Я должен заявить, что никакой подобной программы российские социал-демократы не принимали. Принятие программы — это дело съезда, а этого съезда еще не было. Ясно, что “Цнобис Пурцели” кем-то или чем-то введена в заблуждение. “Цнобис Пурцели” поступила бы очень хорошо, если бы не потчевала своих читателей слухами.

Вернуться к тексту

This Stalin archive has been reproduced from Библиотека Михаила Грачева (Mikhail Grachev Library) at http://grachev62.narod.ru/stalin/ However, we cannot advise connecting to the original location as it currently generates virus warnings.

Every effort has been made to ascertain and obtain copyright pertaining to this material, where relevant. If a reader knows of any further copyright issues, please contact Roland Boer.

«Сон Гафта, пересказанный Виктюком» в «Современнике»: _arlekin_ — LiveJournal

По обогащению сталинианы «Современник» — рекордсмен. Пьесы о Сталине и с участием Сталина в качестве персонажа ставятся, конечно, и в других театрах, в ШСП несколько лет назад Юрский выпустил быстро затухший «Вечерний звон», где сыграл главную роль, но в «Современнике» нынешняя премьера — вторая в текущем репертуаре, где Сталин, пусть абстрагированно-фантасмагорический, является непосредственно во плоти, не говоря уже о «Крутом маршруте» или «Голой пионерке». В «Полете черной ласточки» Сталина играет Кваша:

http://users.livejournal.com/_arlekin_/304899.html?mode=reply

В «Сне Гафта…», соответственно — Гафт, хотя его Сталин еще более условный, чем у Кваши, там все-таки история рассматривается «под углом сорок градусов», а здесь и вовсе как сновидение. Кваша, когда «Полет черной ласточки» только выпускался, не уставал повторять, что не стал бы играть Сталина, если бы его пришлось оправдывать. Гафт тоже, естественно, не оправдывает. Но его Сталин действует не в прошлом, хотя бы и условно, а в настоящем, являясь во сне автору. Его главным собеседником оказывается Эдвард Радзинский, которого Сталин обнаруживает в архиве, выстроенном в узнаваемом стиле сценографии Боера: двухэтажные конструкции декорированы, как водится в таких случаях, портретами вождя в рост, крупно и в комплекте с Мао, живописными шедеврами социалистического реализма, трибуной и роялем, а также изломанными в разнообразных формах человеческими силуэтами из жести, каковые служат заодно и стульями. Постоянно задвигаются и раздвигаются створки-щиты, подобно вратам ада, который чем дальше, тем больше напоминает описанный архив. Здесь потертый «архивный юноша» Эдвард в исполнении Александра Филиппенко сочиняет свою «105-ю страницу про любовь» — речь, понятно, идет о любви к вождю.

Неизменный на протяжении двух часов Сталин-Гафт проводит серию своего рода «аудиенций» — в визитеров — Жукова, Ахматову, Зюганова, Жванецкого — перевоплощается все тот же Филлипенко, впрочем, в случае с Ахматовой он ее только обозначает, и если Жванецкий и Зюганов сыграны как эстрадная пародия, то Ахматова буквально говорит сама за себя, звучит фонограмма с ее голосом, степенно читающим вступление и заключение «Реквиема». То же с Шостаковичем, присутствующим в спектакле своей музыкой (наряду с Чайковским, Орфом и песнями 30-х годов).

И без «Реквиема» пополам с Ленинградской симфонией слишком очевидно, что раешный стих Гафта, мягко говоря, не поднимается до ахматовских высот, хотя не лишен остроумия и в сценках откровенно фарсовых, в духе популярной некогда программы «Куклы» — встреча Сталина с Зюгановым, с Жванецким (который лихо швыряет портфельчик с рукописями и заявляет, что занял место Гоголя), отчасти с Жуковым — производит нужное впечатление, а именно — вызывает смех. Но «Сон Гафта…» — не юмореска, этот политический гиньоль претендует на статус фундаментального, исторически значимого высказывания. И здесь предполагаемый пафос задачи вступает в непримиримое противоречие с качеством ее исполнения уже на уровне литературного материала: «Мне снился сон. Он был так странен, Я б выдумать его не мог»; «Молчит страна, как в доме мебель, как ни поставь, так и стоит»; «Молчание слепого большинства кончалось страшным воем заключенных»; «В России каждый президент есть генеральный секретарь» — что касается реплики насчет президента, это едва ли не единственный, умеренный и аккуратный за два часа представления намек на то, что Сталина превозносит не один лишь Зюганов с молчаливого согласия некоего аморфного «народа». Хотя, ей-богу, валить все на Зюганова сегодня (я уж и не помню, когда последний раз что-то слышал о Зюганове, а о Сталине говорят каждый день, и все больше, какой он был замечательный) — ну просто неприлично.

