Книжка-пособие А5, 8 л., HATBER, Стихи для самых маленьких, «Вежливые слова», 8Кц5 12853, R166796

Список

Карта

Офис

Проспект Космонавтов, 52

понедельник — пятница: 10:00-18:00, суббота, воскресенье — выходной.

+7(343)346-34-64

При заказе: 1-2 дня

Ластик

40-летия Октября, 63

ПН — ПТ: 10:00-19:00, СБ: 10:00-19:00, ВС: 10:00 до 18:00

+7(343)346-34-64

При заказе: 1-2 дня

Ластик

Проспект Космонавтов, 52

ПН — ПТ: 10:00-19:00, СБ: 10:00-19:00, ВС: 10:00 до 18:00

+7(343)346-34-64

При заказе: 1-2 дня

Ватман

Краснолесья, 54

Пн-ВС: 10:00 — 21:00

+7(343)346-34-64

При заказе: 1-2 дня

Ватман

Сулимова,36

Пн-ВС: 10:00 — 21:00

+7(343)346-34-64

При заказе: 1-2 дня

По вашему запросу ничего не найдено

Офис

Проспект Космонавтов, 52

+7(343)346-34-64

понедельник — пятница: 10:00-18:00, суббота, воскресенье — выходной.

Ластик

40-летия Октября, 63

+7(343)346-34-64

ПН — ПТ: 10:00-19:00, СБ: 10:00-19:00, ВС: 10:00 до 18:00

Ластик

Проспект Космонавтов, 52

+7(343)346-34-64

ПН — ПТ: 10:00-19:00, СБ: 10:00-19:00, ВС: 10:00 до 18:00

Ватман

Краснолесья, 54

+7(343)346-34-64

Пн-ВС: 10:00 — 21:00

Ватман

Сулимова,36

+7(343)346-34-64

Пн-ВС: 10:00 — 21:00

Двигайте карту двумя пальцами

Чудесные авторские стихи, простые задания и яркие иллюстрации помогут взрослому познакомить ребёнка с новыми предметами и явлениями окружающего мира, развить его внимание и речь. Небольшой формат позволяет брать книгу с собой и заниматься в любом удобном месте.

Внутренний блок:

офсет

Возрастная группа:

от 3 до 4 лет

Длина:

160

Индивидуальная упаковка:

да

Код поставщика:

R166796

Количество листов:

8

Название серии:

«Стихи для самых маленьких»

Обложка:

мелованный картон

Плотность внутренного блока:

100

Производитель:

РОССИЯ

С наклейками:

нет

Тип скрепления:

скрепка

Формат:

А5

Ширина:

205

Штрих-код:

4606782166796

Обзывательства по-нашему.

.. по-русски!

Русский язык чертовски богат, в том числе на ругань, обзывательства и обидные эпитеты. А мы в своей речи используем лишь малую часть предоставляемых нам возможностей. Ну кого удивишь «дураком», «скотиной» или «бестолочью». А можно назвать человека (только того, кто действительно этого заслуживает, конечно) так, что он точно поймет, что его только что обозвали, но вот кем именно не совсем ясно. Оторопь, привлечение внимания, заинтересованность гарантированы, если вы попробуете употреблять в своей речи те богатства, которые подарил нам старинный русский язык и разнообразные диалекты.

В этом материале представлено несколько десятков таких слов, поделенных на категории для пущего удобства. Теперь вы будете знать, что если вас назвали «захухрей», то с утра вам просто надо было лучше причесаться.

Обзывательства про ум

Баламошка — полоумный, дурачок

Божевольный — худоумный, дурной

Божедурье — дурак от природы

Королобый — крепкоголовый, тупой, глупый

Лободырный — недоумок

Межеумок — человек очень среднего ума

Мордофиля — дурак, да еще и чванливый

Негораздок — недалекий

Обзывательства про внешность

Пеньтюх — пузатый человек с выдающейся кормой вдобавок

Безпелюха, тюрюхайло — неряха

Брыдлый — гадкий, вонючий

Затетёха — дородная женщина

Загузастка — круглая, толстая женщина с большой попой

Ерпыль — малорослый

Захухря — нечёса, неряха, растрепа

Шпынь голова — человек с безобразием на голове

Фуфлыга — невзрачный маленький мужичок

Обзывательства про характер

Маракуша — противный человек

Хобяка, Михрютка, Сиволап — неуклюжий, неловкий

Свербигузка — девка-непоседа, у нее свербит в одном месте (гузка — это попа). Она же Визгопряха

