Алина Фаркаш // Jewish.Ru — Глобальный еврейский онлайн центр

Александр Гринберг

Александр Непомнящий

Алексей Алексеев

Алексей Байер

Алексей Боярский

Алексей Викторов

Алексей Сурин

Алексей Филиппов

Алена Городецкая

Алина Фаркаш

Алла Борисова

Анна Гольдберг

Анна Лесневская

Ганна Руденко

Гюльнара Мурадова

Даниил Готштейн

Евгения Риц

Екатерина Вагнер

Екатерина Дранкина

Елена Горовиц

Ксения Гезенцвей

Лев Минц

Лев Хайкин

Леонид Радзиховский

Лиора Шварц

Мария Крамм

Маша Виткин

Меир Антопольский

Михаил Блоков

Михаил Гольд

Михаил Чернов

Михаэль Кориц

Наталья Твердохлеб

Ольга Андреева

Петр Люкимсон

Станислав Кувалдин

Федор Константинов

Шейндл Кроль

Юлия Абелев

Александр Гринберг

Александр Непомнящий

Алексей Алексеев

Алексей Байер

Алексей Боярский

Алексей Викторов

Алексей Сурин

Алексей Филиппов

Алена Городецкая

Алина Фаркаш

Алла Борисова

Анна Гольдберг

Анна Лесневская

Ганна Руденко

Гюльнара Мурадова

Даниил Готштейн

Евгения Риц

Екатерина Вагнер

Екатерина Дранкина

Елена Горовиц

Ксения Гезенцвей

Лев Минц

Лев Хайкин

Леонид Радзиховский

Лиора Шварц

Мария Крамм

Маша Виткин

Меир Антопольский

Михаил Блоков

Михаил Гольд

Михаил Чернов

Михаэль Кориц

Наталья Твердохлеб

Ольга Андреева

Петр Люкимсон

Станислав Кувалдин

Федор Константинов

Шейндл Кроль

Юлия Абелев

Алина Фаркаш

Журналист, редактор и блогер. Тридцать четыре года жила в Москве, а сейчас живу в Израиле. У меня есть муж Адам, сын Александр и дочка Лея. В детстве я выигрывала все литературные конкурсы, в которых участвовала — а их было много, поэтому теперь, когда выросла, боюсь участвовать — чтобы в себе не разочароваться. У меня была настоящая еврейская мама, которая не покупала велосипед, чтобы я не упала и не ушиблась. В двадцать пять лет я наконец решилась купить велосипед и даже научилась на нем кататься. Это дает мне надежду, что когда-нибудь я решусь написать книгу.

Редактировать статью

Материалы автора

Алина Фаркаш

Держи год по ветру

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Смерть в туалете

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Еврейская кнопка

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Шпалы любви

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Без рукавов в голове

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Русские не дерутся

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Правда города берёт

Редактировать статью

Алина Фаркаш

Раб внутри меня

Редактировать статью

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• . ..
• 12

Загрузить еще

Алина фаркаш жирная дура. Почему женщины ненавидят женщин? Рассуждает Алина Фаркаш

Если бы журналистка Алина Фаркаш просто обратилась к нам в редакцию, никакого скандала, разумеется, не было бы.

Позже, когда комментаторы спрашивали ее, почему она этого не сделала, она отвечала, что «не хочет скандала».

Видимо, именно нелюбовь к скандалам заставила ее, не поговорив ни с кем из нашей редакции, а также не проверив, как обстоят авторские дела со статьями, о которых идет речь, написать у себя в блоге (довольно читаемом), пост , из которого большинство комментаторов тут же сделали вывод, что сайт 9 Канала у кого-то что-то украл.

Нельзя сказать, чтобы журналистка Алина Фаркаш не понимала, как устроен этот мир. Отвечая на один из комментариев, она сама пишет: «Это – колонки, за которые заплатили деньги другие издания, и права на которые принадлежат этим изданиям». И, тем не менее, не имея представления о том, какие у нас отношения с этими изданиями и как обстоит дело с авторскими правами, обвинила нас в воровстве.

Сначала я не оценил всю подлость этого наезда – меня, как и многих комментаторов, обманул наивный тон и деланное смирение авторши.

Воровством мы, разумеется, не занимаемся. У нас есть специальный работник, отвечающий за перепечатки, в каждом случае он следит за тем, чтобы авторские права изданий и блогеров были соблюдены. Да и ни от самой Алины Фаркаш, ни от изданий, из которых брались ее тексты, претензий никогда не поступало – ни к самому факту размещения, ни к формату.

Один из наших редакторов увидел ее пост в «Фейсбуке» и, решив, что если Алине Фаркаш внезапно стала невыносима мысль о том, что ее тексты стоят у нас на сайте, то проблем нет, мы удалили ее последний текст.

Но тут я начал понимать, что проблемы все-таки есть — после публичного обвинения в воровстве это выглядело как признание собственной вины. Начались торжествующие комменты к ее посту о том, что вот, дескать, удаляют, значит поняли свою вину, знает, мол, кошка, чье мясо съела. Кликушество и нечестность автора поста сделали свое черное дело.

Поэтому больше удалять тексты Алины Фаркаш мы не стали, ибо висели они совершенно законно, и заставить сделать это нас никто не мог. Мог нормально связаться с нами и попросить. В таких случаях мы, разумеется, тексты удаляем, мы никого не печатаем насильно, даже если имеем на это формальное право.