Но это все как раз ожидаемо и предсказуемо. Более странным может показаться, что за такое дело взялся Виктюк — вроде бы не его тема. На самом деле и Виктюк не открывает для себя новых горизонтов — уроки Мастера и Маргариты выучены, непостижимый Сталин, живущий в нас — персонаж давно им освоенный, его странные игры не новы. Еще и поэтому предложенный Виктюком на пару с Гафтом краткий курс истории ВКПб кажется не то чтобы совсем уж излишним, но чересчур длинным, Сталин ходит кругами архивного ада, повторяя раз за разом, в общем-то, одно и то же с небольшими вариациями — если ради того, чтобы наглядно продемонстрировать, как бессмысленна эта «кольцевая, блядь, дорога» (цитата из «жванецкого»), то, право, напрсный труд, если уж Гафт завершает свою фантасмагорию все тем же пушкинским «народ безмолствует», стало быть, и так все давно ясно. Такой интеллигентский упрек народу в безмолствовании дважды напрасен — не только потому, что т.н. «народу» он до фонаря, но и потому, что сама т.н. «интеллигенция», в лице того же Гафта хотя бы, «безмолствованию» способна противопоставить лишь очередную фигу в кармане. Похоже, спектакль и самими создателями осознается как безнадежно интеллигентский — в какой-то момент они позволяют себе даже поиронизировать, и Сталин пропевает несколько своих реплик на мотив «Сентиментального марша». В уста Сталина вложены и традиционные попреки по адресу заполонивших телевидение юмористических программ из Сочи и Юрмалы, рассчитанных на дураков (это буквальные цитаты из текста, я не своими словами пересказываю Гафта) — то есть с таким Сталиным, со своим Сталиным альтер-эго Гафта из спектакля имеет очевидное совпадение во взглядах — может, и не только в отношении к уровню популярных телешоу?

Виктюк, разделяя общие установки Гафта, пытается вместе с тем придать его сомнительных художественных (да и гражданских тоже) достоинств прокламации хотя бы видимость эстетической формы. Но грохот камней, которые Филиппенко швыряет на жестяную столешницу, тоже уже можно было слышать в его прежних спектаклей, как можно было неоднократно видеть двухэатажные боеровские конструкции. Все это пустая затея, поскольку единственный персонаж, которому в спектакле дано метафизическое измерение — сам Сталин, ему самому приходится задаваться вопросом, дьявол он или бог, самому каяться («на совести моей война»), самому восхищаться гением Шостаковича… Персонажи Филлипенко, сменяющие друг друга — просто маски-карикатуры. Правда, есть еще один участник действа — актер Максим Разуваев, в последние годы редко получающий заметные роли (помимо старой-престарой «Коломбы» я помню его еще в «Предупреждении малым кораблям» Уильямса, но спектакль в целом был неудачный и давно списан в утиль, а в «Голой пионерке», «Шарманке» и т.д. Разуваева трудно разглядеть в толпе). До поры кажется, что его функция в представлениии- чисто техническая, ну там, переставить мебель, подать малозначительную реплику… Однако ближе к финалу в его лице появляется еще один персонаж — молодой человек, а возможно, еще подросток, во всяком случае, он говорит про себя, что родился после перестройки в семье, где дедушка был расстрелян, а бабушка сослана на лесоповал, и вот он, обнаружив на помойке бюст Сталина, тащит его домой и обращается с расспросами к родителям. Надежда (если она еще осталась у кого-то) на новое, более думающее поколения — продолжение все той же старой интеллигентской бодяги, но в данном случае интересно совсем другое: этот персонаж — самый «виктюковский» в спектакле, он решен в резкой пластике, характерной декламационной манере речи, соответствующем костюме (перед самым финалом Разуваев, как водится, появляется на сцене полуголым, чтобы потом выйти в накинутой военной форме). Может быть, окажись подобный персонаж, герой нашего времени, главным в спектакле — еще раз про Сталина поговорить имело бы смысл. А смотреть каждый раз на историю под тем же углом и, соответственно, с тем же результатом — не знаю, зачем, это, в конце концов, скучно, а главное — совершенно бесперспективно.

Урок, который Сталин мог преподать Путину о вторжении к соседу

Журнал

Нападение Советского Союза на Финляндию в 1939 году закончилось на удивление плохо для гораздо более крупного агрессора.

Финские войска на лыжах обороняют фронт от Петсамо на арктическом побережье до Карельского перешейка под Ленинградом. | Краеугольный камень / Getty Images

Кейси Мишель — журналист-расследователь из Нью-Йорка и , автор книги «Американская клептократия».

Ранее в этом месяце американские официальные лица выступили с ошеломляющим заявлением: Москва начала производство «графического пропагандистского видео», в котором будут показаны последствия предполагаемого нападения на этнических русских на территории Украины. Видео, в котором показаны трупы и актеры в трауре, оправдывает необходимость вторжения российских войск, чтобы остановить предполагаемый «геноцид».

Существование такого видео до сих пор обсуждается, и более свежие разведывательные оценки официальных лиц Белого дома показывают, что российское вторжение может произойти уже на этой неделе, чему будет предшествовать шквал ракетных ударов и кибератак. Тем не менее, мало оснований полагать, что российские официальные лица не рассматривали бы, по крайней мере, нападение под чужим флагом как предлог для вторжения, которое было предварительно осуждено большей частью Запада. Это режим, который за последнее десятилетие практически усовершенствовал операции по дезинформации: от распространения лжи об ответственности России за уничтожение пассажирских самолетов до найма актеров в 2014 году, которые утверждали, что украинцы «распяли» маленького мальчика.

