Оценка гестационного возраста

Всеукраинская детская больница

Что такое оценка гестационного возраста?

Оценка гестационного возраста означает определение количества недель вашей беременности. Доношенная беременность обычно составляет 40 недель. Важно оценить, является ли гестационный возраст неопределенным или ваш ребенок меньше или больше, чем ожидалось.

Шкала Балларда обычно используется для определения гестационного возраста. Вот как это работает:

• Баллы выставляются за 6 физических и 6 нервно-мышечных (нервно-мышечных) признаков зрелости. Баллы для каждого могут варьироваться от -1 до 5.

• Баллы суммируются для определения гестационного возраста ребенка. Общий балл может варьироваться от -10 до 50.

• Недоношенные дети имеют низкие баллы. Дети, рожденные поздно, имеют высокие баллы.

Как оценивается физическая зрелость?

Физическая оценка включает проверку следующих физических характеристик:

• Текстура кожи. Кожа может быть липкой, гладкой или шелушиться.

• Лануго. Это мягкие пуховые волосы на теле ребенка. У недоношенных детей его нет. Он присутствует у доношенных детей, но не у детей, родившихся поздно.

• Подошвенные складки. Это складки на подошвах ног. Они варьируются от отсутствующих до покрывающих всю стопу.

• Грудь. Оцениваются толщина и размер ткани молочной железы и ареолы (затемненная область вокруг каждого соска).

• Глаза и уши. Веки проверяют, открыты ли они или срослись (чаще у недоношенных детей). Также отмечают количество хрящей и жесткость ткани уха .

• Мужские половые органы. Проверяется наличие яичек и вид мошонки от гладкой до морщинистой.

• Женские половые органы. Отмечается внешний вид и размер клитора и половых губ.

Как оценивается нервно-мышечная зрелость?

Нервно-мышечная оценка включает следующее обследование:

• Поза. Как ребенок держит ручки и ножки.

• Квадратное окно. Насколько руки ребенка могут быть согнуты по направлению к запястью.

• Отдача руки. Насколько хорошо ручки ребенка возвращаются в согнутое положение.

• Подколенный угол. Насколько хорошо сгибаются и разгибаются колени ребенка.

• Знак шарфа. Как далеко можно перемещать локти по грудной клетке ребенка.

• От пятки до уха. Насколько близко можно ставить ножки ребенка к ушам.

Оценка гестационного возраста — важный способ узнать о самочувствии вашего ребенка при рождении. Выявив любые проблемы, лечащий врач вашего ребенка может спланировать наилучший уход.

Онлайн-медицинский обозреватель: Донна Фриборн, доктор философии CNM FNPHeather M Trevino BSN RNCLiora C Adler MD

Дата последней проверки: 01.05.2021

© 2000-2021 The StayWell Company, LLC. Все права защищены. Эта информация не предназначена для замены профессиональной медицинской помощи. Всегда следуйте инструкциям своего лечащего врача.

© 2000-2021 ООО «Компания StayWell». Все права защищены. Эта информация не предназначена для замены профессиональной медицинской помощи. Всегда следуйте инструкциям своего лечащего врача.

Связанные состояния

• Оценка гестационного возраста
• Анатомия: плод в утробе матери

Показать больше

Как запреты на аборты делают срок беременности еще менее точным
УЗИ сына Стефани Дворак, Оливера Джеймса, чьи внутренние органы росли вне его тела.


Иллюстрация: STAT; Фото: предоставлено Стефани Дворак

Если вы хотите понять непостоянство беременности и американские законы, которые ее регулируют, начните с заправочной станции в Айова-Сити, где 31-летняя женщина сидела на пассажирском сиденье серого Hyundai, приводя в бешенство звонки. Ее звали Стефани Дворак, это был сентябрь 2021 года, и она была на 20 неделе и 5 днях беременности. Она уже побывала в клиниках для абортов в своем родном штате Небраска. Для некоторых из них она была уже слишком далеко. Другой бронировал три недели вперед. Она начала поиски только тогда, когда в 19 лет ей поставили тяжелый внутриутробный диагноз.недели; аборт был легализован в Небраске до 22 лет. «Они очень извинялись и просто сказали, что из-за того, как далеко я продвинулась, и из-за того, что у них есть возможность записаться на прием, они никак не смогут увидеть меня, пока я не достигну 22-недельного срока. Марк, — сказала она.