Ащеул — пересмешник, зубоскал

Ветрогонка — вздорная баба

Баляба — рохля, разиня

Белебеня, Лябзя — пустоплет

Бобыня, Буня — надутый, чванливый

Бредкий — говорливый, болтливый (от слова «бред», как вы понимаете)

Колотовка — драчливая и сварливая баба. Она же Куёлда

Гузыня или Рюма — плакса, рёва

Пыня — гордая, надутая, недоступная женщина

Пятигуз — ненадежный человек, дословно можно перевести как «пятижоп»

Расщеколда — болтливая баба

Попрешница — женщина, которую хлебом не корми, дай поспорить

Суемудр — ложно премудрый

Костеря, кропот, скапыжник — брюзга, ворчун

Шинора — проныра

Чужеяд — паразит, нахлебник

Кащей — жадный

Обзывательства про поведение

Волочайка, Гульня, Ёнда, Безсоромна — все это великолепие эпитетов посвящено распутным женщинам

Бзыря, Блудяшка, Буслай — бешеный повеса, гуляка

Валандай, Колоброд, Мухоблуд — бездельник, лодырь

Глазопялка — любопытный

Печная ездова — лентяйка

Трупёрда — неповоротливая баба

Тьмонеистовый — активный невежа

Ерохвост — задира, спорщик

Ёра — озорная, бойкая на язык женщина

Киселяй, колупай — вялый, медлительный человек

Шлында — бродяга, тунеядец

Потатуй — подхалим

Насупа — угрюмый, хмурый

И еще хорошие синонимы к привычным нам словам

Вымесок — выродок

Выпороток — недоносок

Сдёргоумка — полудурок
Вяжихвостка — сплетница

Лоха — дура

Остолбень, дуботолк, несмысел, околотень — дурак

Шаврик — кусок дерьма

Окаём — отморозок

Курощуп — бабник

Чёрт верёвочный — псих

Облуд, обдувало — врун

Огуряла, охальник — безобразник и хулиган

Сняголов — сорвиголова

Пресноплюй — болтун

Тартыга — пьяница

Туес — бестолочь

Мухоблудъ — лентяй, лежебока

и напоследок о природе более обыденных слов, к которых мы привыкли и все прекрасно знает. ..

Русские ругательные слова являются не только поистине частью русской культуры, но и даже особым предметом гордости носителей «великого и могучего». Но кто из вас, в сердцах называя другого б…..дью или лохом задумывался, что на самом деле означают эти слова? Об истории, значении и происхождении русских ругательных слов, без которых практически невозможно представить современную русскую речь, и пойдет речь в этом посте.

Стерва

Каждый, открывший словарь Даля, может прочесть, что под стервой подразумевается… “дохлая, палая скотина”, то есть, проще говоря — падаль, гниющее мясо. Вскоре словцом “стервоза” мужчины стали презрительно называть особо подлых и вредных (“с душком”) шлюх. А так как вредность женщины мужчин, видимо, заводила (чисто мужское удовольствие от преодоления препятствий), то и слово “стерва”, сохранив изрядную долю негатива, присвоило себе и некоторые черты “роковой женщины”. Хотя о первоначальном его значении нам до сих пор напоминает гриф стервятник, питающийся падалью.

Зараза

Девушки бывают разные. Возможно, и на слово “зараза” не все обижаются, но комплиментом его уж точно не назовешь. И тем не менее, изначально это был все-таки комплимент. В первой половине XVIII века светские ухажеры постоянно “обзывали” прекрасных дам “заразами”, а поэты даже фиксировали это в стихах.

А всё потому, что слово “заразить” изначально имело не только медицински-инфекционный смысл, но и было синонимом “сразить”. В Новгородской Первой летописи, под 1117 годом стоит запись: “Единъ от дьякъ зараженъ былъ отъ грома”. В общем, заразило так, что и поболеть не успел… Так слово “зараза” стало обозначать женские прелести, которыми те сражали (заражали) мужчин.

Кретин

Если бы мы перенеслись где-то веков на пять-шесть назад в горный …

… район французских Альп и обратились к тамошним жителям: “Привет, кретины!”, никто бы вас в пропасть за это не скинул. А чего обижаться — на местном диалекте слово cretin вполне благопристойное и переводится как… “христианин” (от искаженного франц. chretien). Так было до тех пор, пока не стали замечать, что среди альпийских кретинов частенько встречаются люди умственно отсталые с характерным зобом на шее. Позже выяснилось, что в горной местности в воде частенько наблюдается недостаток йода, в результате чего нарушается деятельность щитовидной железы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда врачи стали описывать это заболевание, то решили не изобретать ничего нового, и воспользовались диалектным словом “кретин”, чрезвычайно редко употреблявшимся. Так альпийские “христиане” стали “слабоумными”.