Вечером начался новый виток этой нелепицы. Видя, что кликушество в «Фейсбуке» не действует, Алина Фаркаш все же удосужилась раздобыть мой телефон, позвонить и лично обвинить в краже ее текстов. Я объяснил ей, что если бы она обратилась к нам раньше, все было бы совсем иначе. Но после публичного обвинения в воровстве наши контакты с ней сводятся исключительно к формальному общению. А с формальной точки зрения никаких законных претензий у нее к нашему сайту быть не может, и если бы она изначально проверила, как обстоят дела с авторскими правами на ее материалы, она бы это знала.

Я объяснил Алине Фаркаш, что у нас есть договоренности с разными сайтами – с некоторыми на бесплатной основе, с некоторыми на бартерной, с некоторыми на платной, с некоторыми разовые, с некоторыми постоянные. Мы никого не перепечатываем без соблюдения авторских прав, и все статьи, которые находятся у нас на сайте, прекрасно поддаются проверке на предмет законности. А если возникают какие-то коллизии и недопонимания (они, разумеется, бывают), мы решаем все проблемы с изданиями, которым принадлежат авторские права, ко взаимному удовлетворению. Так мы всегда поступали, так продолжим поступать и впредь.

Я рассказал не слишком сведущей в вопросе авторских прав журналистке, что ее тексты могли попасть к нам несколькими путями – возможно, по обмену материалами с другими изданиями, возможно, по договоренности о перепечатке, возможно, за плату, и, при всем уважении к Алине Фаркаш, это наше внутреннее дело и наши отношения с теми изданиями, откуда эти тексты перепечатаны. Такова судьба любого текста, опубликованного (за плату и даже бесплатно) в организованном печатном издании, у которого есть свой устав и свои правила, оговаривающие передачу авторских прав.

Я ожидал, что Алина Фаркаш поймет, что обвинила нас в воровстве облыжно и хотя бы извинится. Но в ответ услышал лишь горестное восклицание: «То есть вы продолжите воровать мои тексты?»

Я далек от мысли, что Алина Фаркаш настолько глуха либо неумна, чтобы не понять сказанного мною. Поэтому напрашивалось два вывода: либо она вкладывает в слово «воровать» какой-то собственный смысл, в корне отличающийся от общепринятого, либо она вполне сознательно клевещет на наш сайт и продолжит делать это и впредь, не давая реальности сбить себя с толку.

В любом случае, я понял, что вменяемой реакции ожидать не приходится. Поэтому я сообщил ей, что наш разговор записывается (я как опытный журналист записываю все разговоры и потом стираю ненужное – профдеформация), что она несколько раз в ходе этого разговора обвинила нашу редакцию в воровстве, и что если она продолжит делать это публично, мы подадим на нее в суд за клевету.

После этого она написала в своем «Фейсбуке»

Дело в том, что еврейские мальчики не особенно любят еврейских девочек. В самом грубом физиологическом смысле. И это абсолютно взаимно.

Я слышала миллион историй от своих нееврейских подруг о том, что «евреи -это мой рок, я всегда влюбляюсь только в евреев, есть в них что-то такое особенное!» И встречала много обратных историй, когда еврейский парень или девушка, вроде бы, изо всех сил старающиеся найти «правильную» еврейскую невесту или жениха, раз за разом влюбляются в кого угодно, кроме евреев. Или противоположный формально, но очень близкий по смыслу вариант: первый муж или жена у человека — еврейские, чтобы порадовать родителей, а после развода -подряд пять нееврейских жен.

Удивительная ситуация, особенно, если вспомнить, что именно еврейские семьи традиционно считаются очень крепкими и дружными, построенными на взаимном уважении, партнерстве и поддержке.

Кстати, про партнерство и поддержку — это абсолютная правда в большинстве случаев.

И про секс — увы, тоже.

Один мой приятель, красивый тридцатилетний холостяк, умница, блондин и бизнесмен, объясняет: «Секс с еврейкой — это всегда немножко инцест. Она совсем такая же, как и я. Я не могу проявить с ней свое животное начало, необходимое для хорошего секса. И она со мной — тоже не может».

Эта близость, эта похожесть, это отсутствие разности, эти нежные еврейские дети, продукт близкородственных браков из европейских местечек -они осточертели друг другу еще до рождения, еще сто лет назад, когда их общий дедушка сватался к их общей бабушке.

У нас всех похожее воспитание и похожие родственники, которые раз за разом рассказывали нам про «хорошего еврейского мальчика». И мы росли вместе с этими мальчиками, дружили с ними и даже догадывались, что не настолько они хорошие, как казалось нашим бабушкам. И уж точно не настолько, как кажется нашим нееврейским подругам.

Впрочем, они тоже не отстают: кто там говорил, что еврейская женщина проезжает по мужчине, как танк? Многим, конечно, нравится: изменения нередко происходят в самую положительную для героя сторону. Но факт отрицать нельзя. Мы всё про них, наших мальчиков, знаем, а они всё знают про нас, в том числе и про наш танк в кустах.

Моя подруга-нееврейка, вышедшая замуж за израильтянина, звонит мне и рассказывает восторженное: «Представляешь, я сейчас не работаю, только учусь в ульпане и всё! Но когда муж приходит с работы, я могу ему сказать, что не успела приготовить ужин, а он мне отвечает, что ничего страшного, закажем пиццу!»

И я какое-то время даже затрудняюсь с ответом, потому что мне не совсем понятно, в чем соль и восторг этой истории. И почему муж сам не приготовил еду, если жена сегодня устала и не в настроении?

Потом до меня доходит, что подруга считает ежедневное приготовление ужинов своей священной обязанностью. И от этого считывает поведение своего мужа, заказывающего пиццу вместо того, чтобы требовать от жены ужина, как невероятно благородное. После чего я начинаю немножко понимать тех еврейских мужчин, которые женятся на нееврейских женщинах.