Режим Путина не будет первой диктатурой, которая прибегнет к атаке под чужим флагом, чтобы скрыть свою агрессию за рубежом. В начале 1930-х годов японские войска взорвали участок железной дороги на севере Китая, обвинили в этом китайцев и использовали это как предлог для вторжения в Маньчжурию. Несколько лет спустя, в 1939 году, нацисты инсценировали нападение поляков на немецкую радиовещательную башню как предикат для начала полномасштабного вторжения в их восточного соседа, что спровоцировало Вторую мировую войну в Европе.

Советские войска штурмуют финский лесной оплот, 1939 год.
|
Группа Sovfoto/Universal Images через Getty Images

Однако в том же году произошла еще одна атака под ложным флагом, которая, по крайней мере, в начале, была столь же успешной, как и японская или нацистская версии. Это нападение не привлекло того внимания, которого оно заслуживает, но в нем заключены уроки для чиновников как в Киеве, так и в Москве, если они хотят избежать надвигающейся катастрофы.

В конце 1939 года Иосиф Сталин смотрел на карту северо-западных окраин СССР, воодушевленный последними событиями. Советский деспот недавно подписал пакт о ненападении с нацистским диктатором Адольфом Гитлером, держа воинственных нацистов на расстоянии. Он также сдерживал японские силы на востоке, стабилизировал свой южный фланг и начал поглощать Прибалтику. Но была одна проблема безопасности, о которой Сталин думал больше всего: Финляндия.

Финская граница находилась менее чем в 20 милях от окраин Ленинграда, в пределах досягаемости потенциального штурма. Формально Советы и финны достигли формального соглашения о признании независимости Финляндии; граница была установлена ​​в 1917 году, когда Российская империя сотрясалась от гражданской войны, приведшей к победе коммунистов. Однако для Сталина неприемлемым было присутствие финнов возле единственного советского балтийского порта, где размещалась около трети советской военной промышленности. И он был полон решимости изменить это.

Представители гитлеровской Германии и Советской России в Москве 23 августа 1939 г. после подписания договора о ненападении сроком на 10 лет.
|
АП

Как показывает недавняя биография советского лидера, написанная стэнфордским исследователем Стивеном Коткиным, Сталин почти не скрывал своих желаний. «Мы ничего не можем сделать с географией, как и вы», — заявил Сталин одному финскому чиновнику. «Поскольку Ленинград нельзя отодвинуть, границу надо отодвинуть подальше». (Не то чтобы у финнов были какие-то неправильные представления о Сталине; как пишет Коткин, «для лидеров финской парламентской демократии Сталин был бандитом»).0003

Попытки дипломатии предсказуемо провалились, не в последнюю очередь из-за неуступчивости Сталина. — Вы намерены спровоцировать конфликт? — спросил как-то озадаченный советский министр иностранных дел у Сталина. Сталин только улыбнулся в ответ. Ответ быстро стал ясен.

Но оставался один вопрос: как изготовить повод для вторжения. Советы и финны, в конце концов, заключили пакт о ненападении, и никто не стал бы правдоподобно смотреть на финнов — с населением всего 4 миллиона против 170 миллионов населения Советского Союза — как на агрессоров. Благодаря тому, что государственные пропагандистские агентства распространяли антифинскую пропаганду, а советские чиновники в Кремле мурлыкали, что советские войска захватят Хельсинки всего за три дня, Сталин нашел решение.

26 ноября пятью снарядами и парой гранат разорвалась советская позиция на советско-финляндской границе. Четверо погибли, в том числе несколько советских солдат, еще девять получили ранения. Хотя финское расследование быстро выявило советские войска как тех, кто обстрелял и убил их собственные войска, Советы действовали так же быстро. Утверждая, что они идут на защиту «демократических сил» от «фашистской военной клики», управляющей Хельсинки, Сталин немедленно объявил о поддержке нового «народного правительства», возглавляемого избранным финским коммунистом. Свыше 100 000 советских солдат прибыли лицом к лицу со страной, у которой не было военно-воздушных сил, почти не было бронетехники и даже не было в ее распоряжении никаких беспроводных технологий. Брошенные западными партнерами финны остались в одиночестве. И Сталин был готов делить страну по своему желанию.

Это было, как писал Коткин, «первое настоящее испытание Сталина как военного деятеля со времен гражданской войны в России». И это было испытание, которое он эффектно провалил.

Первые признаки того, что советское вторжение будет не таким легким, как обещали советские лидеры, появились рано.

После формирования марионеточного правительства Сталин полагал, что сможет сплотить финский рабочий класс под советским знаменем — предположение, которое почти сразу же рухнуло. (Как написал один советский репортер: «Это [поддерживаемое Советским Союзом] правительство существует только на бумаге».) Вместо того чтобы склониться перед новым марионеточным режимом, финны любого происхождения сплотились вокруг национальной идентичности, сформировавшейся в ответ на советское вторжение. Вместо войны из-за конкретных притязаний Москвы на границы война для финнов внезапно превратилась в вопрос о национальном существовании Финляндии.