Идиот

Греческое слово “идиот” первоначально не содержало даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало “частное лицо”, “отдельный, обособленный человек”. Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя “политэс”. Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли “идиотес” (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами). Естественно, “идиотов” сознательные граждане не уважали, и вскоре это слово обросло новыми пренебрежительными оттенками — “ограниченный, неразвитый, невежественный человек”. И уже у римлян латинское idiota значит только “неуч, невежда”, откуда два шага до значения “тупица”.

Болван

“Болванами” на Руси называли каменных или деревянных языческих идолов, а также сам исходный материал или заготовку — будь то камень, или дерево (ср. чешское balvan — “глыба” или сербохорватское “балван” — “бревно, брус”). Считают, что само слово пришло в славянские языки из тюркского.

Дурак

Очень долгое время слово “дурак” обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве… имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные — “Князь Федор Семенович Дурак Кемский”, “Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин”, “московский дьяк (тоже должность немаленькая) Дурак Мишурин”. С тех же времен начинаются и бесчисленные “дурацкие” фамилии — Дуров, Дураков, Дурново…

А дело в том, что слово “дурак” часто использовалось в качестве второго нецерковного имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов — мол, что с дурака взять?

Лох

Это весьма популярное ныне словечко два века назад было в ходу только у жителей русского севера и называли им не людей, а… рыбу. Наверное, многие слышали, как мужественно и упорно идет к месту нереста знаменитый лосось (или как его еще называют — семга). Поднимаясь против течения, он преодолевает даже крутые каменистые пороги. Понятно, что добравшись и отнерестившись рыба теряет последние силы (как говорили “облоховивается”) и израненная буквально сносится вниз по течению. А там ее, естественно, ждут хитрые рыбаки и берут, как говорится, голыми руками.

Постепенно это слово перешло из народного языка в жаргон бродячих торговцев — офеней (отсюда, кстати, и выражение “болтать по фене”, тоесть общаться на жаргоне). “Лохом” они прозвали мужичка-крестьянина,который приезжал из деревни в город, и которого было легко надуть.

Шаромыжник

1812 год… Ранее непобедимая наполеоновская армия, измученная холодами и партизанами, отступала из России. Бравые “завоеватели Европы” превратились в замерзших и голодных оборванцев. Теперь они не требовали, а смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь перекусить, обращаясь к ним “сher ami” (“дорогой друг”). Крестьяне, в иностранных языках не сильные, так и прозвали французских попрошаек — “шаромыжники”. Не последнюю роль в этих метаморфозах сыграли, видимо, и русские слова “шарить” и “мыкать”.

Шваль

Так как крестьяне не всегда могли обеспечить “гуманитарную помощь” бывшим оккупантам, те нередко включали в свой рацион конину, в том числе и павшую. По-французски “лошадь” — cheval (отсюда, кстати, и хорошо известное слово “шевалье” — рыцарь, всадник). Однако русские, не видевшие в поедании лошадей особого рыцарства, окрестили жалких французиков словечком “шваль”, в смысле “отрепье”.

Шантрапа

Не все французы добрались до Франции. Многих, взятых в плен, русские дворяне устроили к себе на службу. Для стражи они, конечно, не годились, а вот как гувернеры, учителя и руководители крепостных театров пришлись кстати. Присланных на кастинг мужичков они экзаменовали и, если талантов в претенденте не видели, махали рукой и говорили “Сhantra pas” (“к пению не годен”).

Подлец

А вот это слово по происхождению польское и означало всего-навсего “простой, незнатный человек”. Так, известная пьеса А. Островского “На всякого мудреца довольно простоты” в польских театрах шла под названием “Записки подлеца”. Соответственно, к “подлому люду” относились все не шляхтичи.

Шельма

Шельма, шельмец — слова, пришедшие в нашу речь из Германии. Немецкое schelmen означало “пройдоха, обманщик”. Чаще всего так называли мошенника, выдающего себя за другого человека. В стихотворении Г. Гейне “Шельм фон Бергер” в этой роли выступает бергенский палач, который явился на светский маскарад, притворившись знатным человеком. Герцогиня, с которой он танцевал, уличила обманщика, сорвав с него маску.