Примерно то же происходит и с нееврейскими мужчинами. Они часто немножко восторженнее наших. Они всегда чуточку с придыханием относятся к еврейской девушке. В их головах бродят фантазии о том, чему нас учили в семье. Чему-то наверняка особенному, еврейскому. Скромному и семейному. Мне даже кажется, что у них зачастую есть глубинная и стойкая тоска по тому самому танку, который пройдется по тебе и полностью изменит будущее. Еще меня часто спрашивали: «Наверняка у тебя с папой очень близкие отношения? Еврейские отцы всегда обожают своих дочек!»

…Ну, отчасти да. У нас и правда особенные отношения.

Например, когда я в 12-летнем возрасте прочла одну странную статью в каком-то подростковом журнале, то именно к папе пришла с вопросом: а может ли человек заняться сексом с курицей? И папа, ничуть не удивившись, подробно мне ответил. С чертежами и картинками, а потом так увлекся, что заодно нарисовал, почему это возможно с курицей, но невозможно, например, с кошкой. Папа у меня биохимик и обладатель энциклопедических знаний в самых неожиданных сферах.

И да, я выросла в том доме, где дочка вполне может задать папе такой вопрос. И насколько подобное легко представить себе еврейскому мальчику, настолько этим бывали поражены нееврейские.

Собственно, и с еврейскими друзьями я могла обсуждать всё то же самое — и не было в наших разговорах ничего, кроме игры ума и чистой радости от заковыристой дискуссии. Ни разу мне не пришло в голову целоваться с другом детства, каким бы красавчиком он ни был. Для этого всегда существовали другие мальчики — чужие, незнакомые. Впрочем, и я сама никогда не была объектом мечтаний еврейских мальчиков. Зато мне с ними было комфортно до неприличия и настолько же неэротично.

В моей жизни был один-единственный еврейский мужчина, который был сразу не похож на всех остальных -он и стал моим мужем. Я не знаю, что этому способствовало — четвертинка русской крови или причудливые особенности его генома.

Мы не так давно делали генетические тесты. У меня — стандартный старинный ашкеназский набор, тот самый близкородственный, с которым всех в Израиле автоматом отправляют по врачам перед беременностью. А у моего зеленоглазого белокожего мужа — какой-то редкий генотип, восходящий то ли в сторону бухарских евреев, то ли куда-то к Индии. То есть его предки пришли из далекой и неведомой моим предкам стороны. Он так похож на меня внешне и настолько другой изнутри.

Самое смешное, что всё это — специфические галутные проблемы. Стоит тебе пересечь израильскую границу, как у тебя голова начинает идти кругом от количества секса, разлитого в местном воздухе. От того, как искрятся девушки и какими глазами их провожают мужчины. И главное: всем становится плевать на чужие генетические наборы.

Мне в этом видятся две причины: во-первых, мы перестали делиться на своих и чужих. Я готовила много статей с хорошими сексологами, и все они сходились в одном — для эротики нужна некоторая отстраненность. Слишком, чересчур близкого человека наш организм воспринимает как кровного родственника — со всеми вытекающими, включающими запрет на секс с ним. Но в галуте многие ощущают необходимость держаться вместе, поближе друг к другу, быть одной семьей, где все рядом и все друг про друга всё знают. Это тоже не добавляет огня в отношения.

Зато в Израиле все одновременно свои и при этом — чужие и разные. К тому же тут намешано столько кровей и столько фенотипов, бледные ашкеназские гены разбавлены таким взрывным коктейлем чего угодно, что твой организм забывает о той самой близкородственности, которая дамокловым мечом висит над европейскими евреями. И радуется, ликует, хочет еще троих мальчиков и двух девочек, танцевать, петь, любить всех и свистеть на улице вслед проходящим мужчинам — беленьким, рыжим, черноволосым, лысым и серо-буро-малиновым, таким, каких не бывает нигде, кроме Израиля.

: «Недавно в моем блоге мы играли в мудаков. Играть в них смешно и просто, как я раньше не додумалась?»

Комментатор первого уровня пишет какую-нибудь совершенно невинную фразу, в которой сложно найти что-нибудь плохое, а комментаторы второго уровня в ответ придумывают максимально мудацкие, обесценивающие, унизительные и обидные комментарии. Такие, как получает и вне всякой игры практически любой, осмелившийся рассказывать в блоге хоть что-нибудь о своей жизни.

Я например, написала: «Я получила Нобелевскую премию за открытие лекарства от рака». Мне отвечали:

– Пф-ф, настоящий ученый никогда не стал бы хвастаться!

– Это потому, что у вас мужика нормального не было.

В чем же guilty pleasure?

Во-первых,
стало очевидно, что уничтожить, обесценить или высмеять можно абсолютно все и абсолютно всех. Что бы ни происходило в вашей жизни, каких бы высот вы ни добились, всегда будет кто-нибудь, для кого это все будет не так, недостаточно и «мужика бы ей хорошего». Кажется, что на свете есть целая категория людей, в глазах у которых стоят будто бы кривые зеркала, искажающие все вокруг. Превращающие красоту в уродство, счастье – в хвастовство, гордость – в снобизм, альтруизм – в меркантильный тайный умысел. Подобные комментарии вообще ничего не говорят о предмете разговора. Но очень многое – о его авторе. Общение с подобными – токсично и в больших дозах способно отравить и испортить даже самую счастливую судьбу.

Во-вторых,
переход обидного, унизительного и оскорбительного в ранг комичного – крайне полезная функция, лишающая агрессоров большей части их силы. Становится удивительным, как некоторые люди могут на полном серьезе, не в рамках шутки или игры, оставлять подобные комментарии. Не важно – в реальной жизни или в фейсбуке.