Вверху: окопы, вырытые в начале финско-российских трений в Хельсинки, 1 декабря 1939 г. Война между Финляндией и Советской Россией началась 30 ноября 1939 г. Внизу слева: финские военачальники инспектируют войска, 17 ноября. , 1939 г. Внизу справа: танковая эскадрилья, выстроенная для инспекции, 17 ноября 1939 г. Во время дипломатических переговоров с Россией Финляндия укрепляла свои вооруженные силы, готовясь к любым неожиданностям.
|
АП Фото

Финны действовали стремительно. На востоке страны, непосредственно на линии советских войск, Финляндия построила так называемую линию Маннергейма, полосу дотов, дзотов и зданий с бронированными крышами, которые в совокупности рассекали советские полки, пробиваясь через финские топи и топи. . В других местах бегущие финны оставили заминированные радиоприемники и граммофоны, к которым бежали обедневшие советские призывники — и тут же умирали, пытаясь грабить. Изобретательные гражданские лица приклеивали портреты Сталина к различным зданиям, вводя советские войска в замешательство относительно своих целей. Другие финские участники сопротивления обстреляли советские танки коктейлями Молотова. «Я никогда не думал, что танк может гореть так долго», — пошутил один финн.

Наиболее примечательно то, что финны использовали свое знание местности против захватчиков. Маневрируя на лыжах, финны «залезали на сосны, прятались за ветвями, натягивали на себя белые простыни или маскировочные одежды и становились совершенно невидимыми», — говорил потрясенный Сталин. В других местах финские снайперы стали известны как «Белая смерть».

Все это финское национальное единство, эта финская изобретательность, эта финская стойкость — сбили с ног советского гиганта. Дома доверие граждан к Кремлю, который рассматривал финнов как нечто, едва ли стоящее полностью мобилизованной войны, рухнуло. Советские трупы, замёрзшие и обмороженные, продолжали накапливаться. После двух месяцев сражений маленькая Финляндия поставила своего гигантского соседа на грань поражения и на грань катастрофы.

Гнездо финского пулемета «Максим М-32» во время «Зимней войны».
|
Военный музей Финляндии

В конце концов, даже Сталин понял, что недооценил своего якобы незначительного соседа. Развязав так называемую стену огня и артиллерийских обстрелов, Советы, наконец, прорвали финскую линию через несколько месяцев после того, как они изначально планировали. Финское правительство призвало к переговорам, на что обескровленные Советы с радостью согласились.

В ходе переговоров Советы, наконец, официально захватили территорию, которую они искали — около 10 процентов от общей территории Финляндии — отодвинули границу на десятки миль к западу и дали Ленинграду передышку. Но цена, которую заплатила Москва, была ужасной, даже учитывая все ужасы последующих лет: в пять раз больше погибших, почти 400 000 жертв всего за три полных месяца и даже более высокий ежедневный уровень потерь, чем легендарно ужасные сражения Второй мировой войны, такие как Сталинград. И это даже без учета более широкого геополитического контекста.

Нарком иностранных дел СССР Молотов подписывает договор между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой.
|
Коллекция Hulton-Deutsch/CORBIS/Corbis через Getty Images

Вместо того, чтобы оказаться оккупированными советскими войсками — судьба, которая постигла балтийских соседей Финляндии, задушенных Советским Союзом в течение последующих пятидесяти лет — финны жестко вооружены сталинскими войсками и избегали превращения в советское государство-сателлит во время Второй мировой войны. и многолетняя холодная война. Сохранив свою независимость, Финляндия выступила европейским Давидом против коммунистического Голиафа. Точно так же, благодаря неуступчивости Советского Союза, Лига Наций незамедлительно проголосовала за исключение Советского Союза — единственный раз, когда печально известная беспомощность лиги избрала такую ​​тактику.

«Финляндия — превосходная, нет, величественная — в пасти опасности, Финляндия показывает, на что способны свободные люди», — сказал премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. «Служба, оказанная Финляндией человечеству, великолепна».

Безусловно, между Финляндией конца 1930-х годов и сегодняшней Украиной существует целый ряд различий .

В самом широком смысле Европа в 21 веке несравненно более стабильна, чем 80 лет назад, когда континент катился к геноциду и мании величия в эпоху Сталина, Гитлера и Бенито Муссолини. И цели предотвращения российской агрессии другие; Там, где Финляндия находилась в изоляции, просто надеясь сохранить любую независимость, Украина движется к пакту о взаимной безопасности с рядом других европейских и североамериканских партнеров. К его скромной чести, Сталин почти никогда не заявлял, что Финляндия является центральной, составной частью советского проекта. Путин, с другой стороны, заявил, что Украина и Россия — «один народ», а Украина — «не настоящая страна».

Но если не обращать внимания на более широкие различия, сходство между украинскими и финскими попытками противостоять московскому империализму на удивление совпадает — и, возможно, для Путина это относительно так.

Президент России Владимир Путин председательствует на заседании Совета безопасности в режиме видеоконференции в резиденции Ново-Огарево под Москвой, Россия, 11 февраля 2022 года.
|
Алексей Никольский/Sputnik-Кремль Бассейн Фото через AP

Оба государства — небольшие постколониальные соседи на западном фланге Москвы, лишь недавно провозгласившие независимость от Кремля — независимость, которую советские и российские лидеры считают чем-то необязательным и обрели только тогда, когда Москва была наиболее слабой. «Статус-кво, установившийся 20 лет назад, когда Советский Союз был ослаблен гражданской войной, уже нельзя считать адекватным нынешней ситуации», — сказал один советский чиновник незадолго до финского вторжения. Этот язык перекликается с недавними заявлениями Путина о том, что Запад воспользовался слабостью России после распада Советского Союза и что время для пересмотра этой договоренности после холодной войны уже близко.