Мымра

“Мымра” — коми-пермяцкое слово и переводится оно как “угрюмый”. Попав в русскую речь, оно стало означать прежде всего необщительного домоседа (в словаре Даля так и написано: “мымрить” – безвылазно сидеть дома). Постепенно “мымрой” стали называть и просто нелюдимого, скучного, серого и угрюмого человека.

Сволочь

“Сволочати” — по-древнерусски то же самое, что и “сволакивать”. Поэтому сволочью первоначально называли всяческий мусор, который сгребали в кучу. Это значение (среди прочих) сохранено и у Даля: “Сволочь — все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья, сор, сволоченный бороною с пашни”. Со временем этим словом стали определять любую толпу, собравшуюся в одном месте. И уж потом им стали именовать всяческий презренный люд — алкашей, воришек, бродяг и прочие асоциальные элементы.

Подонок

Еще одно слово, которое изначально существовало исключительно во множественном числе. Иначе и быть не могло, так как “подонками” называли остатки жидкости, остававшейся на дне вместе с осадком.

А так как по трактирам и кабакам частенько шлялся всякий сброд, допивающий мутные остатки алкоголя за другими посетителями, то вскоре слово “подонки” перешло на них. Возможно также, что немалую роль сыграло здесь и выражение “подонки общества”, то есть, люди опустившиеся, находящиеся “на дне”.

Ублюдок

Слово “гибрид”, как известно, нерусское и в народный арсенал вошло довольно поздно. Гораздо позже, нежели сами гибриды – помеси разных видов животных. Вот и придумал народ для таких помесей словечки “ублюдок” и “выродок”. Слова надолго в животной сфере не задержались и начали использоваться в качестве унизительного наименования байстрюков и бастардов, то есть, “помеси” дворян с простолюдинами.

Наглец

Слова “наглость”, “наглый” довольно долго существовали в русском языке в значении “внезапный, стремительный, взрывчатый, запальчивый”. Бытовало в Древней Руси и понятие “наглая смерть”, то есть смерть не медленная, естественная, а внезапная, насильственная. В церковном произведении XI века “Четьи Минеи” есть такие строки: “Мьчаша кони нагло”, “Реки потопят я нагло” (нагло, то есть, быстро).

Пошляк

“Пошлость” — слово исконно русское, которое коренится в глаголе “пошли”. До XVII века оно употреблялось в более чем благопристойном значении и означало все привычное, традиционное, совершаемое по обычаю, то, что ПОШЛО исстари.

Однако в конце XVII — начале XVIII веков начались Петровские реформы, прорубка окна в Европу и борьба со всеми древними “пошлыми” обычаями. Слово “пошлый” стало на глазах терять уважение и теперь всё больше значило – “отсталый”, “постылый”, “некультурный”, “простоватый”.

Б…..дь

Дело в том, что первоначально древнерусский глагол “блядити” значил “ошибаться, заблуждаться, пустословить, лгать”. То есть, ежели ты трепал языком наглую ложь (неважно, осознавая это или нет), тебя вполне могли назвать блядью, невзирая на пол.

В это же самое время в славянских языках жило-поживало другое, весьма похожее по звучанию, слово “блудити”, которое означало “блуждать” (ср. украинское “блукати”). Постепенно словом “блуд” стали определять не только экспедицию Ивана Сусанина, но и беспорядочную “блуждающую” половую жизнь. Появились слова “блудница”, “блудолюбие”, “блудилище” (дом разврата). Сначала оба слова существовали обособленно, но затем постепенно стали смешиваться.

Мерзавец

Этимология “мерзавца” восходит к слову “мерзлый”. Холод даже для северных народов никаких приятных ассоциаций не вызывает, поэтому “мерзавцем” стали называть холодного, бесчувственного, равнодушного, черствого, бесчеловечного… в общем крайне (до дрожи!) неприятного субъекта. Слово “мразь”, кстати, родом оттуда же. Как и популярные ныне “отморозки”.

Негодяй

То, что это человек к чему-то не годный, в общем-то, понятно… Но в XIX веке, когда в России ввели рекрутский набор, это слово не было оскорблением. Так называли людей, не годных к строевой службе. То есть, раз не служил в армии — значит негодяй!

Чмо

“Чмарить”, “чмырить”, если верить Далю, изначально обозначало “чахнуть”, “пребывать в нужде”, “прозябать”. Постепенно этот глагол родил имя существительное, определяющее жалкого человека, находящегося в униженном угнетенном состоянии.