Третий эффект
– отслеживание собственных эмоций. Я, например, заметила, что меня совершенно не трогают комментарии, касающиеся моей личной жизни, работы, внешности и даже детей. Но я каждый раз – даже в шутливом треде! – подпрыгиваю и киплю от двух типов высказываний. Первое – это трагические предсказания. Карканье. Вот, вам кажется, что у вас все хорошо, а скоро будет плохо! Вы умиляетесь, что сын очень хорошо считает, а ведь это первый признак аутизма, вы еще наплачетесь, когда он вырастет! (Кстати, это реальный комментарий, который я получила, когда похвасталась в блоге, что пятилетний сын может в уме складывать двузначные числа). И второй вид комментариев – это безумно-абсурдистские. «Вы так пишете о своей семье, будто у вас все хорошо, а вот я вчера видела, как ваш муж в церкви вам свечку за упокой ставил!» (Тоже, кстати, реальный комментарий, у меня бы на такой не хватило фантазии). И ты сидишь, понимаешь, что: 1. Твой муж в Америке в командировке, 2. Он никогда в жизни не был в церкви и не собирается… И понимаешь, что объяснять это – и странно, и глупо. И от этого подпрыгиваешь, кусаешь себя за пальцы и бесишься. Или, туда же – когда тебе приписывают нечто противоположное тому, что ты делала. И осуждают тебя же за идиотизм. В общем оказалось, что это крайне полезная функция – взглянуть на свои болевые точки. Увидеть уязвимые места. И проанализировать, почему они у вас именно такие. Я про свои – поняла.

И последний эффект
– многие комментаторы это называли «слить яд». Я такого эффекта не ожидала и долго размышляла, действительно ли так много людей хотят говорить гадости знакомым и незнакомым, но сдерживаются. Об этом эффекте у меня пока нет мыслей. Подумаю об этом завтра.

А я думаю: не поиграть ли и нам в ЖЖ в такую игру?…

Алина фаркаш толстая. Почему женщины ненавидят женщин? Алина Фаркас говорит

: «Недавно в моем блоге мы играли в придурков. Играть в них весело и легко, почему я раньше не додумалась?»

Комментатор первого уровня пишет какую-то совершенно невинную фразу, в которой сложно найти что-то плохое, а комментаторы второго уровня в ответ придумывают самые мудацкие, обесценивающие, унизительные и оскорбительные комментарии. Таких, как почти любой, кто отважится написать в блог хоть что-то о своей жизни, выходит за рамки любой игры.

Например, я написал: «Я получил Нобелевскую премию за открытие лекарства от рака». Мне ответили:

«Пфф, настоящий ученый никогда не будет хвастаться!»

«Это потому, что у тебя не было нормального мужчины.

Что такое чувство вины?

Во-первых, стало очевидно, что уничтожить, обесценить или осмеять можно абсолютно все и абсолютно всех. Что бы ни случилось в вашей жизни, каких бы высот вы не достигли, всегда найдется кто-то, для кого этого не будет, а «хороший мужчина будет для нее хорошим» недостаточно. Кажется, что есть на свете целая категория людей, в глазах которых якобы кривые зеркала, искажающие все вокруг. Превращение красоты в уродство, счастья в хвастовство, гордыни в снобизм, альтруизма в меркантильный тайный замысел. Такие комментарии вообще ничего не говорят о предмете разговора. Но многое о его авторе. Общение с подобными ядовито и в больших дозах может отравить и испортить даже самую счастливую судьбу.

Во-вторых, переход оскорбительного, унизительного и оскорбительного в ранг комического — чрезвычайно полезная черта, лишающая агрессоров большей части их сил. Становится поразительно, как некоторые люди могут на полном серьезе, а не в рамках шутки или игры, оставлять такие комментарии. Неважно, в реальной жизни это или на Facebook.

Третий эффект — Отслеживание собственных эмоций. Например, я заметил, что меня совершенно не трогают комментарии, касающиеся моей личной жизни, работы, внешности и даже детей. Но делаю это каждый раз — даже в шутливой ветке! Я подпрыгиваю от двух типов утверждений. Первая – трагические предсказания. квакать. Вот тебе кажется, что у тебя все хорошо, но скоро будет плохо! Вас умиляет, что ваш сын очень хорошо считает, а это первый признак аутизма, вы еще будете плакать, когда он вырастет! (Кстати, это реальный комментарий, который я получил, когда похвастался в своем блоге, что пятилетний сын умеет мысленно складывать двузначные числа). И второй вид комментариев безумно абсурден. «Ты так пишешь о своей семье, будто у тебя все хорошо, а я вчера видела, как твой муж в церкви поставил свечку за твое упокоение!» (Тоже, кстати, реальный комментарий, у меня бы фантазии не хватило на такой). И вы сидите, понимаете, что: 1. Ваш муж в командировке в Америке, 2. Он ни разу в жизни не был в церкви и не собирается… И понимаете, что объяснять это и странно, и глупо . И от этого прыгаешь, кусаешь пальцы и злишься. Или, там же — когда вам приписывают нечто противоположное тому, что вы сделали. И осуждают за идиотизм. В общем, оказалось, что это крайне полезная функция — смотреть на свои болевые точки. См. уязвимости. И проанализируйте, почему они у вас такие, какие они есть. Я понял про свою.

И последний эффект — многие комментаторы назвали его «слив яда». Я не ожидала такого эффекта и долго думала, неужели так много людей хотят сказать гадости знакомым и незнакомым людям, но сдерживаются. Я еще не знаю об этом эффекте. Я подумаю об этом завтра.