Именно это привело ее и ее мужа Дейва в Айова-Сити. Накануне вечером они подвезли своего трехлетнего ребенка к мачехе Дворжака, парикмахеру, которая взяла выходной день, чтобы посидеть с ним. Они оба взяли отпуск. Это будет двухдневная процедура, поэтому они забронировали отель. Они уехали до рассвета, проехали 250 миль к назначенной встрече в 8:30 утра и начали еще одно УЗИ — только для того, чтобы им сказали, что, согласно этому сканированию, она больше не имеет права. «Мне показалось, что я продвинулась на одну неделю дальше, чем у любого врача в Омахе», — сказала она. «Итак, я задержался на один день раньше, чем Айова могла сделать эту процедуру. Я четыре часа ехал в Айова-Сити и заплатил 250 долларов за то, чтобы они сказали мне: «Извините, мы не можем вам помочь» и отправили меня обратно в Омаху».0003

Она кричала и плакала. Она умоляла их сделать еще одно УЗИ. Она рассказала им о белках в моче, тревожных признаках преэклампсии. Они сожалели, сказали сотрудники, они ничего не могли сделать. Она и Дейв выбежали. Было странно сидеть и паниковать за пределами клиники, на глазах у всех камер наблюдения, пытаясь понять, что делать дальше. Отсюда и заправка. Через несколько минут, когда она позволила себе сломаться под красной вывеской Kum & Go, она вернулась к телефону в поисках встречи в Миннесоте или Колорадо.

реклама

Гестационный возраст — это мера, которой мы все пользуемся. Мы так много говорим об этом, что едва ли осознаем, что вообще говорим об этом. Это записано в законах и новостях, обсуждается от отделения интенсивной терапии до игровой площадки. Мама может сказать, что родила в 36 недель; неонатолог может рассказать о случае 24-недельного ребенка. Закон может ограничить аборты после 15 недель; журналист может написать о тяжелом диагнозе плода, поставленном в 19 недель.

В этих предложениях срок беременности звучит как определенность, факт, такой же неопровержимый, как утверждение, что сегодня четверг. Но это желаемое за действительное. Вместо этого гестационный возраст является оценочным. Тщательно продуманная, одержимо исследованная, но все же оценка. «У нас есть эта фантазия, что мы можем точно определить дату беременности», — сказала Розмари Рейсс, содиректор отделения акушерского УЗИ в Brigham and Women’s Hospital. «Единственный случай, когда это действительно так, — это когда у кого-то происходит экстракорпоральное оплодотворение, и вы знаете, когда оплодотворенная яйцеклетка попала в матку. В противном случае самое лучшее, что мы можем сделать, это плюс-минус пять дней».

реклама

Эта погрешность является ключевой. Это способ установить цели для нашей неопределенности. Если вы собираетесь хоть немного ошибаться в чем-то, лучше всего знать, насколько вы ошибаетесь, а это меняется в течение беременности. Это плюс-минус пять дней раньше, но плюс-минус 10 к тому триместру, в котором Дворак приехала в Айова-Сити. «Чем позже вы оцениваете срок беременности, тем более неточной будет ваша гипотеза», — объясняет Арис Папагеоргиу, профессор фетальной медицины в Оксфорде. Другими словами, если пациентка получила хорошую оценку на раннем этапе, соглашайтесь с ней и не переустанавливайте дату беременности. Однако законы некоторых штатов не дают врачам такой свободы.

В тот день в Айова-Сити не в первый раз корректировали срок беременности Дворак. Когда она впервые поняла, что беременна, врачи в Омахе перевели ее с 8 недель на 6 недель и пять дней. Это имело смысл. Первоначальное число появилось традиционным способом, начиная отсчет с первого дня последней менструации Дворжака. LMP, как его называют акушеры-гинекологи, является прокси для прокси: если бы все гормональные циклы протекали как по маслу, то LMP был бы за две недели до овуляции, то есть примерно во время оплодотворения. Это странное соглашение — «Вы беременны за две недели до того, как начнете заниматься сексом», — сказал Папагеоргиу, — но считается, что вы скорее узнаете, когда у вас началась менструация, чем когда у вас овуляция.