И тогда, как и сейчас, от Кремля исходит смесь высокомерия и шовинизма, который рассматривает своих новых независимых соседей как эффективных вассалов, как государства, чей суверенитет остается условным и которые могут быть легко раскручены обновленной российской армией. . Финны, тем не менее, быстро разуверили Сталина в том, что все, связанное с вторжением, будет легким делом или что кто угодно примкнет к марионеточному режиму, поддерживаемому покровителями в Москве.

Нет причин думать, что в Украине что-то будет по-другому. Во многом благодаря первоначальному вторжению России в 2014 году в последнее десятилетие в Украине произошел беспрецедентный всплеск своего рода гражданского национализма, сплочения украинской национальной идентичности. Любые мечты о том, что широкие слои населения Украины будут приветствовать российские войска, давно похоронены — реальность, которую Путин, балующийся среди бескомпромиссных советников, похоже, не осознал. Предполагая легкое завоевание Украины, страна в 10 раз больше 1939-я Финляндия — дурацкая затея. (Действительно, один дипломат из Евросоюза так преуменьшил вероятность скорого вторжения: «Это была бы такая ошибка Путина. Война дорого обходится, Украина будет воевать с ними всем».)

Может быть, самое главное, как и с Финляндией , любое вторжение в Украину только еще больше подтолкнет страну к другим западным партнерам. Достаточно взглянуть на результаты вторжения Москвы в 2014 году; Если десятилетие назад менее трети украинцев поддерживали членство в НАТО, то теперь явное большинство украинцев выступает за вступление в альянс. Точно так же, как советская агрессия против Финляндии создала явного противника на ее западном фланге, ирредентизм Путина в Украине формирует не только обновленную национальную идентичность, но и страну, твердо стремящуюся к партнерству с Западом.

Слева: украинцы держат портреты своих родственников во время памятной церемонии, посвященной Дню памяти павших защитников Украины в Киеве, 29 августа 2020 г. Справа: украинские военнослужащие и добровольцы, которые принимали участие в войне против пророссийских сепаратистов в восток несут транспарант с эмблемами воинских частей и надписью «Стреляем с 2014 года» во время марша перед посольством России в Киеве, 14 марта 2020 г.
|
АП Фото

И, возможно, это не должно быть сюрпризом. Будь то под надзором Сталина или Путина, крен Москвы в сторону империализма, нацеленный на население, которое ранее избежало кремлевских поселенческих объятий, неизменно приводило к тому, что приграничные страны выбирали партнерские отношения в других местах. Если не считать таких аномалий, как Беларусь с диктатором, поддерживаемым Москвой, западные пределы России теперь окружены противниками и антагонистами, созданными Москвой. Даже современная Финляндия, ставшая эффективным заместителем идеи нейтралитета, теперь поднимает шум о вступлении в НАТО.

А почему бы и нет? «Всегда происходит одно и то же», — сказал один финн, которого цитирует недавняя статья в New York Times, обсуждая воинственность России на ее западной границе и сходство между Финляндией и Украиной. Все это означает одно. Путин, как и Сталин более 80 лет назад, может начать вторжение в страну западного соседа, используя для этого фальшивый флаг. Но если он это сделает, его вполне может ожидать смущение, позор и стратегический провал.

• Рубрики:
• Россия,
• Советский Союз,
• Исторический факультет,
• Финляндия,
• Украина,
• Война России с Украиной

Сталин, Грегори Бинсток, 1940 г.

Сталин, Грегори Бинсток, 1940 г.

Грегори Бинсток 1940

Сталин

Источник: Девятнадцатый век и после , январь 1940 г. Отсканировано и подготовлено Полом Флюерсом для Марксистского интернет-архива.

21 декабря 1939 лет Иосифу Виссарионовичу Джугашвили исполнилось 60 лет.

Гений? Или преступник в самом крупном масштабе? Или, может быть, «самая выдающаяся посредственность» в партии, как однажды назвал его Троцкий в частной беседе.

Диктатор России уже стал легендой, его имя — символ, за который сражаются и умирают мужчины. Здесь трудно не написать ни панегирика, ни сатиры. Можно утешиться мыслью об «историке будущего». Но не будет ли этот историк зависеть от наших легенд и суждений? Поэтому долгом современников становится попытка проникнуть сквозь завесу легенды к подлинному ядру личности. Однако сначала мы должны установить и проанализировать различные элементы легенды. И в этом отношении Сталин из легенды, Сталин, каким он предстает в фантазиях своего народа, по крайней мере так же важен, как и реальный человек. Ядро реальности не является существенным для легенды, и в действительности оно вообще не должно существовать в действительности. Для символа Сталина не имеет значения, что реальный человек должен иметь определенные характеристики. Между тем легенда о Сталине построена на большевистской легенде и является ее вариантом.