А я думаю: а не поиграть ли нам в ЖЖ в такую ​​игру? …

Если бы журналист Алина Фаркаш просто обратилась в нашу редакцию, конечно, никакого скандала не было бы.

Позже, когда комментаторы спросили ее, почему она этого не сделала, она ответила, что «не хотела скандала».

Видимо, именно нелюбовь к скандалам заставила ее, не поговорив ни с кем из нашей редакции, а также не проверив, как обстоят дела у автора с рассматриваемыми статьями, написать в своем блоге (вполне читабельно), быстро , из чего большинство комментаторов сразу сделали вывод, что сайт 9 канала у кого-то что-то украл.

Нельзя сказать, что журналист Алина Фаркаш не понимала, как устроен этот мир. Отвечая на один из комментариев, она сама пишет: «Это колонки, за которые заплатили деньги другие издания, и права на которые принадлежат этим изданиям». И, тем не менее, понятия не имея, какие у нас отношения с этими изданиями и как обстоят дела с авторскими правами, обвинила нас в воровстве.

Сначала я не оценил всей подлости этого выпада — меня, как и многих комментаторов, обманул наивный тон и притворная покорность автора.

Конечно, воровством мы не занимаемся. У нас есть специальный сотрудник, отвечающий за перепечатки, в каждом случае он следит за соблюдением авторских прав изданий и блогеров. И ни от самой Алины Фаркаш, ни от изданий, из которых были взяты ее тексты, претензий никогда не было — ни к самому факту размещения, ни к формату.

Один из наших редакторов увидел ее пост в Facebook и, решив, что если Алине Фаркас вдруг стало невыносимо от мысли, что ее тексты есть на нашем сайте, то ничего страшного, мы удалили ее последний текст.

Но потом я начал понимать, что проблемы все-таки есть — после публичного обвинения в краже это выглядело как признание собственной вины. На ее пост начались торжествующие комментарии о том, что, мол, удаляют, значит, поняли свою вину, знают, мол, кота, чье мясо съели. Истеричность и непорядочность автора поста сделали свое черное дело.

Поэтому мы не стали больше удалять тексты Алины Фаркаш, потому что они висели совершенно легально, и никто не мог заставить нас это сделать. Обычно мы можем связаться с нами и спросить. В таких случаях мы, конечно, удаляем тексты, насильно никого не печатаем, даже если имеем на это формальное право.

Вечером начался новый виток этого абсурда. Увидев, что истерика в Facebook не работает, Алина Фаркаш все же удосужилась достать мой телефон, позвонить и лично обвинить ее в краже ее текстов. Я объяснил ей, что если бы она связалась с нами раньше, все было бы совсем по-другому. Но после публичного обвинения в краже наши с ней контакты сводятся только к формальному общению. И с формальной точки зрения никаких юридических претензий к нашему сайту она иметь не может, и если бы она изначально проверила, как обстоят дела с авторскими правами на ее материалы, то знала бы об этом.

Я объяснил Алине Фаркас, что у нас есть договоры с разными сайтами — кто бесплатно, кто по бартеру, кто платно, кто разовый, кто постоянный. Мы никого не перепечатываем без соблюдения авторских прав, и все статьи, которые есть на нашем сайте, прекрасно проверяются на законность. А если возникают какие-то конфликты и недопонимания (они, конечно же, бывают), мы решаем все проблемы с изданиями, владеющими авторскими правами, к обоюдному удовлетворению. Так мы поступали всегда, так и будем поступать впредь.

Я сказал не очень сведущей в вопросе авторского права журналистке, что ее тексты могли попасть к нам несколькими путями — возможно, путем обмена материалами с другими изданиями, возможно, по договоренности о перепечатке, возможно, за вознаграждение, и, с при всем уважении к Алине Фаркас, это наше внутреннее дело и наши отношения с теми изданиями, из которых эти тексты перепечатаны. Такова судьба любого текста, опубликованного (платно или даже бесплатно) в организованном печатном издании, имеющем свой устав и свои правила передачи авторских прав.

Я ожидал, что Алина Фаркаш поймет, что она ложно обвинила нас в краже, и хотя бы извинится. Но в ответ он услышал лишь грустный возглас: «Значит, ты и дальше будешь воровать мои тексты?»

Я далек от мысли, что Алина Фаркаш настолько глуха или глупа, чтобы не понять, что я сказал. Поэтому возникло два вывода: либо она вкладывает в слово «украсть» какой-то свой смысл, принципиально отличающийся от общепринятого, либо она вполне сознательно клевещет на наш сайт и будет продолжать это делать и впредь, не давая действительности смутить ее.

В любом случае я понял, что вменяемой реакции ждать не приходится. Поэтому я ей сказал, что наш разговор записывается (я, как опытный журналист, записываю все разговоры и потом стираю ненужное — профессиональная деформация), что она несколько раз обвиняла нашу редакцию в краже во время этого разговора, и что если она продолжает делать это публично, мы подадим на нее в суд за клевету.