Беда в том, что гормональные циклы не всегда идут как по маслу. Они могут работать по немного другому графику. Их может сбить что угодно: от интенсивных упражнений до стресса и лекарств. И не все точно помнят, когда у них начались последние месячные.

Дворак тому пример. У нее была желанная, запланированная беременность. Она отслеживала свои месячные в приложении и знала, что ее циклы колеблются между 33 и 35 днями. Конечно, вычисление гестационного возраста, основанное на 28-дневном цикле, должно было быть ошибочным. Ее врачи в Омахе следовали рекомендациям Американского колледжа акушеров и гинекологов: подтвердите гестационный возраст на основе LMP, проведя измерения с помощью ультразвука, предположив, что плод имеет средний размер, а затем подсчитайте, на каком сроке беременности должно быть — и если есть расхождение более чем на пять дней раньше, сделайте сканирование.

Ультразвуковой метод тоже несовершенен. Предполагается, что все зародыши среднего размера. Как выразился Папагеоргиу: «Это в корне неверное предположение. Это все равно, что сказать: «Мой ребенок такой высокий; сколько лет моему ребенку?» Но некоторые несовершенные оценки еще более несовершенны, чем другие.

Сначала на УЗИ эмбрион почти не виден, только утолщение на стенке желточного мешка, окруженное амниотической темнотой. «Иногда мы говорим о нем как о бриллианте на кольце», — сказал Рейсс из Brigham and Women’s. Затем это утолщение будет расширяться наружу, пока не станет почти похожим на фасоль — то, что раньше было маленьким, вкусным камнем, превратилось в показную побрякушку. Вскоре он станет более узнаваемым.

На этих ранних стадиях необходимо измерить длину от темени до крестца от макушки до низа ягодиц. Если вы не будете осторожны, можно неправильно понять это расстояние, особенно когда плод начинает двигаться. «В данном случае около 13 недель», — сказал Рейсс, указывая на снимок. «Видите, как этот ребенок теперь немного выгибается здесь?» Она переключилась на другое сканирование с той же встречи: «А здесь оно сворачивается? Так что в этом возрасте это расстояние не так уж фиксировано».

В конце концов, когда плод начинает сморщиваться, а длина темя-крестца становится слишком большой, чтобы поместиться на одном экране, специалисты по УЗИ переходят к другим измерениям, таким как диаметр головы, окружность живота и длина бедренной кости. Как и в случае с длиной макушки-крестца, ультразвуковой аппарат сам подставляет эти числа в формулу, чтобы перевести миллиметры в недели — и вполне возможно, что эти алгоритмы могли способствовать хлыстовой травме Дворак в гестационном возрасте в Айова-Сити. В конце концов, как выразилась Кэтрин Гранц, специалист в области медицины матери и плода в Национальном институте детского здоровья и развития человека: «Эта формула от 1984 был основан на довольно однородном населении. Там было всего несколько сотен женщин, и все они были белыми, из одного центра в Техасе».

Когда она и ее коллеги разработали новую формулу на основе более крупной и разнообразной выборки пациентов, они сократили погрешность на несколько дней на более поздних сроках беременности. Но они обнаружили, что старая формула работает довольно хорошо. Изменение формулы могло бы немного улучшить вашу погрешность, но для человека это было далеко не то улучшение, которое вы могли бы добиться, просто используя более ранние ультразвуковые исследования для оценки гестационного возраста.

Это вопрос биологии. Каждый плод сначала представляет собой одну клетку, но в конечном итоге может весить 10 или 3 фунта. Чем ближе срок, тем больше становятся заметными естественные вариации. Возможно, вы ищете срок беременности и видите будущую карьеру в НБА.

Бывают случаи, когда у кого-то не было доступа к дородовому уходу, и все, что у вас есть, это позднее УЗИ. «Вы не уверены, является ли это плодом с ограниченным ростом или хорошо развитым плодом с плохим возрастом», — сказала Наима Джозеф, специалист по материнско-фетальной медицине в Медицинском центре Бет Исраэль Диаконисс.

Это было неправдой для Дворака. У нее было семь предыдущих УЗИ, самое раннее из которых дало бы наиболее точную оценку. Клиника в Айове просто не могла его использовать.