О большевистской легенде когда-нибудь напишут книги. Его отправной точкой является самопрославление революционного сообщества и его основателя. Возникновение такой легенды — явление, довольно часто повторявшееся в мировой истории. Большевистское сообщество с самого начала придавало себе мессианское и магическое значение. Оно одно было в состоянии спасти Россию и привести ее к счастью. Позднее эта мессианская идея распространилась на весь мир.

Для роста легенды существенное значение может иметь личность ее основателя. Мессианство и магия общины находят свое конкретное выражение в этой Личности. Повышается его пропагандистское значение. Безличное сообщество не может иметь ничего подобного обаянию воображения масс, как живая личность.

Ленин как основатель секты большевиков был тем, кого Макс Вебер назвал «харизматическим лидером». Харизма – грация – всегда в большей или меньшей степени присутствует в каждом политическом лидере. Лидерство не может быть основано только на избрании. Он должен содержать определенную меру Харизмы. Но подлинный харизматический лидер существенно отличается от лидера, выходящего из функционального аппарата партии. Харизматический лидер убирает всякого посредника между собой и массой своих учеников, ставит себя выше аппарата, разрушает его, если он ему подходит, и конструирует другой, который становится его послушным орудием. Его авторитет исходит не от его избранности, а от волшебства его внешности, от его удачи и успеха. Ленин был таким лидером. Магия его личности оказала непреодолимое воздействие на его ближайшее окружение, а затем и на большую массу его учеников. Однако при его жизни легенде не удалось завладеть его личностью, так как он сам был слишком реалистом, чтобы допустить такое действие. После его смерти круг его ближайших учеников и, в частности, принявший непосредственно от него власть триумвират Сталин-Каменев-Зиновьев смог извлечь из личности Ленина преимущества не только для престижа партии, но и то, что было более важно, для их собственного авторитета. Ленин стал фетишем, сверхъестественным защитником партии и партийного государства. Его почитали как невидимого Главу большевистской церкви, его забальзамированная мумия на Красной площади в Москве была лишь материальным символом этой нематериальной связи.

При принципате Сталина большевистская метафизика получила свою окончательную формулировку, стала догмой, не имевшей ничего общего с материалистической исходной точкой учения. Но нельзя забывать, что Сталин лишь довел до гротескной эволюции зародыши, которые уже присутствовали в первоначальной легенде. Таким образом, мотив самовосхваления и мессианской уникальности, выступающий в сталинскую эпоху как грубое хвастовство, был одним из существенных элементов исходной большевистской легенды.

Легенда большевизма превратилась в сталинскую легенду, а вся история партии, страны и даже мира была представлена ​​только как подготовка к появлению Сталина. Эта эволюция проводилась сознательно и со всеми ухищрениями современной пропаганды. Его современники были в счастливом положении, имея возможность наблюдать за процессом «изготовления» полубога.

Есть, по преданию, одно только учение, которое может принести спасение, которое уже превратило одну страну в земной рай и которое спасет весь мир, если только народы будут послушными и обучаемыми. Это учение называется «марксизм», или «исторический материализм», или «диалектический материализм» — сокращенно «диамат». Но важно то, что интерпретация этого учения находится в руках мистической династии: Маркс – Энгельс – Ленин – Сталин. В этих героях или святых воплощается дух учения, добродетель мистически нисходит от одного героя к другому, пока святой дух «Диамата» не находит своего высшего воплощения в Сталине, земное имя которого Иосиф Виссарионович Джугашвили. Сталин уже не герой, он гораздо больше — полубог! Одна крестьянская девушка сказала другой: «У меня в глубине души есть большое желание — увидеть Сталина». всегда с нами. В этот самый момент он видит нас и радуется нашей дружбе. Ты Сталин, и я, и все мы», — указывая на подругу. «Сталин — это все!» — и она обняла движением руки весь окружавший ее большой чудесный сад. Таков был разговор, сообщенный официальным органом Советского правительства ( Известия , 5 августа 1939 г.).

Под этим не следует понимать, что почитание Сталина как божественного существа широко распространено среди населения Советского Союза. Однако фактом является то, что правительство и партия, пресса и пропаганда делают все возможное для пропаганды этого культа личности «Вождя народов». Обожествление правителя во всяком случае является традицией Востока, так что Сталин этим не учредил ничего нового, а вернулся к древней традиции. То, что кесарю нельзя требовать того, что принадлежит Богу, является иудейско-христианской идеей. На Востоке и в ориентализированной поздней Римской империи такой дилеммы не было, потому что Цезарь было Бог.

Маркс и Энгельс были духовными правителями. Ленин, перенявший их наследие, первым из династии схватился за земной меч. Сталин полностью соединяет в себе две силы, земную и духовную. Земное господство Сталина над Российской империей не основано ни на завоевании, ни на избрании. Он правит Империей в силу своего мистического заявления о том, что он последний член «марксистской» династии. Советский Союз — идеократическое государство, то есть фактическая власть в этой стране принадлежит носителю идеи. В России господствует «марксизм», то есть община или секта, объединенная верой в доктрину. Однако это сообщество в результате замечательного психологического и социологического процесса уступило все свои права своему главе. Носитель марксистской идеи становится, таким образом, земным правителем страны, партийный Папа становится Императором.