В тюремном мире, склонном ко всякого рода тайным шифрам, слово “ЧМО” стали рассматривать, как аббревиатуру определения “Человек, Морально Опустившийся или Опущенный”, что, впрочем, совершенно недалеко от изначального смысла.

Жлоб

Есть теория, что сперва “жлобами” прозвали тех, кто пил жадно, захлебываясь. Так или иначе, но первое достоверно известное значение этого слова — “жадина, скупердяй”. Да и сейчас выражение “Не жлобись!” означает “Не жадничай!”.

источник1

источник2

Среди школьников Уильяма Батлера Йейтса

I

Я прохожу долгий допрос в классной комнате;

Отвечает добрая старая монахиня в белом капюшоне;

Дети учатся считать и петь,

Для изучения литературы и истории

Кроить и шить, быть аккуратным во всем

В лучшем современном виде — детские глазки

В мгновенном изумлении смотреть на

Шестидесятилетний улыбчивый общественный деятель.

II

Я мечтаю о ледейском теле, согнутом

Над затухающим огнем рассказ о том, что она

Рассказали о резком порицании или незначительном событии

Это превратило какой-то детский день в трагедию —

Рассказывали, и казалось, что две наши натуры слились

В сферу из юношеских симпатий,

Или, если изменить притчу Платона,

В желток и белок одной скорлупы.

III

И думать об этом приступе горя или ярости

Я смотрю на одного ребенка или на другого там

И интересно, стояла ли она в таком возрасте —

Ибо даже дочери лебедя могут поделиться

Что-то из наследия каждого гребца —

И был такой цвет на щеках или волосах,

И тогда мое сердце сходит с ума:

Она стоит передо мной как живой ребенок.

IV

Ее нынешний образ всплывает в голове —

Кватроченто сделал это пальцами

Впалая щека, как будто ветер пил

И взял на мясо месиво теней?

И я, хотя никогда не был Ледейским видом

Когда-то было красивое оперение — хватит,

Лучше улыбнись всей этой улыбке и покажи

Есть удобный вид старого чучела.

В

Какая юная мать, фигура на коленях

Мед поколения предал,

И это должно спать, кричать, изо всех сил пытаться вырваться

Как воспоминание или наркотик решают,

Подумала бы ее сын, если бы она видела эту форму

С шестьюдесятью и более зимами на голове,

Компенсация за боль его рождения,

Или неуверенность в его изложении?

ВИ

Платон думал, что природа всего лишь пена, которая играет

На призрачной парадигме вещей;

Солдат Аристотель играл в тау

На дне царя царей;

Всемирно известный златоногий Пифагор

Перебирали на палочке или струнах

Что пели звезды и слышали нерадивые Музы:

Старая одежда на старых палках, чтобы отпугнуть птицу.

VII

И монахини, и матери поклоняются изображениям,

Но те свечи горят не те

Это оживляет мечты матери,

Но храни мраморный или бронзовый покой.

И все же они тоже разбивают сердца — о Присутствия

Что знает страсть, благочестие или привязанность,

И что символизирует вся небесная слава —

О прирожденные насмешники над человеческими предприятиями;

VIII

Труд расцветает или пляшет где

Тело не в синяках для удовольствия души,

Ни красота, рожденная из собственного отчаяния,

Ни мутной мудрости из полуночного масла.

О каштан, цветок с большими корнями,

Вы лист, цветок или штамб?

О тело, раскачивающееся под музыку, о светлый взгляд,

Как мы можем узнать танцора по танцу?

10 лучших стихов об учителях и учении – Интересная литература

Литература

Преподавание поэзии может быть чрезвычайно полезным опытом, и приятно осознавать, что некоторые из самых известных поэтов отдают дань уважения учителям, будь то в сердечных панегириках тому влиянию, которое эти учителя оказали на жизнь их учеников, или в комиксах. 0221 tours de force , которые навевают воспоминания о наших школьных годах.

Ниже мы выбираем и представляем десять величайших стихотворений об обучении и учителях.

1. Оливер Голдсмит, «Деревенский школьный учитель».

Вся деревня объявила, как много он знает;
Был уверен, что он умеет писать и шифровать тоже:
Земли он может измерить, сроки и приливы предвещают,
И даже пошла история, которую он мог измерить.
И в споре пастор владел своим умением,
Хотя и побежденный, он еще мог спорить;
В то время как слова выученной длины и грохота звучат
Изумленные глядевшие крестьяне звенели вокруг;
И до сих пор они смотрели, и все еще росло удивление,
Что одна маленькая голова могла нести все, что он знал…

Изображение Голдсмитом добродушного деревенского школьного учителя, которого местные жители считают чем-то вроде полубога, не то, что дожила, увы, до современности. Но когда Голдсмит писал, на ученость и грамотность смотрели с уважением, а человека, обладавшего их дарами, почитали.