После этого она написала в своем Facebook

Когда-то, сто лет назад, у меня был жених. Ну, согласитесь, каждая девушка должна однажды соединиться с главным идиотом своей жизни — хотя бы для того, чтобы было с чем сравнивать. Этот жених был главным идиотом. Я догадывался об этом, но не хотел верить, поэтому изо всех сил склеил то, что качалось на ветру и грозило рухнуть со страшным грохотом. В последней отчаянной попытке остаться вместе мы оказались в кабинете семейного терапевта, где долго и сбивчиво болтали друг с другом.
— Думаю, все дело в ее национальности! — в ярости закричал мой жених, который прямо на наших глазах превратился из настоящего в прежнего.
Я выразительно посмотрел на нашего доктора: мол, я сказал, что он полный идиот, и что это не моя вина. Но доктор отреагировал неожиданно:
— Национальность? Какая твоя национальность? он ожил.
— Я еврей, — ответил я, добродушно и недобро улыбаясь.
— еврей! — воскликнул доктор, вскакивая со стула и размахивая руками, — с этим решительно ничего нельзя поделать! Вот моя вторая жена — она ​​тоже! .. Абсолютно ничего нельзя сделать! — И он снова заработал мельницу.
Мне кажется, что иудаизм — чуть ли не единственная религия, которая не считает женщину ни сосудом греха, ни предметом мужского воспитания.
Было интересно и удивительно наблюдать за ним. Доктор довольно быстро потерял силы, упал в кресло, вытер платком пот со лба и грустно сказал: «Молодой человек, если еврейка чего-то хочет, то вам остается только расслабиться и наслаждаться. Все равно все произойдет именно так, как она планировала».

А я, которая в двадцать один год была лишь зародышем еврейки, еще расправила плечи и царственно вздернула подбородок: «Разве мне, правнучке великой Эстер, участвовать в этих мелких разборках?!» — Я говорила тебе, — прошептала мне на ухо бессознательное бабушки, — что ты должна выходить замуж только за хороших и еврейских мальчиков.
Мне кажется, что иудаизм — чуть ли не единственная религия, которая не считает женщину ни сосудом греха, ни предметом мужского воспитания. «Каждая еврейка — царица», — говорят нам мудрецы. Мне кажется, у них просто не было другого выхода: ведь даже у самого длиннобородого мудреца была своя мать-еврейка. И какая еврейская мама будет терпеть, что ее мальчик недооценивает роль умной, заботливой и решительной женщины в его жизни?!
Мне нравится тонкая грань между мужским и женским восприятием собственной сущности. Молитва мужчины начинается со следующих слов: «Благодарю Тебя, Всевышний, что не создал меня женщиной». Женщина: «Благодарю Тебя, Всевышний, что Ты создал меня такой, какой хотел». Это мужской взгляд: «Спасибо, что не сделал меня тем, кем я не хотел бы быть». А женское: «Спасибо за то, что я совершенство и полностью отвечаю Вашим представлениям о красоте». Вторая позиция мне, конечно, ближе и роднее.
Внутреннее ощущение некой близости к Творцу свойственно многим еврейским женщинам. От сего, увы и ах, в мире мы не славимся ни кротостью своей, ни смирением своим.
Вообще внутреннее ощущение некоторой близости к Творцу (а отсюда — и своей уверенной правоты) свойственно многим еврейским женщинам. От сего, увы и ах, в мире мы не славимся ни кротостью своей, ни смирением своим. Я вообще заметил, что женщины — показательные представительницы своих культур — делятся на две категории: уезжающие и увольняющиеся. Если муж не работает, то образцовая немка уйдет, а образцовая русская будет вздыхать, плакать, ссориться и находить себе другую подработку. И только еврейская жена не смирится и не уйдет. Она начнет проявлять свою Божественную сущность — воздействовать на мужа до тех пор, пока он не поймет, что проще пойти и заработать свой первый миллион самостоятельно и по своей воле, чем терпеть все это дальше. Да я уже говорил, что наш персонаж не сахар? Но глаза красивые.

Знаешь, скоро Пурим, тоже женский день. Ведь если бы не Эстер, не ее прекрасные глаза и не ее сила убеждения, возможно, мы бы сейчас не пили вино, не пекли «уши Амана» и этот текст не появился бы в Интернете. Возможно, если бы не она, то и интернета бы не было.

Дело в том, что еврейские мальчики не особенно любят еврейских девочек. В самом грубом физиологическом смысле. И это совершенно взаимно.

Я слышал миллион историй от своих нееврейских подруг, что «евреи — моя опора, я всегда влюбляюсь только в евреев, в них есть что-то особенное!» И я сталкивался со многими обратными историями, когда еврейский парень или девушка, казалось бы, пытающиеся найти «правильную» еврейскую невесту или жениха, снова и снова влюбляются в кого угодно, кроме евреев. Или противоположный формально, но очень близкий по смыслу вариант: первый муж или жена человека еврейка, чтобы угодить родителям, а после развода пять подряд жен-нееврейок.

Удивительная ситуация, особенно если вспомнить, что именно еврейские семьи традиционно считаются очень крепкими и дружными, построенными на взаимном уважении, партнерстве и поддержке.

Кстати, о партнерстве и поддержке — это чистая правда в большинстве случаев.

И про секс — увы тоже.

Один мой друг, красивый тридцатилетний холостяк, умный блондин и бизнесмен, поясняет: «Секс с еврейкой — это всегда немного инцеста. Она точно такая же, как я. Я не могу проявлять с ней свою животную натуру, которая необходима для хорошего секса. И она тоже не может быть со мной».

Эта близость, это сходство, это отсутствие различий, эти нежные еврейские дети, продукт близкородственных браков из европейских местечек, — они пресытились друг другом еще до своего рождения, сто лет назад, когда их общий дедушка сватался к их общей бабушке.

У всех нас одинаковое воспитание и одинаковые родственники, которые снова и снова рассказывали нам о «хорошем еврейском мальчике». И мы росли с этими мальчиками, дружили с ними и даже догадывались, что они не так хороши, как думали наши бабушки. И уж точно не так сильно, как кажется нашим друзьям-неевреям.