Императору Сталину нужен пьедестал, чтобы увеличить свой несколько незначительный рост. В этих целях фальсифицируется история партии и история гражданской войны, исчезают документы, переписываются книги, редактируются библиотеки, удаляются свидетели. В разговоре с Бухариным, желая по своему обыкновению парализовать его неприкрытой лестью, Сталин сказал: «Мы двое — Гималаи, другие — ничто». лидеров на том свете. Глава общины разрушил саму общину, чтобы предать забвению все предысторию его собственного прихода к власти. Сталин, сам выросший из партийного аппарата, уничтожил аппарат, чтобы показаться харизматическим лидером.

Настоящий Сталин Иосиф Джугашвили не был рожден пророком. Одно лишь то обстоятельство, что он был провинциалом, мешало его восхождению. Кроме того, он полуобразован и ничего не знает о европейской культуре. Ленин и его ближайшее окружение были не только людьми европейского образования, но и более или менее одаренными литераторами. Сам большевизм вырос из редакции эмигрантской газеты. Российская социал-демократия, мать-партия большевизма, в течение многих лет была не столько политической партией, сколько общиной веры, объединением литераторов и пропагандистов. Такой неграмотный человек, как Сталин, никак не мог играть важную роль в такой партии, да он и не претендовал на это. В этот период он довольствовался вторым или даже третьим постом в партийном аппарате. Он никогда не высказывал самостоятельных идей и не изобретал ничего оригинального. Сознавая свою интеллектуальную слабость, он всегда стремился привязаться к более сильному интеллекту, чем его собственный, или лавировать между различными интеллектуальными тенденциями. Ленин при жизни был его путеводной звездой, хотя Сталин никогда не состоял с ним в близких отношениях. Ленин, однако, ценил Сталина как послушного исполнителя под его руководством и как смелого и безжалостного революционера. Эти качества обеспечили ему место в большевистском Генеральном штабе еще до революции.

Сталин всегда был закулисным человеком. Он избегает внимания. В революции 1917 года господствовала двойная звезда Ленина и Троцкого, но Сталин, несомненно, сыграл важную организующую роль. Не вмешиваясь в теоретические дискуссии партийных литераторов, ему удалось успешно создать себе основу для будущей борьбы за власть. В этот период, когда никто в партии никогда не упоминал Сталина, он строил основы своей власти, создавая для себя свою клику сторонников.

Сталин — «аппаратчик», человек партийного аппарата, со всеми такими человеческими добродетелями и пороками. Вся его политическая Weltanschauung , его рутина, его техника возникают из политической работы аппарата. Администрация — его стихия. Он глубоко убежден в абсолютной власти административного порядка. И поэтому социализм ему, в сущности, совершенно чужд. Сталин не социалист, и в этом, вероятно, объяснение загадки, которую он загадывает. Современный социализм в целом враждебен «этатизму». Особенно это касается Маркса и Ленина. В своей брошюре Государство и революция (1917) Ленин незадолго до своего прихода к власти утверждал отмирание государства как имманентную тенденцию социалистического развития. В этом он последовал за Марксом и Энгельсом. Социализм освободит общество от государства и доведет до конца те общественные силы, которым мешает буржуазное государство. Ленин рассматривал разрастание государственной власти в ее наиболее грубой форме, развившееся во время гражданской войны, как временную фазу и сам указывал на опасность этого разрастания социалистической идеи. Можно расходиться во мнениях относительно искренности Ленина. В государственно-бюрократической карикатуре на социализм, которой отмечена русская революция, можно увидеть неизбежное развитие; но факт, что до Сталина ни одному социалисту не приходило в голову изображать государственный деспотизм как положительное благо.

Сталин не верит ни в личность, ни в общество; он презирает обоих. Он верит только в государственную машину. Личность и общество порочны сами по себе; госаппарат сам по себе хорош. Если социализм в своем конечном результате постулирует замену государства свободным обществом, то Сталин видит в будущем государство, пожирающее общество, а вместе с ним и человеческую личность. Нельзя отрицать некое величие этой утопии, это мечта «аппаратчика» лишить человечество и общество души и заменить свободную игру социальных сил автоматизмом государственной машины.

В своем самодовольстве Сталин не замечает, что он точно следует тому развитию событий, которое Достоевский предвидел семьдесят лет назад в своем сатирическом Видении. «Я озадачен своими собственными данными, и мой собственный вывод прямо противоречит первоначальной мысли, с которой я исходю», — говорит социалист Шигалев («Бесы », впервые опубликовано в 1871 г.). Начиная с неограниченной свободы, я прихожу к неограниченному деспотизму. А Шигалев предлагает «разделить человечество на две неравные части». Одна десятая пользуется абсолютной свободой и неограниченной властью над остальными девятью десятыми. Остальные должны отказаться от всякой индивидуальности и стать, так сказать, стадом…»