«Мы обязаны повторять УЗИ для каждой пациентки, делающей аборт в Айове. Мы бы не смогли использовать записи этого пациента из Небраски», — сказала Сара Тракслер, главный врач Центра планирования семьи в Северо-Центральных штатах. Она не могла говорить конкретно о случае Дворак, но объяснила, почему такие ситуации возникают в медицинских центрах, которые она курирует.

В таком месте, как Миннесота, где высший суд признал право на аборт в соответствии с конституцией штата, «мы бы просто использовали ее срок беременности, полученный от поставщиков медицинских услуг в Небраске», — сказала она.

«Мы были в невероятно враждебном состоянии и не стали бы — потенциально для одного единственного пациента — ставить под угрозу нашу способность заботиться о каждом другом пациенте, который к нам обращался».

Сара Тракслер, главный врач организации Planned Parenthood North Central States

Но в штате с более изощренными ограничениями провайдерам также приходится беспокоиться о юридической защите себя. Это означает использование гестационного возраста по данным собственного УЗИ, даже если они знают, что это может быть не так точно. Так было в Айове и в Южной Дакоте, когда Тракслер проводил там аборты до того, как дело Роу против Уэйда было отменено, а штат объявил эту процедуру незаконной. «Мы были в невероятно враждебном состоянии и не стали бы — потенциально для одного единственного пациента — ставить под угрозу нашу способность заботиться о каждом другом пациенте, который к нам обращался».

Когда Дворак рассказала свою историю репортеру CNN, как раз во время отмены дела Роу против Уэйда, эпизод в Айова-Сити не попал в окончательный вариант. Присмотр за детьми, 250 миль туда, 250 долларов, разрушительный ультразвук, плач и попрошайничество, паника, заправка, 250 миль до дома — все это можно было резюмировать в семи словах: «После отчаянных поисков через близлежащие штаты семья поселилась в клинике абортов в Боулдере в Колорадо».

Указание на это не означает критику сегмента CNN, а скорее признание сложности беременности. Всегда есть какая-то его часть, которую рассматривают как пролетную страну. Даже срок беременности — этот самый основной факт акушерства — при ближайшем рассмотрении раскрывает головокружительное множество возможностей. Законодательство, трактующее его как определенную, познаваемую линию, основано на фикции. Игнорирование неопределенности только увеличивает вероятность неточности.

Это не так уж отличается от исключения для «жизни матери». Когда ее спросили, собираются ли врачи по охране материнства и плода, чтобы выяснить, какие состояния официально считаются смертельными, Энни Дьюд, специалист из Северной Каролины по беременностям с высоким риском, отказалась. «Если вы хотите прояснить, что считается опасным для жизни состоянием, вы, вероятно, написали бы учебник на тысячу страниц. Это не то, где я могу просто дать вам список из 25 ситуаций и сказать: «Эти 25 вещей считаются опасными для жизни, а все остальное в полном порядке», — сказала она. «Я тренировался 11 лет, чтобы получить работу. И я должен был бы говорить с вами в течение 11 лет обо всех ситуациях, которые могут возникнуть, которые могут представлять собой чрезвычайную ситуацию, опасную для жизни. Потому что это не то, что легко объяснить или прояснить».

Подобный нюанс есть в каждом аборте, в каждой доношенной беременности — каждое предложение — матрешка, история, вложенная в историю. В случае с Дворак вы могли бы сосредоточиться на тысячах долларов, которые она и Дейв потратили на эту медицинскую помощь. Вы могли бы обратить внимание на тот факт, что она провела более десяти лет, работая в сфере общественного питания — хозяин, бариста, мексиканский ресторан, пекарня — когда необходимость взять такой отпуск означала бы потерю работы. Вы можете сосредоточиться на шести неделях неопределенности, после того как они узнали, что органы их плода растут в мешочке вне его тела, но до того, как было видно достаточно анатомических структур, чтобы понять серьезность диагноза.

Можно было отметить, насколько она ценит заботу Клиники абортов в Боулдере, насколько она ценит их отношения с похоронным бюро, поэтому ей не нужно было искать кого-то, кто согласился бы работать с семьями, которые сделали аборты. Вы могли бы отметить, насколько вырос спрос на услуги клиники Боулдера после Доббса, как она больше не может принимать пациентов в короткие сроки, как это делал Дворак.