Впрочем, и они не отстают: кто сказал, что еврейка переезжает мужчину, как танк? Многим это, конечно, нравится: перемены часто происходят в самую положительную для героя сторону. Но факт нельзя отрицать. Мы все знаем о них, наших пацанах, а они все знают о нас, включая наш танк в кустах.

Моя знакомая нееврейка, вышедшая замуж за израильтянина, звонит мне и восторженно говорит: «Представляешь, я сейчас не работаю, я просто учусь в ульпане и все! Но когда муж приходит с работы, я могу ему сказать, что не успела приготовить ужин, а он мне отвечает, что ничего, давай закажем пиццу!»

И я какое-то время даже затрудняюсь ответить, потому что не совсем понимаю, в чем соль и прелесть этой истории. И почему муж сам не приготовил еду, если жена сегодня устала и не в настроении?

Тут до меня доходит, что подруга считает ежедневное приготовление обедов своим священным долгом. И от этого он считывает поведение мужа, заказавшего пиццу вместо того, чтобы потребовать от жены обед, как невероятно благородное. После этого я начинаю немного понимать тех еврейских мужчин, которые женятся на нееврейках.

То же самое происходит и с мужчинами-неевреями. Они часто немного более полны энтузиазма, чем наши. Они всегда немного с придыханием относятся к еврейской девушке. В головах бродят фантазии о том, чему нас учили в семье. Что-то определенно особенное, еврейское. Скромный и семейный. Мне даже кажется, что они часто испытывают глубокую и настойчивую тоску по тому самому танку, который пройдёт по тебе и полностью изменит будущее. Меня тоже часто спрашивали: «Наверняка у вас с папой очень близкие отношения? Еврейские отцы всегда обожают своих дочерей!»

…Ну да, в какой-то степени. У нас действительно особые отношения.

Например, когда я в 12 лет прочитал одну странную статью в каком-то подростковом журнале, я пришел к папе с вопросом: можно ли человеку заниматься сексом с курицей? И папа, ничуть не удивившись, ответил мне подробно. С рисунками и картинками, а потом так увлеклась, что заодно нарисовала, почему с курицей это возможно, а с кошкой, например, невозможно. Мой папа биохимик и обладатель энциклопедических знаний в самых неожиданных областях.

И да, я вырос в доме, где дочь вполне может задать такой вопрос отцу. И как легко еврейскому мальчику такое представить, настолько это поразило неевреев.

Собственно, с еврейскими друзьями я мог обсуждать все то же самое — и в наших разговорах не было ничего, кроме игры ума и чистой радости от каверзной дискуссии. Мне никогда не приходило в голову поцеловать друга детства, каким бы красивым он ни был. Для этого всегда были другие мальчики — чужие, чужие. Однако сам я никогда не был объектом мечтаний еврейских мальчишек. Но мне было с ними комфортно до неприличия и так же неэротично.

В моей жизни был единственный еврей, который сразу отличался от всех — он стал моим мужем. Не знаю, что этому способствовало — четверть русской крови или причудливые особенности его генома.

Не так давно мы делали генетические тесты. У меня стандартный старый ашкеназский набор, очень близкий, с которым в Израиле всех автоматически отправляют к врачам до беременности. А у моего зеленоглазого белокожего мужа какой-то редкий генотип, восходящий то ли в сторону бухарских евреев, то ли куда-то в Индию. То есть его предки пришли из далекой и неизвестной мне стороны к моим предкам. Он так похож на меня снаружи и так отличается внутри.

Самое смешное, что все это конкретные галютные проблемы. Как только пересекаешь израильскую границу, голова начинает кружиться от количества секса, пролитого в местный воздух. От того, как сверкают девушки и какими глазами их провожают мужчины. И самое главное: никому нет дела до чужих генетических наборов.

Я вижу две причины этому: во-первых, мы перестали делиться на своих и чужих. Я подготовил много статей с хорошими сексологами, и все они сходились в одном — для эротики нужна некоторая отстраненность. Слишком уж любимого человека наш организм воспринимает как кровного родственника — со всеми вытекающими, вплоть до запрета на секс с ним. Но в Галуте многие испытывают потребность держаться вместе, быть ближе друг к другу, быть одной семьей, где все рядом и все все друг о друге знают. Это также не добавляет огня в отношения.

Но в Израиле все одновременно свои и в то же время — чужие и разные. Кроме того, здесь намешано столько родословных и столько фенотипов, бледные ашкеназские гены разбавлены таким гремучим коктейлем из всего, что тело забывает о том самом близком родстве, которое дамокловым мечом висит над европейскими евреями. А он радуется, радуется, хочет еще три мальчика и двух девочек, танцевать, петь, любить всех и свистеть на улице вслед проходящим мужчинам — белым, рыжим, черноволосым, лысым и серо-буро-багровым, таким, как не существуют где угодно, кроме Израиля.

Бывшая медсестра, которую Каддафи полюбил «с первого взгляда» в больнице

Хотя покойный Муаммар Каддафи, как говорят, предпочитал окружать себя молодыми девушками, он был женат только на одной женщине. Быть женатым только на одной женщине за раз, вероятно, было связано с тем, как Сафия Фаркаш — его вторая и последняя жена — заботилась о нем и оставалась верной ему до самой его смерти.

Так кто же такая Сафия Фаркаш, женщина, покорившая сурового человека Каддафи до такой степени, что он влюбился в нее «с первого взгляда»?

Биография Сафии Фаркаш 

Сафия Фаркаш родилась 2 мая 1952 года. Однако сведения о ее происхождении противоречивы.