Из школы «аппарата» Сталин вынес бесконечное презрение к человечеству. Известный Сталину человеческий тип — бессовестный борец; в мире аппаратов есть только одна этика – интриги. Чтобы добиться успеха, нужно научиться искусству лести, клеветы и противопоставления друг другу. Из борьбы «аппаратчиков», боровшихся за ленинское наследие, Сталин, как непревзойденный мастер интриги, победоносно вышел на первый план. Сознавая собственную посредственность, он окружил себя никем. Стоит только изучить фотографии знатных лиц Кремля. Каждый беспристрастный наблюдатель согласится, что их лица не похожи на лица интеллектуалов. Это антиинтеллектуалы, люди, само существование которых и, прежде всего, их успех есть отрицание интеллекта. И зачем вообще интеллект? Аппарат требует только послушания. Думать со стороны унтер-офицеров не только лишнее, но и опасно, а в России все, кроме диктатора, младшие. Император Павел I однажды сказал: «В России важен только тот человек, с которым я говорю, и только до тех пор, пока я с ним говорю» 9.0003

Каким образом бездарь Иосиф Джугашвили превратился в легендарного героя Сталина? Должен признаться, что я не могу ответить на этот вопрос. Случай со Сталиным есть, однако, только частный, может быть, особенно грубый случай победы бездарности и мещанства, столь часто наблюдаемой в истории, особенно после периодов великих перемен, когда исчерпываются все выдающиеся личности. Возвышению Сталина способствовало и то, что, кроме Ленина и, может быть, Свердлова и Дзержинского, в рядах большевистского Генштаба не было другого человека сильной воли, ни одного жестокого, железнонервного смельчака. Все они были — Бухарин, Каменев, Зиновьев — в основном не более чем литераторы и болтуны. Троцкий, единственный, кто мог соперничать со Сталиным, явно не был расположен оспаривать с ним власть по неясным до сих пор причинам.

Западные поклонники Сталина впечатлены его успехами. Корни европейского сталинизма надо искать в основе уважения к грубой силе и основанному на ней успеху. Человек, называющий себя «левым» и «прогрессивным», находит в успехе как таковом нечто внушительное, вне зависимости от того, что достигается и какой жертвой. Между прочим, эти слова «левые» и «прогресс» выражают замечательные геометро-социологические мысли. Осталось чего? Какой центральной точки? Прогресс куда? марксизм, который на европейском континенте в последнее десятилетие до 1914 была полностью приручена и дереволюционирована, получила новую силу в соприкосновении с великой русско-азиатской крестьянской и рабочей революцией. Теперь же призрак этого марксизма, ставший идейной отделкой огромного национального переворота, вернулся в Европу и опять действует своей притягательной силой на тех, кто не может и не хочет видеть, что это нечто новое и чуждое.

сталинских успехов? Во внутренней политике они состоят в том, что он превратил Россию в концлагерь, в рабовладельческое государство, лишил миллионы крестьянских семей их имущества и жизни, растоптал идеи личной свободы и человеческого достоинства; изгнал истину из своего царства и сделал ложь хлебом насущным для своих подданных и своих поклонников внутри и за пределами страны.

Даже у тех его почитателей, которые отваживаются время от времени на робкую критику полубога, стало рефлексом говорить о его «блестящих успехах» в сфере промышленного строительства. Помимо того, что независимые эксперты весьма скептически относятся к «успехам» Сталина в экономической сфере, помимо колоссальных жертв в жизнях и имуществе, которых эти «успехи» стоили в каждом случае, нельзя ли здесь сказать, как в Евангелии Луки (IX:25): «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а себя погубит или будет отвергнут?» Сталин на самом деле стремится с сатанинским коварством купить душу русского человека иллюзией материальное благосостояние.

Тот же робкий западноевропейский критик мог бы смиренно осмелиться указать Благодетелю Сталину, что его «империалистическая» внешняя политика последних месяцев противоречит его политике внутренней. Но скромный критик ошибается. Внешняя политика Сталина не противоречит его внутренней политике. Обе политики построены на грубой силе и бессовестном лицемерии. Более того, двадцать лет назад советское правительство при руководящем содействии Сталина обращалось с маленькой страной Грузией так же бессердечно и лицемерно, как сегодня с Финляндией. Примечательно, что этим членам оппозиции его сталинского величества никогда не приходит в голову, что только совершенно аморальный деспот с презрением к человечеству может проводить такую ​​внешнюю политику, как сталинская. И в то же время он предстает в глазах этих преданных критиков блестящим строителем социал-демократии в России. Действительно, есть право спросить, что эти люди понимают под демократией и социализмом.

Союз Сталина и Гитлера естественным образом предстает в глазах двух конфедератов как средство для достижения цели. Не нужно никаких доказательств того, что эти двое справедливо не доверяют друг другу и в конечном итоге хотят погубить друг друга. Это расценивается «левыми» всех мастей как признак великой гениальности Сталина. Однако, если не считать преходящих и поверхностных сочетаний, эти два человека должны в чем-то чувствовать себя духовно родственными. Их тотальная аморальность и столь же тотальная жестокость, вытекающая из нее, имеют общий корень в сатанинском высокомерии, с которым оба претендуют на безбожное мессианство.

Больше всего ненавидит Сталин личную свободу и вообще свободную человеческую личность. Это противоречит его страсти к уравниловке, его цели — автоматизации и механизации общества. Сталин ненавидит человеческую душу. Это его величайший враг, потому что он свободен и божественен. Он ненавидит Бога, потому что Бог есть отец человеческой свободы, свободного человеческого духа. В своей ненависти к христианству и к западной цивилизации, построенной на нем, он и Гитлер сходятся.