2. Уильям Вордсворт, «Увещевания и ответ».

‘Почему, Уильям, на этом старом сером камне,
‘Так в течение полдня,
‘Почему, Уильям, ты сидишь так один,
‘И мечтаешь о своем времени?

‘Где твои книги? — этот свет завещал
‘Другим покинутым и слепым существам!
«Вверх! вверх! и испить выдыхаемого духа
‘От мертвецов к себе подобным…’

Это идеальное стихотворение для школьника, чтобы высказать ему отпор своему учителю, когда тот обвиняет его в праздности или в том, что он «ничего не делает» просто потому, что он’ не читал книги в тот момент.

Вордсворт инсценирует беседу между собой в детстве и школьным учителем, который считает, что книги — единственное средство обретения философской мудрости. Молодой Вордсворт, напротив, считает, что мы можем познавать мир, просто сидя и позволяя себе быть пассивными получателями многих явлений, встречающихся в мире природы.

3. Вернон Сканнелл, «Старение школьного учителя».

Здесь начало очередного учебного года в сентябре рассматривается с точки зрения учителя, а не его учеников. Мел, доска и класс ассоциируются у него с собственной смертностью, с каждым сентябрём приближающим его к могиле, — и это чувство только усиливается от созерцания всех «апрельских лиц» юных школьников, у них вся жизнь впереди.

4. Роальд Даль, «Мой учитель был и вполовину не таким хорошим, каким кажется ваш».

В этом легком стихотворении детского писателя, чье творчество связано с очень мрачными идеями, говорящий Даля вспоминает своего учителя истории, мистера Ансуорта. С его фирменным даром преувеличения и ужаса, спикер Даля рассказывает о том, как мистер Ансворт крутил уши своим ученикам, пока ухо не оторвалось! В результате класс был «полный одноухих мальчиков».

Комическое стихотворение, но с мрачным посылом, напоминающим о том, как когда-то жестоко наказывали детей за то, что они не знали уроков.

5. Мирослав Голуб, «Наполеон».

Немногие известные поэты также являются иммунологами, но чешский поэт Мирослав Голуб (1923–1998) объединил эти два призвания: его сборник 1990 года « Синдром исчезающего легкого », опубликованный Фабером, заслуживает внимания.

Это стихотворение остроумно и поразительно в том смысле, что оно ухватывает урок истории, на котором учитель пытается оценить, что класс знает о Наполеоне – как в случае с Бонапартом. Но вместо этого один из учеников, которого можно считать своего рода чешской версией Ральфа Виггама из Симпсоны , срывает урок, рассказывая о собаке по имени Наполеон…

6. Роджер Макгоф, «Урок».

Это еще одно стихотворение великого поэта-комика, известного исполнением своих стихов (и пением в составе скиффл-бэнда The Scaffold в 1960-х). Это , а не стихотворение для очень маленьких детей, возможно, учитывая образы насилия (даже в большей степени, чем у Даля!), но, как и у Даля, оно комично преувеличено. Нам нравится игра слов в последней строке, которая дает удачный ход .

7. Аллан Альберг, «Учитель снабжения».

Это стихотворение понравится как детям, так и учителям, и, как и в своем более известном стихотворении «Пожалуйста, миссис Батлер», Альберг использует традиционную рифму и запоминающийся припев, чтобы создать идеальное стихотворение для чтения в школе. Стихотворение озорно рассказывает ученикам, как они могут создать хаос для запасного учителя, который появляется, чтобы прикрыть их обычного учителя, отвечая на все, что делает запасной учитель, говоря, что их обычный учитель делает противоположное.

8. Сандра Макферсон, «Для Элизабет Бишоп».

Это стихотворение — не просто красивое стихотворение об учителях и о том, как они могут нас вдохновить: это также замечательная дань уважения одной поэтессы, Сандры Макферсон, другой, Элизабет Бишоп, преподававшей Макферсон в университете. Макферсон вплетает рождение дочери (когда она была зачислена в один из классов колледжа Бишопа) и сильное влияние, которое Бишоп оказал на ее жизнь, используя умный образ земного шара повсюду.