Первая история заключается в том, что Фаркаш родился в Байде и происходит из семьи племени бараса в Восточной Ливии. В другой версии утверждается, что Фаркаш родился как Зофия Фаркаш в Мостаре, городе в Боснии и Герцеговине, в семье венгров.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Аиша Бухари: биография, карьера, споры, собственный капитал

Карьера 

До того, как стать миссис Каддафи, Фаркаш работала медсестрой в Ливии. Она работала в больнице в Триполи, столице Ливии.

Изначально Фаркаш держалась в тени, когда вышла замуж за Каддафи. Однако после условно-досрочного освобождения в 2009 году террориста из Локерби Абдула Басета Али аль-Меграхи на первый план в Ливии вышла тогдашняя первая леди Ливии. Она запланировала празднование годовщины восстания, которое привело ее мужа к власти в 1969, о чем сообщают местные СМИ. Она также присутствовала на выпуске студенток-полицейских в 2010 году.

Фаркаш была избрана вице-президентом Организации первых леди Африки в 2008 году на саммите Африканского союза в Шарм-эль-Шейхе, хотя она не присутствовала на выборах и никогда не принимал участие в любом из мероприятий, последовавших за саммитом.

Авиакомпания Buraq Air принадлежит Фаркашу. Компания работала с одобрения ее мужа, хотя и была конкурентом ливийского национального перевозчика. Сообщается, что во время правления Каддафи Buraq Air монополизировала доставку ливийских паломников, совершающих хадж, в Мекку в Саудовской Аравии.

Сафия Фаркаш, первая леди  

Фаркаш была первой леди Ливии с 1970 по 2011 год. Ее источник дохода в основном от ее деловых предприятий, а также от некоторых ресурсов, завещанных ей ее покойным мужем.

Семья

Когда Каддафи лечился от аппендицита в ливийской больнице в 1970-летняя Фаркаш, медсестра того же учреждения, встретилась с ним впервые. Впоследствии в том же году дуэт поженился в Триполи, став второй женщиной, на которой женился ливийский лидер.

Фаркаш родила Каддади семерых детей. Ее старший сын, Саиф аль-Ислам Каддафи , архитектор, которого долгое время считали заменой Каддафи, родился 25 июня 1972 года. Он заключил соглашения с Италией и Соединенными Штатами и был представителем Ливии в Запад. В политическом плане его считали умеренным, и в 2006 году он ненадолго покинул Ливию после критики администрации своего отца.

Он вернулся в Ливию и хорошие книги своего отца и служил советником ливийского лидера. После краха режима Каддафи в 2011 году Саиф был схвачен ливийскими повстанцами в ноябре 2011 года. В июле 2015 года он был заочно приговорен судом к смертной казни, но впоследствии был освобожден год спустя арестованными повстанцами. У него до сих пор есть ордер на арест от 2011 года, выданный Международным уголовным судом (МУС) по обвинению в преступлениях против человечности против ливийского народа, за убийства и преследования мирных жителей, нависшие над его головой.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Фолоруншо Алакия: деловая женщина, которая служит апостолом Бога включая Перуджу, Удинезе и Сампдорию. Его футбольная карьера не достигла тех высот, на которые он надеялся, провалив тест на наркотики после единственной игры за «Перуджу». После свержения и смерти своего отца в октябре 2011 года Аль-Саади бежал из Ливии и искал убежища в Республике Нигер. Правительство Нигера предоставило ему убежище по гуманитарным соображениям в ноябре 2011 г.

В конце концов, в марте 2014 года он был экстрадирован в Ливию и предстал перед судом за незаконное лишение свободы и убийство за убийство в 2005 году футболиста и тренера Башира аль-Риани. Он не признал себя виновным и был снят с обвинения в убийстве аль-Риани. После освобождения из-под стражи в сентябре 2021 года Аль-Саади переехал в Турцию. Как и его старший брат, Аль-Саади еще не предстал перед международными судами после уведомления Интерпола, направленного против него в 2011 году.

Мутассим Каддафи родился 18 декабря 1974 года. Он был подполковником ливийской армии, а позже стал советником своего отца по национальной безопасности. Мутассим погиб вместе со своим отцом в битве при Сирте в октябре 2011 года.

20 сентября 1976 года Ганнибал Муаммар Каддафи впервые вздохнул. Он работал в General National Maritime Transport Company, которая специализировалась на экспорте нефти. Он получил известность своим агрессивным поведением в Европе, в том числе избиением полицейских в Италии в 2001 году, вождением в нетрезвом виде в 2004 году и ударом своей подруги в Париже (2005). Он был задержан швейцарскими властями в 2008 году по обвинению в нападении на двух сотрудников. С 2011 года о нем мало что было слышно.

Единственный ребенок Фаркаша Каддафи женского пола, Айеша Каддафи родилась 25 декабря 1977 года. Она юрист, работала в группе защиты покойного Саддама Хусейна, свергнутого бывшего президента Ирака; и журналист Мунтадхар аз-Заиди. В 2006 году она вышла замуж за Ахмеда аль-Каддафи аль-Кахси, двоюродного брата ее отца. По состоянию на 2011 год у пары было четверо детей. В результате авиаударов НАТО по территории ее брата погибли двое ее детей, ее муж и один из ее братьев 30 апреля 2011 г. После смерти мужа и двоих детей она родила четвертого ребенка 30 августа 2011 г. в Алжире. Сообщается, что в настоящее время она живет либо в Омане, либо в Иордании.

Саиф аль-Араб Каддафи родился в 1982 году. Он был ранен во время бомбардировки США в 1986 году, когда ему было четыре года. У него было несколько стычек с законом, когда он жил в Европе, особенно в Германии. Он вернулся в Ливию в начале восстания против режима своего отца и получил руководящую должность в ливийской армии.